Олег Синицын - Астровойны
Женщина оглядела его.
— А ты изменился, Даймон. Стал каким-то другим.
— Скажите, — спросил юноша, — вы знаете, что стало с телом отца?
— Капеллан форта похоронил Иседа Ротанга возле вашего дома.
— Где именно?
— Никто, кроме него, точно не знает где. А сам он погиб.
Даймон вытер глаза.
— Прости, — продолжила Римма. — Сейчас, наверное, уже не отыскать могилу. Но капеллан все сделал честь по чести. Ротанг лежит в земле, которую очень любил. Да упокоится его душа с миром.
— Спасибо вам за все. Если бы не вы, Римма, я бы сейчас не стоял здесь. Спасибо вам!
Паучиха заплакала и обняла его.
— Это все в прошлом, которого больше нет. Оно сгорело вместе с нашим селением.
— Вместе с моим лесом и моим домом.
На прощание Даймон обнял знахарку и побежал вниз по склону к рассерженному брату.
Широкие приплюснутые катера с открытым верхом, мощной лобовой броней и висящими на бортах установками залпового огня ползли сквозь чащу лесополосы, ломая тупыми носами ветви и обрушивая небольшие деревья. На броне временно устроились штурмовики, бластеры покоились на коленях, но готовы к применению в любой момент. Бойцы напряженно ждали, когда закончатся деревья и пред ними предстанут белые стены орудийного форта.
Посреди строя шел катер с развевающимся на носу алым знаменем полка. На борту разместился временный штаб: командир полка, командиры батальонов, начальники артиллерии и бронетехники. К ним добавились два крестоносных рыцаря, необычайные способности которых заставляли посматривать на них уважительно.
— Наша цель — орудийный форт, — говорил Шахревар. — Речь идет не о его захвате, потому что это невозможно и бессмысленно. Основная задача, которая стоит перед нами: избавить флот от огня планетарных орудий, захваченных врагом.
— Задача разбивается на три этапа, — продолжал полковник. — Первый: преодолеть сельскохозяйственные поля, которые простреливаются с высоких стен форта. Второй: вскрыть силовые щиты и проникнуть внутрь форта. Два батальона начнут штурм стен. Это отвлекающий удар, но враг должен в него поверить. Основная группа проберется в форт через церковь по подземному проходу. Третий этап: группа заложит две термоядерные бомбы в основании форта. Как только будут активированы таймеры, я выпущу ракету, и в небе появится радуга. Радуга — сигнал к отступлению. Все части отходят за пределы силового щита форта. Транспорты заберут нас отсюда.
— И времени на это отпущено… — Шахревар глянул на экран над правым глазом. — Чуть более двух часов.
Командиры батальонов дружно присвистнули.
— Турболазеры на стенах, — стал перечислять один из них, — протонные минометы, поддержка из космоса. Нам придется туго.
— Да, — сказал Думан. — Так и будет. Но в системе Диких нам случалось штурмовать более сложные оборонительные укрепления. Поэтому я и Шахревар появились здесь.
— Построение цепью, — произнес полковник. — Движемся на катерах с максимальной скоростью. Не знаю, с чем нам придется столкнуться, но нужно как можно быстрее преодолеть эти треклятые поля и добраться до стен.
Впереди между темных стволов появились просветы.
— Лесополоса заканчивается, — сказал он, опуская забрало шлемофона. — Приготовиться к атаке.
На ходу надевая шлемофоны, затягивая ослабленные пряжки, батальонные командиры спрыгивали на землю и бежали к своим подразделениям.
— Постоянно будь со мной на связи, — наставлял Шахревар Думана. — Вызывай сразу, как почувствуешь, что мощь Рапа одолевает тебя.
— Мы еще посмотрим, чья мощь будет одолевать! — задиристо ответил Думан и ощутил жжение в ладонях.
Шахревар вздохнул:
— Нас осталось слишком мало. Поэтому будь осторожен, брат паладин.
— Ты тоже, — ответил Думан. Они обнялись.
— Да, и присматривай за ним.
Шахревар показал взглядом на Даймона, который бежал позади всех.
— Конечно, присмотрю, разве может быть иначе! Ведь он мой брат.
Около полусотни единиц бронетехники, несущие девять сотен десантников-штурмовиков, появились из леса цепью, растянувшейся на полторы мили. Впереди появились возносящиеся в небо стены форта, озаренные у подножия ленивыми пожарами в селении.
