Андрей Годар - Под тенью Феникса
А может быть и немного по другому. Как, например, с Гитлером получилось. До определенного момента ему неуклонно везло. За что ни брался, на какую авантюру не шел, всё удавалось. В покушении опять же выжил благодаря счастливой случайности. Даже сама окружающая среда ему благоволила – к моменту его воцарения в Германии появилось просто невероятное количество талантливейших ученых и полководцев. А потом он где-то оступился… Мы никогда не узнаем в чем именно. И в тот самый момент всё у него разладилось. Сначала Сталинград, а потом пошло-поехало. Сошел он с рельс, на которые его судьба поставила, и тут же перестал быть нужным. Пошел в расход вместе со всей своей империей.
Я уверен в том, что наш командор как раз из числа таких людей. И, пока он всё делает правильно, Солис и всех его граждан будут ждать лишь одни победы. Пускай трудные, пускай с надрывом всех сил и способностей – но победы. Так Жикам понятия не имел о том, кто такой Кастро, и крайне смутно представлял себе что за фрукт этот Гитлер, но признаться в своем невежестве не посмел. Дав себе слово при первой же оказии покопаться в архивах, он продолжал исправно кивать и громко прихлебывать чай в ответ на многословные рассуждения Динамита.
– А он тоже в покушениях выживал?
– Кто? Томми? Нет, в наше время такого не случается. А вот в бою пули его аж по кривой траектории обходят. Может стоять в самой гуще боя во весь свой рост, и хоть бы что. Будто заговоренный.
– Об этом я слышал. Тоже миф, которого требует эпоха?
– Конечно. Только миф абсолютно реальный. Основано на реальных событиях, как говорится.
– Ты в это тоже веришь?
– Верил бы с удовольствием, но не могу. Потому что знаю это наверняка. Чувствуешь разницу?
– Нуу… Пожалуй что да.
– Если бы я верил, то эта вера согревала бы меня изнутри, давала силы в трудный момент, приподнимала над землей и швыряла вперед на ратные подвиги. Но я не верующий человек. Я свидетель упрямых фактов и к тому же циник. Я своими глазами видел как Томми прыгает среди пуль и осколков и на его огромном двухметровом теле не появляется ни одного красного пятнышка. Я могу признать этот феномен и назвать его чудом или прихотью судьбы. Но я никогда не смогу поверить в него всей своей душой. По той простой причине, что у меня этой души осталось совсем чуть-чуть.
– Поэтому ты циник?
Динамит кивнул, не отрывая бронированной головы от подпиравшей ее ладони. В этот момент его поза, выглядевшая такой непринужденной, выдала свою искусственную природу. Сержант старательно позировал, а рядовой не менее старательно обходил этот факт вниманием.
– Абсолютно верно. Циники – это инвалиды духа. Они утратили способность верить, а вместе с ней и доступ ко всем возможностям, которые вера открывает перед человеком. Поэтому быть циником может себе позволить или ничтожный человечек с мелкими заботами, или профессионал своего дела, который за счет своих навыков кое-как выживет и с половинкой души. Например, вроде меня.
– Так тебе довелось увидеть Томми в бою? Но как это возможно? За последние годы он лично сражался только…
– Рэббит Лейк, да. Я был там. – Динамит сел, взял двумя руками чашку и медленно отхлебнул из нее. – Тогда еще в чине капрала. Числился в девятом отряде заместителем командира.
– Ну и?
– Что?
– Расскажи, как там было!
Динамит потянулся с видом человека, который давным-давно устал рассказывать эту историю но смирился с тем, что делать это приходится снова и снова. Соловей на опушке притих, будто прислушиваясь к разговору.
– Как ты понимаешь, я тогда был прыгуном. Наш взвод на тот момент имел больше сотни прыжков, из которых семнадцать боевых, и был на очень хорошем счету у штаба. Ни одного проваленного задания, совсем немного потерь… Элита одним словом. Полным составом зачислили в девятый отряд. В других отрядах более разношерстный народ был, старались отбирать лучших из тех, что были. Потом три недели муштровали на учениях, пока все не сработались как следует.
Ощущения того, что грядет величайшая битва, у меня не было. Кто помоложе – те да, заметно нервничали. То становились хмурыми как смертники, то наоборот веселились без меры и носы задирали от великой чести. Уже за несколько дней до прыжка к нам подключили идеологов и они так плотненько пропесочили всем мозги, что настроение выровнялось. Все как один стали спокойны и сосредоточенны, до сих пор в голове прыгают все эти лозунги, которыми нас пичкали. «Делай что должен, и пусть свершится что предначертано», «Боишься-не делай, делаешь – не бойся», и всё в таком духе. Хорошие мысли, дельные, но если в меру. А нас ими так набили, что казалось – еще немного и на ногтях уже буквы проступать начнут.
