Владимир Яценко - Ржавая Хонда (сборник)
– Всё когда-нибудь происходит в первый раз…
Максим подосадовал, что она села рядом, а не перешла в салон. Тогда стекло потело бы меньше. Стрелка спидометра застыла на шестидесяти, продолжать разгон не хотелось – даже на этой скорости временами казалось, будто корма автобуса хочет жить своей жизнью. Индикатор уровня топлива был на нуле, но лампочка не горела, и Максим был спокоен, бензина на обратную дорогу хватало.
Почувствовав перемену в его настроении, женщина сказала:
– Спасибо, что остановили.
– Работа у нас такая, берём побольше, везём подальше… – пробурчал Максим, но, посчитав свой ответ чересчур резким, миролюбиво добавил: – Вы так размахивали руками, что проехать мимо было бесчеловечно.
– Приятно слышать, не каждый день встречаешь на трассе человека.
– Разумная жизнь на трассе встречается ещё реже.
– Неужели?
– На грани исчезновения, – заверил её Максим, – Я тут каждый день катаю, знаю, что говорю.
– Симона, – представилась пассажирка.
– Максим, – веско ответил Максим. – Куда едем, Симона?
– Эймсбери.
– Это где?
– Недалеко от Солсбери, в графстве Уилтшир.
– В графстве? Далеко, наверное. А я еду в Теплодар.
– Пусть будет Теплодар, – вздохнула Симона. – От вас уже недалеко.
– Возможно, – не стал спорить Максим. – Но за эту часть маршрута – трояк.
– Идёт, – она опять вздохнула. – Все только о деньгах…
– А как иначе? Воровать стыдно, грабить страшно. Вот и работаем. А работа предполагает оплату. Вот вы чем занимаетесь?
– Еду с усталым молодым человеком, который утверждает, что встречал разумную жизнь.
Максим отвлёкся от дороги и посмотрел в её сторону: тёмная фигура почти сливалась с чернотой салона. Он поднял руку, чтобы включить освещение, но передумал и вернул руку на руль.
– Необычное имя, Симона.
– Симона Кананит, к вашим услугам.
Максим опять покосился в её сторону и опять ничего не увидел. Потом почувствовал смутное беспокойство, что-то в её имени настораживало. Что-то такое он уже слышал. Вот только что? И где?
Он скрестил руки на руле и покрутил обручальное кольцо на безымянном пальце.
– Снимать его необязательно, – в голосе Симоны послышалась насмешка. – Я не эти услуги имела в виду.
– Я и не собираюсь, – враждебно ответил Максим. – Не снимать его – моё самое заветное желание. И мне совершенно безразлично, что вы имели в виду.
– Неужели?
– Именно так.
Он уже почти жалел, что остановился. Но ведь он и не думал останавливаться. Само получилось…
– А как же «все люди – братья, должны помогать друг другу»?
– Человек человеку – людоед, – отрезал Максим, – И если хочешь выжить, помощи не жди: задавят в очереди ожидающих.
– Мрачновато, – заметила Симона.
– Как есть, – огрызнулся Максим, – Как у акына: что вижу – то и пою.
– Чем такое видеть, лучше зрения лишиться.
– Проще не петь.
– Неужели нет примера бескорыстной помощи людей друг другу? В лишениях люди всем делятся…
Максим покачал головой:
– Делятся, потому что в команде выжить легче. Да и что там делить, в лишениях? Вот и не жалеют.
– А любовь?
– При чём тут любовь? – почти рассердился Максим, – Любимый человек – это часть себя, чем больше дашь, тем больше себе оставишь.
– Это похоже на ответ, не находишь?
– Не нахожу вопроса.
– Десять минут назад ты жаловался на отсутствие любви к Богу. А сейчас дал точный ответ, почему человек нуждается в этой любви: «Чем больше дашь, тем больше себе оставишь». В Писании сказано: «возлюби ближнего».
– Правильно, – согласился Максим, успокаиваясь, – И там же Спаситель разъяснил разницу между «ближним» и «дальним».
– Притча о добром самаритянине?
– Точно, – кивнул Максим и вдруг вспомнил: – Симон Кананиг – один из апостолов! Ничего себе совпадение!
– Совпадений не бывает, – вежливо поправила Симона. – Случайностей нет.
– Вы вот что, – сказал Максим, – Не берите в голову. Всё это выдумки и мракобесие.
– И Создатель?
– Создатель… – махнул рукой Максим. – Специально для богемного трёпа с папироской и кружкой кофе. А кто припомнит больше цитат из Святого Писания, тот уведёт самую красивую девчонку тусовки. Да только откуда там красота возьмётся? От кофе без сахара и сигарет без фильтра? Впрочем, если не ограничивать себя кофе, то пол-литра спустя любая за Софи Лорен вполне сойдёт…
На несколько минут повисло молчание.
– Не слишком ли цинично для двадцати трёх лет? – спросила Симона.
