"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Респов Андрей

Выставив посты и сменив на ночь разъезды казачьего охранения, батальон затих, поужинав и укутавшись в шинели перед потрескивающими искрами кострами. До позиций оставалось каких-нибудь двадцать вёрст. К полуночи с северо-востока подошла часть стрелков 69-й пехотной дивизии 8 армии Брусилова. В расположение потянулись ручейки солдат, начался обмен новостями, махоркой и впечатлениями.

По традиции спать я ложиться не собирался, и мы с Анисимом засиделись как раз за полночь, прислушиваясь к отдалённому гулу, то и дело раздававшемуся с востока. Была мысль пройтись к ополченцам. Тыловики обычно владеют информацией, которую так просто не узнаешь, но появление стрелков внесло коррективы в мои планы.

— Неужто к утру дождь зарядит, Гаврила, — покачал головой Анисим, поправляя на шее башлык, — слышь, как гремит-то?

В этот момент рокот на востоке стал слышен наиболее отчётливо.

— Не боись, отец, не намокнешь, — из темноты к нашему костру выступили несколько человек в шинелях, — не прогоните, земляки? Глядим, у вас места вдоволь, а нам по тёмному времени с дровами возиться недосуг… — улыбнулся незнакомый солдат.

— Падай, «царица полей»! — похлопал я по расстеленному полотну палатки, — ща кипяточку поставлю, чайку сообразим, — я зачерпнул котелок из загодя приготовленного ведра воды на утро и приладил его над углями, подбросив дров в костёр.

— О, це дило! — русоволосый сосед улыбчивого с облегчением снял с плеча винтовку и вещмешок, поставив оружие в нашу пирамиду. Также поступили и его товарищи. Вокруг костра сразу стало тесно.

— Откуда идёте, сынки? — Анисим послюнявил край очередной самокрутки и начал медленно раскуривать её от головешки.

— Да всё оттуда, отец, — улыбчивый протянул грязные руки к костру, в разгорающемся свете которого стала особенно заметна печать неимоверной усталости на лицах пехотинцев. Грязные закопчённые лица, пыльные шинели, комья земли в волосах, — подловил нас немец после заката. Видать, и правда подмога австриякам пришла. Наши говорят с востока неожиданный прорыв двух дивизий прохлопали. Да ещё как из-под земли выскочила конница, чёрные гусары Маккензена, едрить его в дышло. Ин, ладно! Мы бы сдюжили, продержались. Так они, сукины дети, видать, ещё к ночи окольными дорогами несколько батарей провели на правый фланг и по нашим позициям ударили…м-мать. А ту ещё с ближайшего форта мортиры добавили, что б им! — улыбка сползла с лица солдата, глаза лихорадочно блестели. Он водил дрожащими ладонями над углями костра.

— Так это не гроза на востоке? — Анисим сделал глубокую затяжку, выдыхая табачный дым через ноздри.

— Нет, отец, не гроза. То позор наш. Нетути таперича блокады Перемышля. Приказ нашей дивизии отступить на запасные позиции. Будем ладить переправу здесь на правый берег. Ежели исправлять, то сегодня ночью. Не то Гансов потом не выбить будет.

— Ну ты уж так себя не кори, сынок. Война. Чего не бывает. А чего наша артиллерия? — Анисим говорил ровно, успокаивающе.

— Так темно же. Пока сообразили, откуда бьют, да нащупали ихний ретраншемент… Эх! Мать честна, глядь — а уже бегим! — вмешался русоволосый.

— А чего командиры-то говорят? — поинтересовался я у гостей.

— Чего-чего? Бяри выше, кидай дальче! Мы жа не просто пяхота. Анжинерный батальон, понимать надо! — русоволосый сунул палец в котелок, обжёгся и ухватился за мочку уха, — ща передохнём чуток и пойдём переправу ладить. К утру велено ваш батальон и наших стрелков на левый берег спроворить. А там маршем на Бушковичи, в обход фортов на наши старые позиции. От такие пироги, гренадеры.

— Понятно. Значит спать нашим чуть больше часа осталось, — вздохнул я, — ты бы пошёл, покемарил пока, дядько Анисим, — кивнул я денщику.

