Виктор Тюрин - У каждого своя война
- Кто вы...? - но тут же замолк, когда лезвие кинжала прижалось к его горлу.
Наклонившись, я тихо сказал:
- Ни слова больше. Иначе мне придется вас убить.
После чего я сделал знак Игнату, а когда тот убрал кинжал, тронул за плечо Буанаротти, тем самым, приказывая ему вставать. Командующий, молча, не делая ни одного лишнего движения, поднялся. Еще спустя полчаса были у шалаша, где спал граф. В тот момент как я его разбудил, в лагере противника началась суматоха. Люди кричали и бегали с факелами по лагерю. Ничего непонимающий граф, приподнявшись, первым делом, испуганно спросил:
- Они что,... пошли в атаку?! - и только тут заметил стоящего, в нижнем белье, мокрого Буанаротти. С минуту таращил на него глаза, после чего растерянно, с пропусками, проговорил:
- Ты... его,... зачем... сюда привел?
- Ну,... не знаю. Честно говоря, сам себе удивляюсь! Но раз так получилось, может, все же поговорите с ним о выкупе?
Граф моей шутки не понял и продолжал растерянно смотреть на меня. Вместо него неожиданно заговорил Буанаротти:
- А ты оказывается большой шутник, парень.
- Какой есть! А сейчас давайте уточним детали выкупа за этого господина, - и я шутовским жестом обеих рук указал на своего пленника.
- Ты не подумал о том, что уже спустя полчаса, мои люди, не найдя в лагере своего командующего, будут здесь?!
- Даже в этом случае, они найдут не вас,... а только ваш труп.
- Ты подлый негодяй!! - зарычал, взбешенный до предела, Буанаротти. - Придет время, и ты будешь проклинать тот день, когда судьба свела нас! Ты не умрешь легко! Я обещаю это тебе! Я Джакопо Буанаротти!
- Подождите! Давайте...! - попытался вмешаться граф, отойдя от изумления, но ему это не дал сделать пышущий гневом Буанаротти: - Не ожидал я от тебя такого Анжело! Я знал тебя как честного и благородного воина, а ты подослал ко мне...!
- Джакопо! Подожди! Не горячись! Давай разберемся!
- Не думал, что ты граф Анжело ди Фаретти опустишься до такой подлости! - разозленный Буанаротти все никак не мог остановиться. - Ты...!
Его прервали заигравшие на противоположном берегу боевые трубы, выстраивая солдат в боевые порядки.
- Да замолчи ты, Джакопо! Давай разберемся в том, что произошло!
- Господин граф, с вашего разрешения я объявлю боевую тревогу!
Тот несколько секунд смотрел на меня непонимающими глазами, а потом тихим и усталым голосом сказал:
- Не надо. Мы сейчас все решим. Так, мессир Джакопо Буанаротти?
- Хорошо. Попробуем, - сквозь сжатые зубы буркнул тот.
- Тогда, господин граф, я отлучусь ненадолго. Приведу себя в порядок. Вы не будете возражать?
- Да хоть к дьяволу в преисподнюю провалитесь, мессир! - зло рявкнул в ответ граф.
Наши солдаты уже были на ногах и смотрели на противоположный берег недоумевающими глазами: в честь чего в лагере врагов такая суматоха. Я отдал ряд команд и пока одевался, услышал приказы лейтенанта швейцарцев, выстраивающего в боевой порядок своих солдат. Затем, подозвав Уильяма Кеннета, отдал ему приказ: готовиться к бою. Дождавшись лучника с палкой, на которой висела белая тряпка, я вышел на берег в его сопровождении. Ждать мне пришлось недолго: спустя несколько минут на противоположный берег вышли офицеры противника в полном составе.
- Ваш командующий у нас в гостях!! - закричал я. - Так что ждите, пока закончатся переговоры!!
У половины офицеров от подобного заявления отвисли челюсти, и только один из них догадался спросить:
- Командующий не ранен?!!
- Он в полном здравии, чего и вам желает!! Сейчас он беседует с графом Анжело ди Фаретти!!
- Мы хотим его видеть!! - закричал итальянский офицер в изукрашенном золотом и серебром панцире.
- Как только закончатся переговоры, вы его сразу увидите!! Подождите еще немного!!
Я специально сбивал их с толка, вкладывая в их головы мысль, что командующий чуть ли ни сам явился на переговоры. Для меня было главным, чтобы никому из них не пришла мысль, что самый лучший способ вернуть их предводителя - атаковать нас. Оставив офицеров Буанаротти в полном недоумении на берегу, я отправился обратно к шалашу графа. Оба командующих, тем временем, взяли себя в руки и спокойно разговаривали. Да и вино, которое нашлось у графа, сыграло свою роль. Когда я подошел, они прервали свою беседу и выжидающе уставились на меня.
- Извините меня, что прерываю вашу беседу, но офицеры господина командующего, - я сделал почтительный кивок в сторону Буанаротти, - хотели бы его видеть, причем как можно быстрее.
Командующий вражеской армии повернул ко мне голову. Только сейчас у разведенного костра я его смог толком разглядеть. Мощное тело, чуть заплывшее жиром. Правильные черты лица. Густая черная борода, ложившаяся ему на грудь, вместе с копной таких же густых волос напоминала гриву льва, а глаза внимательные и холодные, только подтверждали его хищную натуру.
- Мы слышали, что ты там кричал, поэтому зря повторяешься, - его голос был холоден и сух. - Скажи им, чтобы прислали солдата с моей одеждой! И вина. Пусть пришлют вина!
- Сейчас я отдам приказ, - коротко поклонившись, я вышел.
Я снова подошел к шалашу, когда Буанаротти переоделся, и теперь они вместе с графом обсуждали создавшееся положение. Оба были недовольны сложившейся ситуацией, и это явно чувствовалось в раздраженном тоне, что у одного, что у другого.
- Ваши офицеры собрались на берегу, господин командующий.
Но тот даже не посмотрел в мою сторону.
- Анжело, я еще раз говорю: я не согласен на твои условия!
- Хорошо Джакопо! Я чувствую свою вину за случившееся, и поэтому иду на уступки. Ты возвращаешь нам пленных без выкупа, отдаешь часть обоза с продовольствием, а затем даешь спокойно уйти.
- Хм! Ладно! Договорились! Теперь пусть твой шпион проводит меня до брода. Я отдам распоряжения своим офицерам, после чего мы вернемся к нашему разговору и вину.
Не успели мы отойти от шалаша полтора десятка шагов, как Буанаротти спросил меня:
- Граф, сказал, что ты англичанин?
- Англичанин.
- И дворянин?
- Дворянин.
- Как же ты, человек чести, решился на подлое дело?
- На войне все средства хороши. Слышали?
Джакопо Буанаротти даже остановился.
- Как ты сказал? Все средства хороши? Даже так. Гм! Я запомню их. И запомню тебя. Если ты когда-нибудь попадешься мне в руки, то не обессудь. Свой сегодняшний позор я вымещу на тебе сполна!
