Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
— Ничего. Сейчас поправим! — обнадёжил Семён, вытаскивая из поясного чехла мультитул. — Уплотнитель аккуратно надорву… Типа весь лишний воздух на посадке вышел. Заодно и загляну внутрь.
Я его понял. Он профессионал до мозга костей. Ему очень нужно ещё раз нырнуть в эту локальную преисподнюю, чтобы окончательно забить ногами пережитый ужас.
Пожалуй, надо сматываться, торжественной передачи паксов, встречи с детворой под горн и вручения благодарности не будет.
Папка получена.
Красная, как и хотели.
— Едут! Две шняги на гусянках! — сообщил Спика. — Давай, давай!
— Не разговаривать, мы не знаем, насколько тонкий у них слух. Если что, валим всех наглухо, — напомнил я, быстро устраиваясь на плите.
Глайдер чуть ли не ползком поплыл зигзагами через кусты на заранее выбранное место под ветром. Хорошо, что группа не на колёсах, следов не останется, есть шанс не спалиться.
Поднял бинокль.
Да, в нашу сторону едут две очень интересные гусеничные платформы. На одной восседают двое «гугонцев», как обозвал их Пикачёв, там же какая-то снаряга. Эти смогут забрать всего одного пакса. На второй машине сидит один пришелец. Или они уже не пришельцы? У него платформа позади полностью свободна, остальные паксы поместятся. Правильно, я поступил бы так же.
Расстояние помогало адекватности наблюдения, частично смазывая, сглаживая эффект дикой чужеродности участников сцены…
Движения схожи, как это и должно быть у гуманоидов, все мы формируемся и развиваемся примерно в одинаковых условиях. Так… Они повыше нас, но какие-то тощие, долговязые… Явно бегливые и прыгучие, а вот верхние конечности послабее будут. Относительно выносливости сейчас что-то сказать сложно. Грудная клетка невелика, а значит и объём лёгких. Уродливую башку тяжёлой не назовешь, однако нужные мозги туда вполне помещаются, и это мозги не аквариумной рыбки. Видны эмоции.
Ага, а вот и оружие! Как я и прикидывал, основанное на старых добрых химических принципах — сжигаем всякие пороха, плюёмся всяким металлом. Что же, здесь тоже работает предопределённость мира, основанного на окислении, и нормальная техническая эволюция. А вот эргономика изделий для нас очень необычная, что не удивительно. Эх, заполучить бы образец…
Я посмотрел на Пикачёва и увидел на его гримасничающем лице ровно те же эмоции. Спика мучительно вздыхал, делал мне заговорщицкие знаки, имитировал передергивание чужого затвора и петлевым движением крал со скамейки в парке чужую бутылку пива. Показал ему дулю.
Мустафа без напоминаний фотографировал. Будет что разглядывать в деталях. Надо запустить генератор, зарядить смартфоны и продублировать фото. Упаси господи, если они пропадут.
Ветер дул в нашу сторону, донося ослабленные звуки переговоров — странное чириканье с резкой сменой частот, судя по всему, довольно громкое — группа чувствовала себя виноватой и волновалась. Паксов гугонские спасатели доставали опытно и быстро. И всё-таки интересно, живы пассажиры барреля или нет, это уже профессиональное.
Гляди-ка, пришельцы тоже доску применяют!
Затем они смотали купол, но забирать его не стали, оставив в виде тюка — места не хватает, утянут потом.
Спас подходил к концу, но тут один особо бдительный гугонец нас изрядно напугал. Он неожиданно слез с вездехода, на мерзко согнутых конечностях подошел к баррелю и принялся, как мне показалось, обнюхивать металл капсулы там, где я к ней прижимался. Что ещё можно делать, уткнувшись мордой в поверхность? Сердце дрогнуло.
Ну, ё-моё… Мустафа отложил бинокль и медленно взял в руки СВТ, пристраивая ствол среди ветвей, а я придвинулся к стоящему на сошках «крестовику» с полной лентой. Если её не хватит, быстро пристегну кексы. Между тем экипажам надоело ждать особо рьяного коллегу, они что-то ему недовольно сообщили противным скулежом, и тревожный гугонец сел на платформу.
— Нюхач ты гребаный, — еле слышно пропыхтел сбоку Спика.
Нервы ни к черту.
Надоела мне эта поножовщина.
