Гнев истинной валькирии - Мид Райчел
– Ты обещала мне еду! – закричала она, стоя посреди заброшенного сада. – Чем мне их кормить? Как мы дойдем до границы, если нам есть нечего?!
Природа молчала. Естественно, подумала Мэй, с чего бы ей беседовать с человеком. Боги до прямого разговора со смертными не снисходят. Им все больше в снах пошептать на ухо. Заставить разрезать руку и ввести в бесполезный транс – вот это их метод. Мэй подняла к глазам располосованную ладонь – что, все? Получается, она уже сослужила свою службу? В отчаянии она вскрыла кинжалом вторую ладонь и крикнула:
– Вот то, что ты хотела! Ты говорила: нельзя только брать, надо отдавать взамен! Бери! Где ответы на мои вопросы?! Где обещанная помощь?!
В ответ – молчание. Тишина. Видение ее, кстати, тоже не посетило.
«Вот почему людям нельзя доверять богам, – подумала она. – Они нас подводят – раз за разом. Джастин правду сказал: нельзя мне было лезть в это дело…»
Голова закружилась, и она, пошатнувшись, оперлась кровоточащей ладонью о ствол дерева. Поморщилась от боли. А потом отняла ладонь от ствола и застыла с открытым ртом. Кору дерева изуродовала какая-то болезнь. Из-за засухи оно не принесло плодов. Но в том месте, где на ствол излилась ее кровь, кора уже не шелушилась – Мэй увидела светлое пятно, в два раза превышающее размерами ее ладони. Это была кора – здоровая и чистая!
«У меня галлюцинации». А что же еще?! Пусть. Мэй сняла повязку с другой руки и приложила обе кровоточащие ладони к стволу. И почувствовала, как через руки, через кровь, потекли тепло и свет. Дерево затрепетало и ожило. Голову слегка повело, внутри вспыхнула и цветком распустилась радость. Такое же чувство охватывало ее в видениях, и это было знаком присутствия богини: сила, слава и единение со всеми существами вокруг. Но одновременно это вытягивало из Мэй не только силы, но и сами жилы, выворачивая внутренности: а ведь внутри у нее не слишком много и оставалось после безумного голодного марша через поля.
Но она не отняла рук от дерева и сосредоточилась на идущем сквозь ее тело потоке энергии. Кора излечивалась, вскоре и ствол, и ветви выглядели исцеленными. Проклюнулись и распустились зеленые листья, а следом показались нежные розово‑белые цветы. Мир закружился вокруг Мэй, и она едва не упала.
«Нет, – заупрямилась она. – Еще не все!»
Цветы выросли и опали, осыпав ее ароматными лепестками, и с этим запахом не могли сравниться никакие духи. А на их месте завязи обратились в плоды, поначалу – маленькие и зеленые, а потом все более спелые и крупные. Они наливались на глазах у Мэй, и вот уже с ветвей свисали наливные красные яблоки. Мэй наконец оторвала ладони от дерева, ахнув от сладкой боли, пронзившей ее тело. Руки в крови, кора тоже, зато дерево плодоносит, и голодным девчушкам есть чем поужинать.
А в голове Мэй зазвучал гулкий голос богини:
«Такова твоя служба мне, вот на что я даю тебе силу. Из твоих рук мир получает жизнь и любовь, и все распускается и плодоносит. Ты – моя жрица, и ты принесешь цветение и жизнь туда, куда выберешь. Ты – моя воительница, и ты принесешь смерть, куда будет необходимо. Из твоих рук люди получат утешение и исцеление, ты пробуждаешь желание. И всегда помни: моя длань почиет на тебе и дает тебе силу».
Мэй пошатнулась, в глазах закружились черные точки. Преторианцы не спят, но от ран могут потерять сознание, и сейчас ее сознание помутнело. Нет! Ни в коем случае! Если она не приведет сюда девочек, труды окажутся напрасными! Оставив без внимания кровоточащие ладони – зачем мучиться и перевязывать? – она поплелась по тропе, к месту, где оставила подопечных. Дорога давалась с трудом, и ей пару раз пришлось остановиться и восстановить дыхание. Когда Мэй добралась до полянки, то обнаружила своих девочек, сбившихся в кучку и изрядно напуганных. Сесиль и Клара кинулись к ней. Судя по их лицам, выглядела она довольно плохо.
– За мной, – проговорила она и поманила их окровавленными пальцами. – Я нашла еду.
И пошла обратно, не оглянувшись. Судя по звукам за спиной, девочки потянулись следом. Каждый шаг давался ей трудней, чем предыдущий, но Мэй упрямо шагала вперед. А вот и дерево.
