Виктор Глумов - Чистилище. Живой
– Так сколько нам предстоит пересечь мостов, чтоб добраться до Мытищ? Вспоминай.
Карен наморщил лоб. Помотал головой и изрек:
– За МКАДом будет мост через Яузу, дальше мы не ездим, экономим топливо. Его осталось на год максимум.
– Знаю, ваши рассказали.
– А вообще топливо есть только у нашего анклава – были специальные подземные герметичные хранилища, где оно не портилось. Теперь надо придумывать что-то другое. Соседний анклав уже использует броневики на пару.
– Гениально, – фыркнул Андрей, поглядывая на небо, готовое с минуты на минуту рассыпаться дождем. – У нас все на спирту ездит. Только он разъедает резину, и все резиновые прокладки пришлось заменить.
– Спирт тоже рассматривался, но нам еды едва хватает, из чего его гнать? Из отходов? Все равно крохи будут.
– А куда меня везли?
– В другой анклав. У них работает коллектив ученых, а у нас так, любители.
– Понятно. Знаешь что, приятель, нам надо одеться. Ты в своем костюме бросаешься в глаза, а я – околеваю, уже зуб на зуб не попадает.
Подходящую одежду нашли в первой же квартире. Все ценное оттуда давно вынесли, а вот отсыревшее тряпье никому не понадобилось, Андрей накинул женскую черную куртку-пуховик, Карен – камуфляжный костюм. Огладил себя руками, попрыгал.
– Если я не мутировал через двадцать минут, значит, поживу еще немного. Идем?
Андрей обыскивал квартиру, ворошил ногами белье, которое из ящиков высыпали на пол, проверял шкафы в кухне, но все ножи забрали, еду – тоже. Во второй и последней комнате обнаружился скелет в синем халате, на полу валялся клубок ниток, спицы и недовязанный носок.
Издали донесся рокот мотора, и Андрей попятился от окна. По дороге ползли танки и бронетранспортеры, пожирая драгоценное топливо.
– Они едут туда, куда мы собрались, – пожаловался Карен. – Как будто знают, куда мы направимся.
– Значит, будем двигаться параллельно им, дворами. Конечно, знают, меня ведь в Мытищах взяли. Вот и думают, что я пойду туда.
– Южнее есть еще один мост, но он плохой, очень длинный и низкий, там точно не проберемся… Стоп! А как ты собрался пробираться? Муты ведь нас учуют.
– Чуют они только чистых, нас – видят или слышат, обоняние у них паршивое. Если хорошо замаскироваться и двигаться не спеша, то шанс есть.
Залаял автомат, грохнула граната. Колонна все тянулась и тянулась. Десять, одиннадцать, двенадцать машин. Зараженные, ну где же вы? Посмотрите, как много вкусного! Нападайте!
– Как думаешь, что чистые будут делать? – спросил Андрей.
– Сначала перекроют мост, они-то знают, что вплавь мы не проберемся в Мытищи, потом будут прочесывать окрестности.
– Значит, придется пережидать. Надо подальше убраться от места побоища. Ходу!
Выбежали из двора, рванули в сторону частных домов. Андрей запрокинул голову и с надеждой уставился на беременное тучами небо.
Дальше бежали по проселочной дороге мимо распахнутых калиток и брошенных домов – каменных вперемешку с деревянными. Когда навстречу выскочила стая собак штук в десять, достали пистолеты и попятились к ближайшей калитке, но вожак, крупный полосатый кобель, презрительно отвернулся и рванул туда, откуда Андрей и Карен только что пришли.
– О, на чистых потянулись. – Андрей проводил стаю взглядом. – И как только учуяли?
Вскоре Карен выдохся, закашлялся, упершись в колени, сплюнул слюну, помотал головой:
– Видишь, как нам сладко живется.
Вдалеке зарокотал мотор, Карен выпрямился и поковылял к забору, чтобы спрятаться во дворе, но машина прошла севернее, по параллельной улице. Дальше двигались вдоль заборов, потому что рокотало и лязгало, казалось, повсюду. Будь он командиром чистых, пригнал бы сюда всех людей, замкнул кольцо и велел подчиненным двигаться навстречу друг другу, прочесывая каждый метр. Значит, надо пройти как можно больше, чтоб кольцо было пошире, если повезет, то удастся попасть за окружение. Но с такой скоростью это вряд ли получится, он покосился на попутчика.
Впереди, где-то в километре, разорвалась граната, заорали.
– Чистые встретились с зарами. – Карен потер руки. – Хорошо.
Вроде машина поехала назад – стайка ворон понеслась на запад. Снова грохнула граната, и к небу потянулась струйка черного дыма, донесся душераздирающий вопль, вороны разлетелись в стороны и рассеялись. Почему бы у заров не водиться гранатомету? Давайте, родные, устройте палачам веселую жизнь!
Увлеченные происходящим, Андрей и Карен не заметили, что ступили на убранную улицу, где трава прорежена, дома более-менее ухожены, заборы покрашены.
– Стоять! Кто такие? – донесся из-за ворот бодрый мальчишечий голос.
– Свои, нам надо пройти, за нами чистые гонятся, – откликнулся Андрей и шепнул на ухо Карену: – Отворачивайся, не давай себя рассмотреть, мы слишком старые, они заподозрят неладно.
– Чистые? – удивился ребенок. – Ладно, валяйте!
Карен побежал, Андрей за ним. До конца улицы оставалось метров десять, когда на нее выехал танк.
– Бежим! – крикнул Карен и развернулся.
– Ложись! – заорал Андрей, метнулся вперед, чтоб повалить Карена на землю, но тот вскочил, когда в нескольких метрах разорвалась граната.
В ушах зазвенело, сверху посыпались комья земли, какие-то обломки. Превозмогая головокружение, Андрей пополз вперед, нащупал Карена, встал на четвереньки.
– Ты живой? – Он отряхнул землю с товарища и заметил, что он закрывает руками живот, откуда стекает перемешанная с землей струйка крови.
По перепачканному грязью лицу катились слезы, Карен смотрел вверх и улыбался:
– Уходи, тебе нужно бежать отсюда, мне уже не помочь. Но… я все равно не жалею.
Андрей мотнул головой:
– Давай осмотрю рану, я же врач.
– Да все, хана мне. – Он сжал руку Андрея. – Ладно, пока ты здесь, говори мне про лес. Там у вас…
Андрей отвел его ладони: осколок глубоко вошел в живот, торчал его окровавленный край. В лучшие времена и сложная операция не гарантировала, что Карен выживет, сейчас же…
– Наши деревянные дома стоят вокруг лаборатории, которую мы сами построили, а напротив ворот – самый настоящий храм, – сказал Андрей, поднял Карена, чтоб убрать с дороги, понес к калитке. – Вокруг – лес, березовый, осиновый, сосновый. Осенью ветер срывает листья, и они плавают в лужах, как разноцветные лебеди…
Карен на его руках обмяк, дернулся. Андрей положил его возле забора, из-за которого выглядывала напуганная девочка-подросток.
– Похорони его, – обратился к ней Андрей. – Он был храбрым воином и уничтожил сотни чистых.
Закрыв глаза Карену, Андрей побежал дальше с пистолетом наготове, второй пистолет сунул в карман. Обежал танк со свернутой башней. Чистые сцепились с зарами парой километров западнее, и никто не мешал ему уходить на восток. До темноты он брел брошенными деревнями, с удовольствием вдыхал воздух, пахнущий прелыми листьями, смотрел в стальное небо, которое все еще решало, опрокинуть ли на голову одинокому человеку ушат воды.
