Андрей Годар - Под тенью Феникса
Приносят палку. Мы забрасываем ее наверх, Томми ее подхватывает и укрепляет на ней полотно. Закончив, он втыкает флаг между мешков и мы в который уже раз кричим треснутыми, срывающимися голосами. Я еще успеваю подумать – брал ли он в расчет вероятность того, что может поймать пулю от уцелевшего и спрятавшегося в лесу снайпера. Может, вся эта бравада и была рассчитана на то, чтобы его выманить. А размахивание флагом – чтобы помешать прицелиться? Может быть. Но эта мысль мне не кажется правильной и к тому же неприятна. Да и какая разница. Ни один выстрел не прогремел из чащи, ни одна веерка не хрустнула под сапогом в темноте. Феникс простер свои крылья над Рэббит Лейк.
Неприятнее всего было таскать раненых и убитых. Очень смешанные чувства. С одной стороны парней и девчонок жалко – ну просто душа в лоскуты рвется. А с другой… Радуешься, что сам уцелел. Чувствуешь себя живым, как никогда ранее. Чувство замечательное, но ведь повод какой поганый. Таскали по двое, за руки и за ноги, но в глаза друг другу не смотрели. Видно, у многих такое чувство было. Хотя была там с нами одна девчонка, так она наоборот, проклинала ту пулю, что у нее мимо сердца прошла. Кого-то очень близкого потеряла.
Двух поврежденных джаганатов нужно было обязательно забрать. Одним уцелевшим долго и нудно таскали их к точке. Чтобы врагу в случае чего не достались. Любыми средствами нужно было оттянуть момент утечки технологий.
Томми в переноске раненых тоже помог немного. Одно тело, совсем изрешеченное, взял на плечи и понес. Без брони было, в одном шлеме. До самой точки не останавливался, а потом сел возле него и просидел так часа наверное полтора, не шевелясь и ни с кем не разговаривая. Мы только на следующий день узнали что это был Феликс, когда некролог вышел. И чего старика в строй потянуло… Потом еще кто-то стихотворение про него написал, как человек может влюбиться в войну, как в женщину, если с настоящими женщинами чего-то не сложилось. Такой, глуповатый в общем стих но очень красивый и за душу берет. Хорошо поэтам – им больше позволено, за душевные рифмы чего не простишь.
До того, как наступит момент запланированного открытия врат в Солис, у нас оставалось еще несколько часов. Шутка состояла в том, что время было рассчитано с запасом. Таким образом, что до момента эвакуации точка Рэббит Лейк в любом случае будет некоторое время доступна для открытия извне. У странников, если они вдруг решатся на этот шаг, будет предостаточно возможностей выслать подкрепление и добавить нам проблем. Лишить их этой возможности мы решили старым, тупым и эффективным как удар дубины средством.
Столбики рамки крепко скрутили двумя тросами от лебедок. Вообще при движении они создавали нешуточное усилие – ведь вся эта хреновина является спускаемым аппаратом и должна надежно работать в любых условиях, в какой бурелом она бы не угодила. Но метод жесткой блокировки на тот момент был уже неплохо отработан, мы знали где и как лучше блокировать рамку, так что ее приводы гарантированно не срабатывали.
И, знаешь, открыть ее с той стороны действительно пытались, целых четыре раза. Подсадили батарею, и момент нашей эвакуации по запасному плану тоже был передвинут. Но интереснее всего, что во время этих попыток, как докладывали находившиеся рядом, раздавался очень неприятный скрежещущий звук. Раньше такого никогда не происходило, но раньше странники с такой настойчивостью и не стучали в наши закрытые двери. Перенервничали изрядно. Никто об этом не говорил, но перспектива застрять здесь, посреди глухих лесов, за тридевять земель от любой другой точки, выглядела чертовски реальной.
В итоге, когда пошел вызов из Солиса, наша точка, скрипя и завывая сработала. Когда проходили через врата, она еще и гудела так мерзко. Казалось что вот именно на тебе заглохнет, и задницу отхватит. Не видел, что происходит, когда тело в момент схлопывания во вратах стоит? Я на испытаниях наблюдал, свиную тушу подсовывали. Ровнехонько напополам снесло, хоть анатомию изучай: препарат поперечного среза готов.
Потом выяснилось, что точка в Солисе тоже пошаливать начала. Мне инженеры на пальцах объясняли что там с ней случилось, но я не вполне врубился. Понял только что работа под перегрузом ей не пошла на пользу. Каждый такой запуск – это семь-восемь процентов вероятности аварии. Считай, как играть в русскую рулетку с двумя револьверами и одним патроном. Только на кону не жизнь одного человека, а вся наша транспортная система. А мы еще думали – как странники сами не догадались такие штуки вытворять. Лучше свою технику знали, вот и всего делов. А то, что у нас обошлось без аварий, так это тупо везение. Или милость Небес, поди знай…
Через две недели доклад был на эту тему, представитель от инженеров подготовил. Как там его звали… Не помню, уже переизбрали давно. Так вот, после рассмотрения доклада и приняли новый норматив пользования телепортами. С тех пор никаких перегрузов и жестких блоков, категорически. Точек на поверхности планеты хоть и много, но не бесконечно. А строить их в наших условиях серомордые еще не научились, это точно. Вот с тех пор и живем как на пороховой бочке. Кто на миллисекунду раньше на кнопку нажал – тот и устраивает вражине сокращение личного состава и нежелательные события на объектах стратегической важности.
Затея с шлюзовыми точками конечно хороша, только самих точек на нее не напасешься. Вот одну выделили для защиты Солиса и будь здоров. Плюс двойной прыжок для нервной системы очень нездоровая затея, даже если есть несколько минут на оклематься. Потому мы с тобой здесь и кукуем, что в пяти километрах точка. И всегда есть вероятность, что за долю секунды до планового открытия ее перехватят и вынесут заставу, и даже тревогу поднять никто не успеет. А насколько наш склад важен, ты и сам знаешь: со всей области сюда груз свозят, одни дороги только несколько лет восстанавливали.
Так что мы с тобой – самые ответственные люди на последнем рубеже защиты. Во всяком случае, до конца смены.
– А говорил, что циник… – прервал затянувшееся молчание Жикам. Он по-мальчишески сидел, обхватив руками колени и склонив голову.
– Циник. Но это не значит, что я всегда был таким, или что мне память отшибло. Ааа, много ты понимаешь, салабон. Проверь аппарат, чего-то он растарахтелся.
– Ого. Да тут стрелка одна болтается как угорелая, о край шкалы стучит.
– А ну дай посмотреть. Ох ты, коппа мне в ангар…
– Что? Что такое?
– Погодь… А если так?
Динамит начал щелкать рукоятками со все увеличивающейся скоростью. Затем, в сердцах ударив по корпусу аппарата, приложил руку к шлему и быстро заговорил, сообщая в караулку по рации аномальные показатели. Из тех немногих слов, что ему удалось разобрать, Жикам знал только ругательства. Его руки сами подхватили лежавший рядом автомат, большой палец нашарил флажок предохранителя и уперся в него. На опушке с новой силой защебетал ночной соловей.