— Та ладно, Гавр. Перед смертью не надышишься. Пойду я, свому охвицеру тоже чайку согрею. С недосыпа оно самое то, кипяточку глотнуть…

— И то верно.

Глава 18

Поделившись со своим отделением новостями о готовящейся переправе и прорыве наших позиций, отправился на поиски Федько. Наверняка командиров взводов и отрядов проинструктируют: что-то мне не очень нравится эта ночная возня.

Немцы никогда не страдали спонтанностью действий. Орднунг прежде всего. Значит, прорыв нашей блокады Перемышля — это спланированная операция. И гансы наверняка не остановятся на достигнутом. Как бы нам не поплатиться за слишком медленную реакцию. Хотя может, я опять нагнетаю? И здесь вообще принято не особо спешить с контрударами.

Федько нашёлся у коновязи в обозе. Как я и предполагал, штабс-капитан вызывал командиров подразделений к себе. Среди них оказалось несколько незнакомых поручиков и высокий, одетый в шинель и папаху, капитан, о чём-то увлечённо беседовавший с Кроном.

— Пронькин, ты чего здесь? — Федько, увидев меня, вышел к обозной коновязи.

— Решил узнать какие будут приказы, господин унтер-офицер.

— Слыхал уже? Переправа. Наши сапёры уже пошли помогать брусиловцам. Казаков с пулемётным взводом на двуколках уже отослали ниже по течению искать брода. Штабс не хочет сюрпризов на том берегу. Пока на этом берегу будут ладить плоты, казаки и пулемётчики займут плацдарм прикрытия на левом берегу, — Федько говорил короткими фразами, видимо, так же, как и я, чувствуя общую тревогу, — хорошо хоть тучами небо заволокло, если и нам ничего не видно, значит, противнику тоже.

— Да, только в полной темноте всё равно переправу не сладить. Так и народ с имуществом потопить недолго. Сам знаешь, что на реке мы будем для немцев как на ладони, — возразил я.

— Вот можешь ты, Гаврила, настроение испортить! — сплюнул унтер, — твои-то готовы?

— Уже предупредил, сворачиваются.

— Пойдём вторым эшелоном, вместе со вторым взводом и телефонистами. Плотов мало, сапёрам пришлось в селе несколько погребов и сараев разобрать на брёвна с досками. Дома-то всё больше мазанки. Штабс приказал заплатить хозяевам честь по чести.

— Ну и правильно, чего настраивать против нас мирное население? Они-то причём?

— Немцы бы или австрияки, небось, даже и не почесались. Пальнули бы для острастки пару раз, пшеки бы обосрались. И вся недолга.

— Добрый ты, Федько.

— Какой есть, Гавр. Ладно. Сбор у крайней от реки хаты. Там ещё колодец приметный.

— Погодите, господин унтер-офицер. Есть вопрос.

— Давай, только побыстрей.

— Санитарам не выдали гранат, да и патронов всего по четыре обоймы.

— А ты что, Перемышль брать собрался.

— Ты сам прикинь, унтер, — решил я не отступать и намеренно попёр буром, — а если казаки с пулемётчиками брода поблизости не найдут. Или не успеют к переправе? А на левом берегу немцы? Встречный бой ночью. Там кусты и деревья только вдоль берега, а дальше — чистое поле, как здесь. Пулемётами покосят, как траву косой. Так хоть ответить чем будет. Что мы с нашими карабинами в темноте навоюем?

— У тебя от страха, Гаврила, ум помутился, — постучал пальцем по своему лбу Федько, — вот и мерещится что ни попадя. Немец давно наши траншеи занял и сидит, кофе с ромом попивает да нас поджидает. Нет ему резону сюда ночью идти. Да и разъезды бы давно заметили, — унтер махнул на меня рукой и скрылся за коновязью.

Но моя чуйка продолжала грызть изнутри. Можно было бы поспорить с Федько и дольше. Сказать, что разъезды на тот берег наверняка не отправляли, а немцы вполне могли развить своё спланированное наступление. Да мало ли что?