«А если мне все пригрезилось?» – пронзила Мэй страшная мысль.
А ведь в ее состоянии, когда ноги не держат и голова кружится, все что угодно может померещиться. Но нет! Усыпанное яблоками дерево стояло посреди высохшего сада. По крайней мере сама Мэй его видела. Развернувшись к девочкам, она с облегчением вздохнула: судя по их восторженным мордашкам, согнувшиеся под тяжестью плодов ветви были реальны.
– Здесь ваш ужин, – широким жестом обвела она яблоки.
И потеряла сознание.
Она очнулась пару часов спустя. Солнце садилось за горизонт. Мэй лежала рядом с яблоней, кто-то подложил ей под голову свернутую куртку на манер подушки. Она попыталась привстать, к ней подбежала Клара с наполненной водой склянкой.
– Попейте, – сказала она. – Мы натаскали воды из колодца и вскипятили, пока вы спали. Может, она была хорошая, но мы… в общем, мы ее на всякий случай вскипятили.
– Молодцы, – хрипло похвалила она девчушку.
Сделав пару глотков, она села и огляделась. К стволу прислонили грубо сколоченную лестницу, на ветках сидели три девочки. Они срывали и кидали вниз яблоки.
– Можем оставить кое-что хозяину, – заявила Моника, которая подошла к Мэй. – Но мы подумали – надо яблоньку хорошенько обтрясти. И мы, если честно, не особо откладывали про запас. Набросились на яблоки и наелись до отвала!
Мэй слабо улыбнулась:
– Ничего страшного. Вы молодцы. Еще успеем сэкономить позже.
С ветки шлепнулось яблоко и подкатилось к ней. Мэй схватила его и быстро сгрызла. Оно было вполне сочным и сладковатым. А Мэй-то беспокоилась, что плоды будут безвкусными… Доев одно, она тотчас принялась за второе, но от третьего, которое ей протянула Клара, отказалась.
– Только сначала кажется, что их много, а нам нужно еще два дня как минимум продержаться. А нас тринадцать ртов, – пояснила она.
Девочки беспокойно переглянулись, и Моника неохотно проговорила:
– Уже двенадцать. Дон сбежала, когда мы вас ждали в лесу. Мы попытались ее остановить, но ничего не получилось. И мы не знали, что делать: догонять ее или сидеть на месте…
– Вы поступили правильно, – кивнула Мэй. – А она все равно не хотела с нами идти.
Одним голодным ртом меньше, и ладно. С другой стороны, Дон является свидетелем… Конечно, нехорошо так о человеке думать, но Дон – бестолковая и вряд ли выживет в пустошах. Или нарвется на какого-нибудь бирюка вроде того, что встретился Мэй, и тот приберет ее к рукам. Тоже неприятно, но от этой мысли Мэй стало спокойнее на душе. А теперь пора перестать думать о недавнем прошлом и пробираться дальше к границе.
Они провели ночь в домишке: ели яблоки, вдоволь пили из колодца. К утру все проснулись в приподнятом настроении: пусть не все доверяли Мэй, но она их накормила, а это расположило девочек к преторианке. В запасе у них осталось восемьдесят семь плодов – несметное количество! А потом Мэй прикинула, сколько еды им понадобится в ближайшие два дня. Они разложили яблоки в мешки, которые отыскались в хибарке, наполнили водой склянки и тронулись в путь. Мэй в последний раз оглянулась на дерево, стараясь запечатлеть в памяти малейшую деталь. Интересно, получится ли у нее такое снова? А самое главное, захочется ли ей повторить чудо?
Они покинули домик с садом и вступили в лиственный лес, а к концу дня выбрались на пыльную травянистую равнину. Мэй занервничала, оказавшись на открытом пространстве, но в сумерках с самолета ничего в принципе не увидишь. Темнота скроет беглецов не хуже листвы. А еще у нее прибавилось сил – еще бы, ведь она теперь шагала в ногу с девочками. И расстояние они преодолели на удивление большое: сказывалось то, что успели и поесть, и отдохнуть. Наверное, и завтра они будут двигаться с той же прытью. На ночлег они остановились в рощице кривоватых деревьев на берегу подсохшего пруда.
Девочки свернулись калачиками на земле, а Мэй, ласково улыбаясь, наблюдала за подопечными, привалившись к стволу тоненького деревца. Внезапно к ней подошла Ава. Она села рядом, светлые волосы отсвечивали в лучах луны.
