Вадим Панов - День Дракона
— Разумеется.
— Я говорю не только о Зеленом Доме, — добавил барон. — Гуго де Лаэрт в бешенстве.
— Факт нападения нава укладывается в мою версию…
— Вы не были до конца откровенны во время встречи! — рявкнул Мечеслав. — Так?
— Так, — спокойно признал Сантьяга. — Но только не в той части, где я говорил о позиции Темного Двора. Мы действительно ни при чем, барон! И для нас эти события стали неприятным сюрпризом.
— Гуго уверен, что вы хотите прибрать к рукам Железную Крепость, — поколебавшись, произнес Мечеслав. — И затеяли игру против всех.
— Вы в это верите?
Люд не ответил. Но его молчание было красноречивее иной цветастой фразы. Комиссар вздохнул.
— В настоящее время я пытаюсь вычислить, в чье тело вселился беглый дух. Как только узнаю, сразу же оповещу Великие Дома и объявлю охоту.
— На нава? — переспросил ошарашенный Мечеслав.
— Да, барон, на нава, — подтвердил Сантьяга. — Возможно, тогда вы окончательно поймете, что мы в одной лодке.
Комиссар положил трубку и оглядел вошедших в кабинет помощников. Доминга и Алир Кумар, «ласвегасы», личные аналитики Сантьяги. Ортега и Бога, старые, проверенные бойцы. Собственно, этими четырьмя и ограничивался весь штат сотрудников комиссара в мирное время.
— Возникли очень большие проблемы, — без предисловий начал Сантьяга. — Кто-то из наших подвергся мощной ментальной атаке, и теперь его телом владеет другое… сознание. Другой дух.
— Это возможно?
— Через некоторое время князь объяснит семье детали. Пока же поверьте мне на слово: возможно.
Помощники притихли.
— Наши действия. Во-первых, срочно проверить, не закрывался ли кто-нибудь из наших от сканирования. Во-вторых, проверить, не интересовался ли кто-нибудь Витольдом Ундером или Властой…
— Интересовались, — немедленно отозвался Доминга. — Вы ведь еще утром дали нам этот объект: Витольд Ундер, и я…
— Прошу вас — короче, — попросил комиссар. — Только самую суть.
— Запрос пришел из человского интернет-кафе. Неизвестный просмотрел досье на Ундера.
— Неизвестный? — удивился Сантьяга. — А под чьим паролем он вошел?
— Под моим, — неохотно ответил Бога. — Но это был не я.
— Во сколько пришел запрос?
— Приблизительно в тринадцать часов.
Сантьяга внимательно посмотрел на помощника.
— Я был в Цитадели, — хмуро ответил Бога.
— Постарайтесь вспомнить, кому мог быть известен ваш пароль.
— Постараюсь…
— И немедленно проверьте всех, кто находился в городе с десяти часов утра. Моим приказом соберите их всех в Цитадели, подготовьте помещение и… и два десятка гарок. Защиту помещения будут обеспечивать советники Темного Двора. Они в курсе. Просто сообщите им, куда направить энергию.
* * *Москва, Страстной бульвар,
9 августа, среда, 14:15
Наконец-то они встретились. Вырвались из карусели утренних событий, оторвались от врагов, отдышались и приехали в небольшой скверик в центре Москвы, чтобы увидеть друг друга.
Витольд понимал, что необходимо поговорить с компаньоном, вместе выработать новую линию поведения, а главное — придумать что-то, что позволит спасти Власту. Ундер надеялся, что Итар, продемонстрировав традиционное шасское хитроумие, найдет выход из тупика, но при первом же взгляде на компаньона чуд понял, что ошибся. Кумар храбрился. Даже улыбался. Пытался шутить. Но глаза не спрячешь, и их выражение подделать очень трудно. Именно по тому, как смотрели на ставший вдруг враждебным мир черные глаза шаса, Ундер понял, что Итар в нокдауне. Потухший, обреченный взгляд загнанного зверя. Не осталось у шаса сил. И придумать он ничего не сможет.
Он боится.
На мгновение, всего на мгновение, Витольд задрожал. Всем телом, от макушки до кончиков пальцев ног. Всей душой. Но это был последний всплеск паники, который он себе позволил. Последние сомнения перед тем, как приступить к задуманному.
На тот случай, если встреча ничего не даст, Ундер предусмотрел свой собственный план, запасной. Но не запасной парашют, позволяющий вывернуться и спастись, а прямой, как двуручные мечи Саламандр, и такой же честный план, который не оставит ни пятнышка на его чести.
А все остальное — для слабаков.
Чуд понял, что встреча ничего не даст, еще до того, как было произнесено первое слово, сначала задрожал, а потом… потом даже обрадовался тому, что придется действовать так, как подсказывало ему рыцарское воспитание.
Обрадовался, потому что теперь все окончательно определилось. Никаких сложных замыслов, интриг и продумывания действий на десять шагов вперед. Ундер вышел на финишную прямую и ясно представлял себе путь.
— Привет!
— Привет.
— Тебе не звонили?
— Кто? — насторожился Итар. И показная удаль слетела с него осенним листом.
«Он боится!»
— Не знаю, — пожал плечами Витольд. — Кто-нибудь.
— Нет, не звонили.
— Значит, о тебе никто не знает, — сказал Ундер. — Ты не под ударом.
Он произнес эту фразу специально и усмехнулся, увидев, как обрадовался заявлению шас. Плечи молодого торговца расправились, а на губах, явно помимо воли, появилась легкая улыбка.
— Но мою квартиру разнесли! — вспомнил Итар.
— Как ты думаешь кто?
— Люды?
Чуд покачал головой.
— Рыцари?
— Нет.
— А кто?
— Красные Шапки.
— Кто?!
— Их привел твой приятель Урбек.
— Черт! — Итар замысловато выругался. — Получается, это он пытался ограбить хранилище?
— Получается.
— И я сам навел его на нас.
— Точно.
— Вот дерьмо! Прохиндей проклятый! — Шас окончательно повеселел. — Ты прав, все не так плохо: Урбек замазан в краже и будет молчать обо мне.
— Как рыба, — подтвердил чуд.
— И нам ничего не грозит, — рассмеялся Кумар. — С его стороны, во всяком случае.
— С его стороны — да, — негромко уточнил чуд. Только теперь Итар понял, что Витольд ведет себя не совсем обычно. Заметил отсутствие бесшабашной самоуверенности, которую излучал компаньон раньше, когда планировал операцию. Ундер держался сдержанно, по-взрослому, как будто принял очень тяжелое и ответственное решение. Кумар помрачнел.
— Кто разнес твою квартиру?
— Дух, — спокойно ответил чуд.
— Кто?!
— При этом он убил рыцарей, которые, как я понимаю, следили за мной.
— Черт! — простонал Итар.
Мир вновь окрашивался в серые и черные цвета.
— И еще погибли фаты, которые следили за Властой. — Витольд закусил губу. Против воли. Он не хотел демонстрировать слабость, но слишком уж резанули его по душе собственные слова. — Дух захватил Власту.
