Василий Головачев - Ведич
– Когда же вы поймёте, строители Вечного, что никакая вечность не длится дольше человеческой жизни?
Глава 27
ПОГОНЯ
К востоку от Кенозера
Остановились на полчаса, чтобы перевести дыхание.
Хмель, имевший железное здоровье и отменные «ходовые качества», покрутился вокруг расположившегося на сухом бугорочке отряда и принёс два десятка рыжиков.
– Видали? Грибов – уйма! Жаль, что у нас нет времени на грибную охоту. Нарвали бы рыжиков, и я бы насолил вам два ведра отменной вкуснятины. Знаете, как готовят рыжики?
– Жарят, – буркнул Черкес, пряча флягу с минералкой.
Никифор посмотрел на него с сожалением:
– Сразу видно, что ты городская крыса, человек асфальта. Конечно, рыжики можно и жарить, но солёные вкусней. Запоминай рецепт, дилетант. Обдаёшь рыжики кипятком, укладываешь слоем в посудину, лучше всего в небольшой бочонок, сверху сыплешь соль, кладёшь листья смородины, укропчик…
– Отставить рецепты, – сказал, поднимаясь, Тарасов. – Имтук, вперёд на разведку. Николай – ты в арьергарде. Потопали, скоро стемнеет.
Отряд снова устремился в путь, изрядно измотанный обходом лесных чащоб и болотистых низменностей.
В пять часов начало темнеть. Но не так, как это всегда планировалось природой. Первым этот процесс заметил Сергий.
– Дядя Глеб.
Тарасов остановился, понимая, что белесый туман, внезапно поднявшийся с земли, чем-то отличается от обычного осеннего тумана.
– Стоп, команда!
Все остановились, вслушиваясь в лесную тишину, всматриваясь в густеющий туман.
– Странно… – сказал Булавин. – К ночи туман не поднимается. Может, это снова колдовская наветь?
– Злеч? – поддержал его Никифор.
– Помолчите!
Стало тихо. Где-то на востоке простучали колёса электрички, раздался гудок, и снова наступила тишина.
Туман стал таким густым, что в нём уже ничего нельзя было разглядеть. И сыростью от него не пахло. Впечатление было такое, будто сгустился сам воздух, перестав пропускать световые лучи.
Сергий перестал водить головой из стороны в сторону.
– Наведа морока…
– Чего? – не понял Хмель.
– «Чёрный взгляд»… такое заклинание… ну, это поток внимания колдуна…
– Кто-то из конунгов пытается нас заморочить, – подытожил сказанное Тарасов. – Тумана в самом деле нет, он существует только в нашем сознании.
– В любом случае мы не сможем ни ориентироваться, ни идти.
– Светлый, сделай что-нибудь.
Сергий зажмурился, замер, сжимая и разжимая кулаки. С пальцев мальчика на траву стекли тоненькие струйки розового свечения.
Затем стало видно, что вокруг каждого члена отряда туман начинает редеть, рассеиваться, образовывать прозрачные сферы. Через минуту эти сферы видимости соединились в единый пузырь, и Витязи вздохнули с облегчением. Можно было двигаться дальше.
– Однако ты силён, – с уважением проговорил Черкес, глянув на мальчишку. – Без тебя нас бы уже прижали где-нибудь. Что ещё ты умеешь делать?
– Вперёд! – бросил Тарасов, успевший глянуть на экранчик арминга с картой местности. – Пойдём правее, через три километра выйдем к лесничеству, оттуда до кургана рукой подать.
Отряд вытянулся змейкой в нужном направлении.
Пересекли небольшую поляну, заросшую брусничником, снова углубились в лес.
Туман то сгущался, то редел, но на скорости движения это не сказывалось. Защитное воздействие юного ведича на сознание людей позволяло им справляться с «наведой морока», инициированной конунгами. Тем не менее «чёрный взгляд» неведомого колдуна или целого прайда колдунов продолжал ощупывать лес вокруг, и иногда его интенсивность превышала потенциал защиты, отчего членам отряда начинала мерещиться всякая всячина.
То вдруг иголки под соснами собирались в текучую фигуру лесного зверя, собиравшегося напасть на людей.
То земля впереди «проваливалась» или вставала стеной.
То начинали падать деревья, загораживая путь.
А однажды над отрядом возникла гигантская ладонь и с размаху пришлёпнула его к земле, как муху нашлёпка мухобоя, так что все упали, вжимаясь в подстилку из листьев, травы и сосновых иголок, защищая головы руками.
Потом всё разом кончилось.
Туман исчез.
Головы людей прояснились. Стало легче дышать.
– Уфф! – выдохнул Черкес, красный от напряжения. – Слава богу! Неужели атака закончилась?
Ответить ему не успели.
Послышался нарастающий гул вертолётных винтов. В просветах между вершинами деревьев показались тёмные на фоне туч туши винтокрылых машин.
– Светлый! – лязгнул металлом голоса Тарасов. – Непрогляд на полную катушку!
– Я уже устроил повелевание, дядя Глеб.
– За мной, бегом!
Отряд понёсся вперёд, не обращая внимания на цеплявшиеся за одежду сучья и попадавшиеся под ноги корни деревьев и кочки.
Вертолёты прошли стороной, но вернулись и зависли над лесом в сотне метров от бегущих людей. Стало ясно, что они «мечут икру» десанта. Отряд на мгновение остановился.
– Нас запеленговали! – выдохнул Хмель. – Серж «высунулся» в «тумане морока», и колдуны нас запеленговали!
– Бегом! – сориентировался Тарасов. – До лесничества всего полтора километра. Там решим, что делать дальше.
Снова побежали.
– Я могу их задержать, – проговорил в три приёма Сергий, пытаясь не отстать от Тарасова.
– Как?
– Запущу «пузырь».
– Что это такое?
– Ну, это наподобие той навети, что мы оставили в лесу под Фошней, когда ходили за грибами.
– Давай, – согласился Глеб Евдокимович, – отвлекающий маневр лишним не будет.
Приостановились.
Мальчик прижал к вискам ладони, зажмурился, постоял так несколько секунд и вдруг разделился на две одинаковые фигуры. Вторая зыбилась и колебалась, но всё же очень сильно походила на оригинал, то есть на самого ведича.
Сергий вытянул руку в ту сторону, откуда они бежали.
– Вейся, стелься, через древо целься, стань как человек, побеги на…
– Стойте! – быстро сказал Булавин. – Они не должны знать, что Светлый с нами!
Двойник Сергия заколебался, заструился дымком, пропал.
Мальчик растерянно посмотрел на Тарасова.
– Сделай двойника из кого-нибудь другого. Сможешь?
– Из меня, – предложил Никифор.
Сергий снова прижал ладони к вискам, но глаза не закрыл, продолжал смотреть на Никифора.
– Я ничего не… – начал тот и внезапно раздвоился.
Его двойник, текучий, бесплотный, с блестящей головой, замахал руками, смешно перебрал ногами на месте и под слова «вейся, стелься, стань как человек» канул в кусты.
