Алое сердце черной горы (СИ) - Миронов Кирилл
— Не могу спорить с таким мудрым решением. — приободрился Датокил, заранее расстегивая свою пурпурную стеганку, цвет которой уже приблизился к сероватому.
Выражением единогласной поддержки решения приора были крики, шутки и искренняя радость солдат, скидывающих доспехи и бросающихся с плеском в прохладную воду. Никто даже и не думал о завтрашнем дне, когда многие из тех, кто с баловливым озорством окрашивал реку в цвет грязи и пыли, окрасят недружелюбную землю в цвет своей крови… В отместку за невнимание и неуважение к себе, завтра не стало стоять в очереди на линии всемогущего времени, и наступило так быстро, что и беспамятному пьянчуге стало бы не по себе.
— Поднимай солдат, уже давно пора. — просипел недавно поднявшийся Артемир ночному дозорному, и тот немедля устроил пытку сладко спящим в чистоте солдатам, разорвав тишину летнего рассвета грубым и бесцеремонным звоном колокола, которому снисхождение было неведомо. Начался подъем. Пока солдаты в полусонной неловкости облачались в боевые одежды, Артемир не отставал, защитившись даже лучше, чем во время того безнадежного боя с Альзорием: помимо кольчуги и лат приор одел круглый шлем с козырьком, скинув свою шерстяную двубортую шапку с пером, порядком засаленную. Накинув сверху полюбившийся ему халат из шкур гунтальских лисиц, Артемир поспешил проведать Датокила, который встретил его в полной боевой готовности, доспехах и легком волнении.
— Что ж, вот время и пришло. — с нервозным, прерывистым вздохом поприветствовал приор Датокила, уже в который раз проверяя заряженность своих пистолей в кобурах, причем не особо и смотря.
— Если победим сегодня Альзория и возьмем Кастелат, Лига сдастся. — чуть более спокойно ответил Датокил, закрепляя портупею с мечом. — Выходить нужно как можно быстрее, тогда спустя час-три после полудня мы выйдем на поля перед столицей. Бой будет долгим и кровопролитным.
— А что же кутты? — опомнился Артемир, вновь чуть не забыв многострадальный народец, теперь терроризирующий в порыве всепоглощающего возмездия Саргию. — Нам нужно найти их вождей и договориться о союзничестве.
Датокил хитро улыбнулся, бросил снисходительный взгляд черных глаз на Артемра и уверенно провозгласил:
— Кутты подойдут к Кастелату и будут бить его вместе с нами.
— Что, опять твои таинственные разведчики? — со смесью удивления и недовольства воскликнул Артемир, нахмурившись. — Почему они действуют в обход меня? Почему ты…
— Ты мне не доверяешь? — перебил приора Датокил с призрачным намеком на угрозу в голосе, подняв подбородок чуть выше обычного.
Артемир ответил не сразу. Действительно, многие действия Датокила вызывали у него подозрения. Скрытность, собственная разведка, излишняя самостоятельность в принятии решений, вроде убийства Олиправда и выбор на его место «удобного» кандидата без разглашения условий… Если в самом начале их пути Артемир беспрекословно доверял Хитрейшему, как учителю и наставнику, то теперь между ними проскользнул подлый змей недоверия. Возможно, Датокил всегда был таким, но теперь, когда Артемир вырос, как внимательный и ответственный командир(во всяком случае, он так думал о себе), его взор на товарища и сподвижника значительно обострился, и результат казался не очень приятным…
— Конечно, доверяю. — неуклончиво, но не слишком убедительно ответил Артемир, не желающий никакой розни накануне великой битвы. — В конце концов, твои разведчики действуют на благо нашего дела, так что…
Чувствуя нарастающую неловкость, Артемир спешно ушел, сославшись на необходимость переговорить с Альвидесом, доверяя Датокилу общение с астийским генералом. Датокил покорно кивнул, проводив приора пронизывающим до костей взглядом, от которого любому стало бы не по себе. К счастью, Артемир не имел на спине глаз.
— Ах, Артемир, это ты, друг мой. — Альвидес, минутой ранее выпроводив оруженосцев, одевших его в доспехи, находился в своем просторном шатре в одиночестве, склонившись над трофейной картой Саргии. — А я тут вспоминал нашу первую встречу… — Альвидес по-стариковски мечтательно задумался. — Столько времени прошло…
— Да, от враждебного пренебрежения до верного союзничества. — улыбнулся Артемир, подойдя к столу с картой и присоединившись к смотру изящно отрисованных холмов, лесов и рек.