Вот бы прямо сейчас спасительно тряхнуть головой! Сбросить с плеч всё это архиважное задание, эти жуткие обморочные впечатления и только начинающие оконтуриваться сложные мыслеформы о мутном, очень мутном завтрашнем дне. Нашем завтрашнем дне. Поставить бы в гараж глайдер с его дурацким сундуком, змеями-лямками и пулеметом на корме, как у махновской тачанки с лазоревой степи.
Мне бы волшебный тумблер! Старинный такой.
Р-раз! Неуютная зелёнка отвалится стеной, и на её месте возникнет демократичный интерьер «Мёртвой петли». Изрытый ручейками песчаник обернётся дубовым паркетом и коврами нашего кастрюльного офиса с преферансом на столе при свечах, еле заметная гарь потушенного дождём степного пожара превратится в аромат разогретого уличного мангала на Центральной, а жёсткая плита станет любимой лежанкой в башне…
Протёр глаза. Латунного ретро-тумблера рядом не было.
— Ждём, парни, следим, контролируем численность противника на вездеходах, — распорядился я.
Всегда нужно помнить о возможной засаде. Вдруг они действительно насторожились и сбросили одного из гугонцев в кусты?
Спика постепенно поднимал плиту повыше, чтобы не потерять платформы из вида. Иногруппа в полном составе ушла по восточному ответвлению. Никто не спрыгнул и не спрятался.
Группа была готова увидеть на этом берегу чего и кого угодно: китайцев, иранцев, эфиопов и полинезийцев. Туннели с бетонными тюбингами, ведущими под землю, огромные ангары, исследовательские институты, секретные воинские части и кисельные берега… А встретили выходцев с Бетельгейзе, живущих по тем же алгоритмам, что и мы. На тех же условиям. С точно таким же снабжением.
— Ребята, а вы уже поняли, что Жестянка это приз? — как-то буднично спросил Хайдаров.
Мы промолчали.
Приз.
Поняли, ещё как поняли!
— А я две батарейки у гугонцев подрезал… — неожиданно промолвил Пикачёв, вытаскивая из штурмового рюкзака источники питания гравилёта — маленькие светло-жёлтые параллелепипеды, похожие на два сложенных вместе куска хозяйственного мыла. Батарейки тяжелые, пока заряд полный. Разряженные намного легче.
— Ты что творишь? — разозлился я. — Спалить нас захотел?
Хайдаров подошёл сзади и отвесил Спике очередной подзатыльник.
— Да всё нормуль, шеф! Пацаны, ну вы чё? Там было восемь ячеек в секции, и всего шесть батареек, ни нашим, ни вашим! А так я два мыла отмёл, осталось четыре, всё ровно, все довольны! Компенсация нужна, поиздержались мы на этих разборах! Ну и сувенир.
— Чтобы больше никакой инициативы, — угрожающе процедил я. — А теперь делаем тихоход курсом на бульбу. Там отдышимся.
— А потом? — спросил Мустафа.
— Вот так всё и бросим? — удивился Спика.
Я мрачно посмотрел на небо, затем на наручные часы и на хорошо, казалось бы, знакомую грунтовую дорогу, которая оказалась чужой.
В пришельцев никогда не верил.
О проблематике других цивилизаций, и уж тем более пришельцев, я впервые всерьёз задумался, прочитав в юности развлекательную, как мне казалось, книгу «Автостопом по галактике», где некий Дуглас Адамс, счастливо удрав из обречённой на уничтожение Земли, напутешествовавшись, заметил: «Космос велик. Вы просто не поверите, насколько он велик, огромен, умопомрачительно велик».
Но тогда инопланетяне обязаны быть, так ведь?
Ещё в 1950 году Энрико Ферми, человек, построивший первый ядерный реактор, обедая в столовой Лос-Аламосской лаборатории, вдруг громко спросил: «Где все?». И окружающие прекрасно поняли, кого и что он имел в виду. Инопланетяне должны быть на Земле, однако их нет — так и возник «Парадокс Ферми».
Ответить на его вопрос хотели многие. Мы — первый и одинокий разум, возникший в Галактике. Земля — планета-колыбель, спрятанная от развитых цивилизаций, чтобы не угробили. Третьи утверждают, что любые следы посещения будут стёрты силами природы, Четвёртые предполагают, что Солнечная система вообще прошла мимо волны внеземной экспансии… Но тогда почему мы не увидели никаких признаков инопланетян в нашей Галактике, несмотря на долгие поиски с помощью телескопов?