4
После гибели линкора двенадцати крейсерам четвертой эскадры с двумя сотнями многоцелевых кораблей было невозможно противостоять двухтысячной лавине звездолетов Натаса, выдвинувшихся из-за белого карлика. Ганнибал отдал немедленный приказ к отступлению, и соединение, прикрываясь за поясом астероидов, стало медленно откатываться под защиту крепостей.
Расправившись с «Южным Хозяином», звездолеты Рапа, числом не менее трех тысяч, ринулись в сторону северного оплота. Вынужденный теперь отбиваться сразу с двух сторон, Савл тем не менее остановил армаду на расстоянии двух сотен миль от стен. С третьей стороной он поделать ничего не мог, поскольку недоступное планетарное орудие Роха продолжало мочалить выстрелами его тыловое поле.
— Третья эскадра готова к контратаке, как только прекратятся эти чудовищные выстрелы. Четвертой нужно полтора часа. От второй почти ничего не осталось…
— Начинайте эвакуацию персонала крепостей, — приказал Ганнибал. — Настенные орудия перевести в дистанционный режим.
— Есть.
— Как там на Рохе?
— Штурм начался.
— Да поможет им бог.
Кто-то коснулся ее плеча, и Серафима вырвалась из забытья. Впрочем, дремота не отступила. Она по-прежнему сковывала девушку, клонила ей голову, окутывала все вокруг туманом.
— Не гневайтесь, госпожа, — робко произнес голос с чудовищным акцентом. — Но вам нужно перейти в другое место. Здесь камера для пленников, а вы таковой не являетесь.
Серафима устало кивнула.
В сопровождении орков, которые в ее глазах были похожи на теней, сиятельная дочь шла по коридорам. Потом они куда-то спускались, очевидно, на второй ярус судна. На протяжении всего пути туман сопровождал ее неотступно.
Комната, куда привели Серафиму, была гораздо больше и имела привычные прямоугольные формы. Зеркало на стене покрывала паутина трещин. Серафима вяло заглянула в него. Ее отражение рассыпалось на десятки глумливых частиц. Глаза разделяла трещина, из-за которой они казались сдвинутыми относительно друг друга. Губы выглядели вспухшими и разбитыми. Шея изломана.
Вероятно, так она и будет выглядеть, когда пройдет все ступени пыток.
Не в силах больше держаться на ногах, она опустилась на небольшой диван. Веки слипались, руки словно набиты ватой, но она пыталась бороться со сном. Пока…
Единственный фонарь под потолком светил слабо, отчего в большей части комнаты стояла темнота. И чем дольше Серафима смотрела на единственный источник света, тем сильнее ее одолевала дрема.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда дверь в комнату отворилась. Серафима с трудом повернула голову, но не ничего не разобрала и без сил откинулась на подушку. Потому она не видела, кого орки втолкнули в комнату.
— Серафима! — воскликнула Нина Гата, стянув с головы темный колпак, который нахлобучили на нее охранники. — Что он сделал с вами?
Серафима не отвечала. Она не видела наставницу и не узнала ее голоса. Нина присела на диван и склонилась над девушкой.
— Вы жутко бледны, сиятельная дочь. — Наставница положила худую ладонь на лоб девушки. — И у вас жар!
— Вот… — произнесла Серафима пересохшими губами. — Снова!
— Что снова?
— Шепот. Из угла.
— Нет никакого шепота. Он вам чудится.
Серафима разочарованно выдохнула и в течение следующего часа больше не реагировала на обращения наставницы. Только жалобно стонала, дергалась, словно пытаясь от кого-то отстраниться.
Весь этот наполненный мучениями час Нина сидела возле Серафимы, не выпуская из рук ладонь девушки. Лишь однажды она оставила ее, чтобы распустить волосы, слишком туго стянутые заколками. Старушечьи пряди с пробивающейся сединой рассыпались по плечам. Нина поспешно скрутила их в пучок и вновь взяла руку Серафимы. Только сейчас она поняла, что жар усилился. Пульс на запястье показался ей слишком слабым.
— Что он сделал с тобой, моя девочка?
Вскоре слуховые галлюцинации сменились визуальными образами. Серафима поднимала голову и таращилась за спину Нины, словно видела там кого-то. Наставница пыталась успокоить ее словами и поглаживанием руки, но становилось только хуже. Серафима уже металась на ложе из стороны в сторону, обнаруживала в комнате неведомых существ, стонала и вскрикивала.
Однажды бред ушел. Девушка открыла глаза и протянула к Нине руки. Уста ее раскрылись, и она произнесла слабым голосом:
— Мама, мамочка!
Нина задержала дыхание, чтобы не выпустить подкравшийся всхлип. Поднесла пальцы Серафимы к своим губам и тихонько поцеловала их.