— Не просто союзничества, а почти влияния в семью. — Альвидес помрачнел, вспомнив про жестоко убитую внучку. — Ты мог бы быть мне любимым зятем.
— Если бы не сарги. — обрадовавшись возможности еще больше сплотиться, с ненавистью прошипел Артемир, стиснув единственный кулак.
— Сарги? — задрал седую бровь повернувшийся к Артемиру Альвидес. — О, твой Датокил рассказал мне про истинного виновника смерти Монны, оттого я с радостью и согласился с твоим планом по его устранению.
— А-а, ну да… — слегка смешавшись, промямлил Артемир.
«Моим планом… Так значит, Датокил прикрылся мной на случай неудачи с Олиправдом… Подло, хитро, но умно». — подумал про себя Артемир, стиснув зубы.
— Но не беспокойся, я и мои воины, а также батальоны нордиктовских добровольцев, что присягнули мне, будут биться за тебя до самой смерти. — успокоил приора улыбнувшийся Альвидес, восприняв пошатанный вид Артемира за неуверенность пред грядущим.
— Я доверяю тебе более, чем кому бы то ни было. — твердо сказал Артемир, дружески хлопнув герцога по плечу. — Мы выдвигаемся, будь готов.
Выйдя из штабного палаточного городка, который сворачивался последним, Артемир уже застал готовых воинов, начавших строиться в походные колонны. Так же, как из отдельных толп солдат формируется упорядоченный строй, так же и в голове Артемира оформилось решение расставить все по местам с Датокилом, если будущее принесет им победу. Артемира не беспокоила преданность Хитрейшего равенскому народу, ибо он доказал свою непоколебимость в ходе войны. Приору не нравилось то, что Датокил явно не воспринимает его, как монументального вождя. Время триумвирата, раздавленного саргами, прошло, настало время единого правителя, и он, Артемир, им является, а не Датокил! При одной только мысли о том, что его отдаляют от власти, которой он даже и не вкусил в полной мере, нутро Артемира вскипело от негодования. Да, были времена, когда он был лишь рядовым равенцем, равным среди многих. Но это были времена рабства, и они позади, навеки позади! Теперь же он готов править, он хочет править!
Поглощенный горько-сладостными мыслями о незыблемости абсолютной власти, Артемир забыл, или же не хотел вспоминать о том, что именно Датокил привел его к тому, чем он является, и, по справедливости, он же и должен иметь право вернуть все на свои места. Возможно, именно подсознательное согласие с этим постулатом так усиливало злобу Артемира, лицо которого застыло в виде скривленной маски, пока он невидящим взглядом наблюдал за началом конца. Конца Лиги, или же Приората, покажет лишь предстоящий бой. Но до этого боя еще надо дойти, и к этой мысли спустился Артемир, успокоившись и возглавив войско, которое выступило на северо-восток, к Кастелату.
* * *
Столичная область Саргии, вопреки привычке, была ровнее, нежели остальные части страны. Несмотря на близость северной окантовки Нордикта, представляющей из себя суровую, непроходимую цепь высоких гор, Кастелат, расположившийся под сходящимися хребтами гор Братьев, видел вокруг себя скудные, продуваемые восточными и западными ветрами поля, в мирное время засеиваемые неприхотливыми культурами. Именно эти поля и увидел одним из первых Артемир, стоя на вершине холма. С высоты, как на ладони, были видны некогда аграрные равнины, идущие к резко вырастающей стене гор, а также, под самими горами, город, столицу Саргии, Кастелат.
Круглые, высокие и толстые стены крепостной части столицы упирались в горные бока Братьев, словно соединяя их каменной пуповиной. Пуповина была не одна, и стен, преграждающих доступ к жилой и ремесленной части, было три. Третья, последняя, была прямой перемычкой между Братьями, за которой на возвышенном внутреннем плато огромной площади, защищенные со всех сторон горами, стояли близко друг к дружке дома и хозяйства столичных жителей, а выше всех стоял королевский замок, некоторые детали которого были описаны много ранее. В стороне от замка покоился турнирный ипподром, печально известный событиями, породившими начало гражданской войны в Гептархии. Дневной свет Звезды был непродолжительным гостем холодного города, потому сельским хозяйством там не занимались, вымостив все горизонтали камнем и плиткой. Ремесло и искусство стали главным поприщем мещан, к которым со всей Лиги стекались лучшие ресурсы, позволяющие на высочайшем уровне удовлетворять высокие потребности развитого народа.