– Если цинизм помогает жить, значит, он популярнее Христа!
– Завидуешь лаврам Джона Леннона? А ты вспомни, в каком году это было сказано. Собственно, на этой похвальбе всё их веселье и кончилось.
– Я только водитель, – устало сказал Максим, – Хуже, чем есть, быть не может. Работаю на грани и за тарелку борща. Кто накажет и как?
– Тем более что водитель. Значит, рискуешь не только собой.
Максим всё-таки поднял руку и щёлкнул выключателем над зеркалом. Свет не зажёгся.
– Не работает? – участливо спросила Симона.
Он несколько раз пощёлкал выключателем. Фонарь, будто проклятый, даже не мигнул.
– Чтоб тебя…
– Уже, – хихикнула Симона.
– Темно, – пожаловался Максим. – Я вас не вижу, и голос мне не знаком.
– Что-то мне подсказывает, что мой вид тебя не обрадует.
«Ведьма!» – подумал Максим, а Симона хихикнула:
– Точно. Вот только помело на ремонте. Мастер вторую неделю мурыжит. Приходится на перекладных…
– Давно водите?
– Давно. И опыта не занимать.
Максиму стало весело. «Опыта не занимать… надо же!» Он даже поёрзал в кресле, выпрямляясь и устраиваясь удобнее. В голове была приятная трезвость. Спать больше не хотелось. Он подкатил к выгодянскому перекрёстку и повернул налево. Справа проползло и сгинуло мутное пятно заправочной станции.
«Считай, приехали, – удовлетворённо подумал Максим. – Широкая Балка не в счёт. Десять минут – и дома!»
– Так, может, поделитесь? – предложил он. – О себе я такого сказать не могу. В смысле опыта.
– Поделюсь, – охотно откликнулась Симона. – После Широкой Балки я бы посоветовала повернуть налево, на Мирное. Дамба на Беляевку перекрыта. Трал перевернулся, загородил дорогу.
– Тра-ал! – с усмешкой протянул Максим, – Если бы трал перегородил дамбу, Толик не смог бы проехать.
– Он проехал через сельхозхимию, – сухо пояснила Симона. – Поэтому и задержался. А вовсе не потому, что «затягивал»…
Проехав село, Максим уверенно повернул направо, вниз, на дамбу. Но скорость сбросил. Так, на всякий случай.
И не напрасно.
Туман окрасился переливами оранжево-фиолетового, проявилась патрульная машина, стоявшая на обочине. Полицейский, предусмотрительно спрятавшись за машиной, размахивал с обочины светящимся жезлом. Максим остановился, инспектор подошёл к его двери.
– Что случилось, командир? – спросил Максим через окно.
– Не твоего ума дело. Проезда нет. Разворачивайся.
– Помощь не нужна?
– Помощь? – другим тоном переспросил патрульный. – Спасибо, нет. Водителя увезли в Беляевку, а чтоб эту дуру сдвинуть, нужен трактор. Если будешь обратно ехать, поворачивай сразу в объезд. С той стороны вторая патрульная машина дежурит…
Максим, до упора выкручивая руль, в несколько приёмов развернулся и пошёл на подъём, обратно к Широкой Балке.
– И что дальше? – чужим голосом спросил он Симону. – Вторая дамба разобрана, мне там и днём в сухую погоду не проехать. А через Мирное – ещё час. Ё-моё! Мне же укол нужно делать! И бензин на нуле…
– Можно вернуться на кишинёвскую трассу и через сельхозхимию… – подсказала Симона.
– Это ещё дальше.
– Тогда давай по озеру.
– По озеру?
Он притормозил и задумался. Мороз держался вторую неделю, мальчишки на льду давно хоккей гоняли. Но автобусом?
– Не дрейфь, моряк! – весело подбодрила Симона. – Съезд рядом, у дамбы. А на той стороне приметная опора для вышки электропередач. Летом сколько раз людей на шашлыки вывозил? Не заблудишься!
«Это она верно сказала, – подумал Максим, – Лёд-то выдержит. А вот на той стороне отыскать выезд будет непросто. Разве что повезёт к вышке выехать. Тогда, конечно…»
Он вспомнил последний скандал с Татьяной, когда на полчаса опоздал с уколом, и, больше не колеблясь, повернул машину к озеру. По днищу заскребли оледеневшие остатки прошлогодней травы, потом отвратительно заскрежетал гравий… и всё стихло, замерло. Поверхность, уходящая под колёса, по виду была неотличима от пространства перед стеклом… над автобусом и всюду: справа и слева. Мгновенно всё слилось в какую-то мутно-белёсую массу, без начала и конца, без верха и низа. Глазу не было за что уцепиться. Оценить скорость теперь можно было только по стрелке спидометра.
– Жутковато, однако, – признался он.
– А то! – жизнерадостно поддержала Симона. – Послушай, морячок, раз уж мы тут, есть предложение.
