Роман Глушков - Пекло
Куприянов не боялся, что зеркальные артефакты помешают его телепортации, как это случилось с Иродом тогда на водоочистной станции. Кальтер активировал пакали, когда обе «помехи» находились достаточно далеко от него: одна – вмурованная в мост Утопленников, а другая – на теле Отшельника, что был заперт в цистерне «Урала», стоящего на этом мосту. Зная, что под водой он не сумеет стукнуть пакалем о пакаль с должной силой (а, возможно, ему это вообще не удастся), Кальтер поступил иначе: соединил их еще на берегу и телепортировался всего на несколько метров. После чего поместил красный и белый пакали в один зажим на скафандре. И сейчас, разъединив их, он возвратится на то самое место, где они с Верой запустили эту процедуру, не раз опробованную до них Иродом.
Кальтер нащупал свой «эвакуатор», но перед тем, как вынуть его из держателя, почувствовал толчок в плечо. Луч фонаря выхватил на мгновение из мрака силуэт ранца. Куприянов пролетел мимо него, обогнав в свободном падении свою гораздо более легкую ношу. Ну и пускай – это теперь не важно. Она все еще будет падать в бездну, когда он окажется на берегу, за пределами пляжа – там, где вероятность пострадать от последствий глубинного ядерного взрыва была уже минимальной.
Отстегнув пакали, Кальтер зажал их между ладоней и одновременно с этим заметил под собой черноту. Нет, это было не дно пропасти и не изгиб колодца, которые он в такой мути не разглядел бы. Это была именно чернота, абсолютная в своей мрачности настолько, что даже разделяющая ее и человека грязная вода становилась на ее фоне чуть ли не прозрачной.
И она стремительно приближалась к Кальтеру снизу, готовая поглотить его. Так, по крайней мере, ему показалось, хотя в действительности это он падал навстречу черноте с головокружительной скоростью.
Подобный беспросветный мрак Куприянов видел лишь дважды: когда смотрел на Дубайский разлом, и сегодня, при запуске телепорта в «Черном фантоме». И если бы у него было время подумать об этом, он понял бы, что наконец-то отыскал аномальный разлом, который они с Верой пытались обнаружить с самого начала скважинской катастрофы.
Но Куприянов попросту не успел подумать ни о чем таком. Крепко ухватив пакали, он развел их в стороны…
…И ничего не произошло!
Вместо того чтобы сей же миг очутиться на берегу, он продолжал стремительно падать в потоке воды теперь уже неизвестно куда: то ли под землю, то ли в разверзшуюся под ним черную дыру.
Как остановить это падение, он не имел ни малейшего понятия. А даже если бы имел, что бы он успел сделать за оставшиеся до встречи с чернотой считаные мгновения?
Ничего… Даже вспомнить напоследок о Вере у него не вышло. О чем он, конечно, очень пожалел бы… если бы тоже это успел.
Так и сгинул в аномальном разломе Константин Куприянов, не ощутив ни сожаления, ни страха, ни иных чувств, которые он мог бы испытать, окажись чернота хотя бы на три десятка метров ниже. Но она не предоставила ему даже такой мизерной поблажки. Видимо, сочла ее слишком щедрым довеском к той жизни, которую Кальтер получил в подарок от «серых», чтобы исправить допущенные тогда ошибки.
Подарок, за который ему пришлось в итоге сполна расплатиться…
Глава 15
Земля под нами содрогнулась, и мы поняли: предчувствия Кальтера не обманули. Американское командование действительно прислало Отшельнику в качестве прощального подарка бомбу, а не какую-нибудь другую радиоактивную хреновину.
Толчок, по моим субъективным ощущениям, произошел на большой глубине, и его можно было принять за обычное землетрясение. Мы, естественно, так не подумали, поскольку именно этого и ожидали. Но сначала, опять же согласно нашим ожиданиям, должно было произойти кое-что еще. А именно – возвращение Безликого. Только ради этого он позаимствовал у меня пакали, изобретя, надо отдать ему должное, превосходный план эвакуации из будущей зоны ядерного поражения.
Кальтер на берегу так и не объявился. С места, докуда мы успели добежать, прежде чем рванула бомба, просматривался весь пляж, но он оставался пуст. Вероятность того, что наш герой телепортировался куда-то еще, была минимальной. Сколько раз мы пользовались пакалями и неизменно при их разъединении возвращались на исходную точку. Туда же обязан был вернуться и Безликий. А поскольку этого не случилось до взрыва, отныне шансов на его возвращение практически не осталось.
Отсутствие Кальтера сильно настораживало и огорчало. Но в следующие несколько минут нам стало попросту не до него, так как перед нашими глазами развернулись другие события, масштабные и пугающие.
Признаться, я уже начал думать, что все наши старания пойдут насмарку. Добравшись до водоворота, Безликий нырнул и скрылся под водой, а плазмодемон, наоборот, стал пытаться усердно из нее выбраться. Доплыв до лежащего поверх разлома фрагмента моста, Отшельник решил вползти на ту половину металлоконструкции, что выступала над поверхностью реки.
Делал он это с улиточной скоростью, зато уверенно. Кипение парового гейзера начало мало-помалу ослабевать, а в его центре засверкали всполохи пламени. Сначала одинокие, но потом их становилось все больше, а их сверкание – чаще. Было очевидно, что еще минута-другая, и гейзер полностью утихнет, а над водой в середине реки загорится факел. Который быстро обретет прежние силы, взлетит в небо и огненные бесчинства в Скважинске разразятся по-новому. Только мы их уже не увидим, потому что – кто бы сомневался! – нам придется сгореть первыми, ответив за наши бесчинства над Отшельником.
Гробик решил пальнуть из гранатомета в воду рядом с плазмодемоном и сбросить его назад в воду. Но я вовремя остановил капитана, сочтя его идею слишком опасной и неразумной. А что, если Отшельник не упадет, а станет еще сильнее, впитав в себя энергию взрывов? Чем в него и стрелять, так это пулями. Хотя сомневаюсь, что и они помогут, если вспомнить тщетную попытку Бледного отрубить плазмодемону голову.
Впрочем, пока мы суматошно гадали, как быть, Кальтер все сделал за нас. Сейсмический толчок оказался достаточно мощным, чтобы Отшельник не удержался на опоре и снова плюхнулся в реку, вернув гейзеру былое величие. Вот только что это был за гейзер по сравнению с тем извержением, которое началось в реке потом! Паровой выброс плазмодемона попросту исчез, растворившись в целой стене пара, что ударила ввысь сразу после толчка.
Она была невысокой, но перегородила собой реку почти от берега до берега. Ни дать, ни взять, сам Аид пробил головой земную твердь и высунул из расколовшей речное дно трещины свою лохматую седую макушку!
Высунул и спрятал… Кипящая река вздыбилась и тут же опала, но в прежнее русло она уже не вернулась. Прямо на наших глазах его расчертила поперек широкая и бездонная трещина. Речные воды хлынули в нее с обеих сторон двумя гигантскими водопадами, отчего края трещины стали обваливаться, а сама она продолжила расширяться. Пар из нее больше не валил – потоки холодной воды вмиг остудили весь пыл, что извергла земля после взрыва в ее недрах ядерной бомбы. Которая хоть и была маломощной, но, рванув на значительной глубине, наделала куда больше разрушений, нежели бабахни она на земной поверхности.
