Ф Ришар-Бессьер - Легион «Альфа»
Почему? Я и сам не знаю… Но, похоже, судьба пока благоволила нам.
Впрочем, мы избегали говорить об этом. Наши беды еще не кончились, и мы понимали, что нам придется столкнуться с массой трудностей, невежеством и непониманием. Начиная с самого майора Левиса… Старый друг, конечно, но…
И трудности не заставили себя ждать. Мы добрались наконец до квартиры Левиса.
Старая служанка, которую мы разбудили ранним утром, была ошеломлена как нашим появлением, так и той индейской хитростью, с которой я прятал в воротник пиджака свою небритую щетину на щеках и подбородке.
— Господин Левис уже давно здесь не живет, — объявила она. — Вы говорите, что вы его друг?
— Да. Но я только что прибыл из — за границы и не знал этого.
— Но он уже год как переехал. Квартира сдана генералу Гарретту.
— Генералу Гарретту?
Женщина внимательно посмотрела на меня.
— Но я не думаю, что генерал сможет вам чем — нибудь быть полезен. Пентагон отправил его на пенсию с тех пор, как с ним произошел несчастный случай.
Она подняла глаза к небу.
— Что же с ним случилось?
— Он ослеп.
Валери толкнула меня в бок, давая понять, что дальнейшие расспросы вести не стоит, и я был благодарен доброй женщине, когда она пообещала доложить генералу Гарретту, после того как я назвался Грехемом Рутерфордом, а она несколько раз переспросила мое имя.
Главное было попытаться попасть к Гарретту и узнать рабочий телефон майора Левиса.
Может быть, он знал.
Гарретт оказался высоким костлявым мужчиной, одетым в голубой халат в белый горошек.
Его мертвые слепые глаза смотрели в пустоту. Он поприветствовал нас, ориентируясь на звук шагов. В голосе его звучал металл.
— Левис, говорите? Вы хотите связаться с майором Левисом? Сожалею. Я не знаю, кто вы, но Левис здесь не живет, как вам уже наверняка сообщили. Я не имею разрешения раскрывать перед вами секреты Пентагона, скажу только, что сейчас изменена вся организационная система. Перемещения Левиса непредсказуемы, и этому не следует удивляться. А поскольку он выехал отсюда и апартаменты оказались свободными, то они и были предоставлены мне службой. Но, как я понимаю, речь идет не об этом. Вас интересует не это, а вы хотели бы встретиться с майором Левисом. Я это все понимаю, но надеюсь, что и вы поймете, что иерархия внутри Пентагона не является чем — то застывшим. Пентагон — гидра, у которой множество фиктивных голов. Пентагон — это самый неразрешимый ребус для противника. Его не сможет разгадать ни один вражеский агент. Например, тот сектор, которым сегодня руководит Морган, становится завтра службой, руководимой Смитом. А Левис только пешка на шахматной доске. Пешка, которая каждый день передвигается то туда, то сюда в соответствии с высшим решением, принимаемым каждый раз по — новому. Вы спрашиваете, какой у него телефон? Но у вас и в этом случае нет никаких шансов. Представьте себе, что в Пентагоне триста восемнадцать линий — коммутаторов на четыре тысячи шестьсот девяносто пять внутренних номеров. Представьте теперь, что вы хотите провести эксперимент. Вы набираете один из этих трехсот восемнадцати номеров. Но вы можете ошибиться, а может, абонент отсутствует или занят. Вы рискуете повторить операцию с другим лицом, которое подтверждает вам вашу ошибку, если, конечно, вы не нарвались на говорящие часы. Но может быть, вас и отключат и вы снова начнете набирать одну из трехсот восемнадцати линий. Обратите внимание, что любой, обладающий юмором и везением, может в конце концов напасть на стандартиста Пентагона, особенно имитируя суровый и руководящий голос. Предположим даже, что после этого будет предпринята серия поисков, чтобы обнаружить службу, к которой принадлежит Левис. Но в этом случае вмешаются службы, которые контролируют правильность вызова. А затем вспомните, что я вам говорил о Моргане и Смите. В конце концов, все преодолев, через четыре тысячи шестьсот девяносто пять попыток, вы получите частный ультрасекретный номер Левиса. Но даже после этого у вас будет девять шансов из десяти, что Левиса не окажется на том конце провода. Левис обедает, Левис спит, Левис справляет нужду, Левис в командировке… Так что теперь Левис как бы присутствует де — юре, но отсутствует де — факто. Вас, конечно, снабдят и этой информацией, но при условии, если вдруг не разъединят неожиданно. И все начнется сначала, а в конце концов не значит, что вы опять нападете на того, с кем говорили о Левисе. Ибо это лицо тоже может есть, спать, справлять нужду. Да, я знаю, что это ужасно, но в этом — то и заключается весь смысл игры. Вы, наверное, слышали об обезьяне, которая как попало колотит по клавишам пишущей машинки? Некоторые полагают, что по прошествии бесконечно долгого времени она неожиданно воспроизведет стихи Корнеля.[32] Это закон случайности и возможности. У вас тот же случай. Да, именно тот — же самый случай. Допустим, что вы даже найдете Левиса, но когда? Хватит ли у вас терпения и всей вашей жизни дождаться этого дня? Ну, а о нем самом — то вы подумали? Левис тоже ведь уже в возрасте. Нет, нет, вы явно не сможете себе позволить столь продолжительную партию, Поверьте мне, это игра, для которой…
Голос генерала Гарретта затихает по мере того, как мы с Валери удаляемся по коридору.
Захлопнувшаяся за спиной дверь освободила нас от необходимости и дальше слушать эту ахинею.
Гарретт! Еще одна жертва атаки, произведенной нашими противниками.
Сколько же их в таком случае? Сколько? Сколько их, охваченных адской страстью к игре, ставящих на кон жизнь, мир. Сколько же еще Гарреттов среди нас? Сколько уже дверей открыто в демонический мир «властелинов безмолвия»?
Сколько? Сколько?
Когда мы уже подходили к «бентли», с неба закапало. А вокруг машины крутился какой — то тип, явно сыщик, сверяя номер с карточкой, только что вынутой из кармана.
Ну что ж, тем хуже для нас… Но и это можно было предвидеть.
— Роберт, что будем делать?
В конце улицы автобусная остановка, где мы могли укрыться от дождя, который лупит теперь изо всей силы.
Мы одни.
— Роберт!
Я размышляю.
— Существует одно решение — Белый дом!
Валери смотрит на меня округлившимися глазами. А я еще нахожу силы улыбнуться ей и повторяю:
— Белый дом! — А затем уточняю: — Президент.
Я не осмеливаюсь добавить: «…по меньшей мере, если…» Но Валери и так хорошо все понимает.
Глава 20
Известно, что в Белый дом входят, как на собственную мельницу, но только днем, с десяти часов утра до полудня.
В это время каждый может войти в знаменитое здание, заплатив символическую плату безразличному сторожу.
Я обдумывал это в течение долгих часов, которые провел, спрятавшись среди магнолий, едва ли не в нескольких метрах от угла Пенсильвания — авеню и Пятнадцатой улицы.
Мне казалось, что никто не замечает моего укрытия.
Продолжал лить мелкий и противный дождь, который, возможно, был моим союзником. Впрочем, кто знает?
Я разглядывал последних посетителей, покидавших президентскую резиденцию, которые добирались до выхода, пересекая парк.
Сторож закрыл решетку и убрался, сгибаясь почти до земли под большим черным зонтом. Больше я его не видел.
Вскоре пробило два часа, а я все еще продолжал сидеть под дождем, следя за большим окном на первом этаже, закрытым занавеской из тонкого муслина.
Там находился кабинет президента.
А рядом был большой салон для приемов, а еще чуть дальше — библиотека. Все эти сведения хранились у меня в голове со времен розового детства, с тех пор, как я узнал, что самый великий человек нашей страны живет в этом доме.
И вот с этим — то великим человеком я и хотел встретиться. Он мог решить не только мою судьбу, но и будущее всего населения земного шара.
Если я потерплю поражение, то и весь мир проиграет вместе со мной и уже никак нельзя будет избежать катастрофы, которая может разразиться со дня на день.
Смотри — ка! Муслиновые занавески раздвинулись. В окне президентского кабинета появился силуэт.
Американец номер один мечтательно смотрел на идущий дождь. Он наблюдал за ним одну или две минуты.
И только после того как он исчез, я принял решение.
Я действовал без лишней суеты, давая себе десять секунд, и ни одной больше. За это время я должен был пересечь несколько метров лужайки, отделяющих меня от окна, и впрыгнуть в кабинет.
То, что произошло, было, по — видимому, настолько неожиданно, что великий человек, сидящий за рабочим столом, застыл неподвижно, ошарашенно глядя на меня.
Но рука его уже инстинктивно тянулась к кнопке вызова охраны. Я в последний момент остановил его жест.
— Нет, господин президент, сначала выслушайте меня… умоляю вас… прошу вас… заклинаю…