Нормально получилось, подготовку завершили в лучшем виде, только к этим идеологам стойкая непереносимость развилась. Тяжело доверять человеку, который просто по долгу службы должен тебе нравиться и мозги выкручивать. И делает он это самым профессиональным образом. У нас тогда даже анекдот появился: «Залетел фугас в здание, всех караульных на куски разорвало. Стали потом собирать что осталось, нашли здоровенную такую жопу. Ну что делать. Забрали ее в хирургию, пришили всё остальное. И ничего, нормально: крутым идеологом стал».
В общем, стоим мы на Площади Рассвета, смотрим на флаги, слушаем речи, любуемся своими шеренгами. Настроение превосходное. Сердце радостно колотится, аж в горло выскакивает. Энергии уйма, спокойно стоять едва получается. Улыбка тянется к ушам. Кажется, еще чуть-чуть и одним взглядом уже сможешь любую броню на куски резать, такой энтузиазм.
Потом выходят джаганаты и вообще крышу чуть не срывает. Даже опытную модель не каждый еще в глаза видел, а тут целых три серийных, боевых. И с пулеметами этими огромными. И Томми по центру. Сама мысль о том, что у нас может что-то не получится, кажется дикой. Прямо можно руки протянуть и горстью собрать нашу неуязвимость: вот она, огромным облаком всех накрыла.
Зато когда джаганаты ушли, появился мандраж. Такой совершенно тупой, когда страх просто приходит и начинает цепляться за что ни попадя: А вдруг ученые ошиблись и по ту сторону нас ожидает пропасть? А может быть такое, что серомордые забили на безопасность и сразу перед точкой поставили взвод пулеметчиков? А что если точка не выдержит работы с перегрузкой, и мы навсегда останемся в этом блевотном «нигде» между миров? А, а, а… Протряслись эти секунды и по команде побежали.
Дальше ты вроде должен знать. Сразу возле точки всего и делов было что построиться и посмотреть на добивание серомордых. Я, честное слово, год жизни отдал бы за то чтобы увидеть их лица когда поперли наши джаганаты, а потом и вся армия. Но в тот день лицо я видел только у одного, которого растоптали. Фу, лучше такого и не видеть, скажу я тебе.
Потом пошли дальше и нас очень плотно накрыли у перешейка. Мы конечно ожидали сюрприза, позиция была такая, но всё равно переполошились. Знаешь, на какое-то время почувствовал себя мишенью в тире. Второй раз в жизни такое испытал, на редкость мерзкое ощущение. Наш отряд был в колонне первым, фугасы полетели в шедший за нами восьмой. Помню, еще сзади ухнуло и меня что-то ударило в спину – оказалось рука оторванная. И тут же сразу справа и слева ударили автоматные очереди. Я честно не знаю, удалось в кого-то попасть или нет. Знаешь, такая обычная мясорубка, когда тебе в морду фигачит шквал свинца, а ты, куда-то навстречу ему, выпускаешь рожок за рожком. Потом проверил сброшенные магазины, из четырех два оказались наполовину полными. Перенервничал, суетился. До сих пор стыдно вспомнить.
Наших тогда полегло десять человек, минус еще два десятка раненых и оставшихся с ними медиков. Вот дальше продвигаться было уже действительно страшно. Обратный отсчет личного состава открыт, и ты волей-неволей начинаешь думать о всякой чепухе. Например, как скоро тебя могут подстрелить и под каким номером в списке окажешься. Я не хотел, чтобы на конце была восьмерка – не люблю эту цифру.
Прошли сколько там оставалось до стоянки, там не встретили никакого сопротивления и двинули дальше. У забора комплекса остановились ждать темноты. И когда уже начало так заметно темнеть, нас накрыли во второй раз. И как накрыли! Один отряд, совсем немаленький, всё это время шарился по лесам, а когда мы расположились на отдых, зашел с тыла. Влупили все одним залпом. Тех, кто находился у края позиции, вынесли подчистую сразу. Шум, гам, неразбериха! Мы только и успели что попадать и примерно понять что происходит, а нас уже начали гранатами заваливать. Я наверное за всю жизнь столько гранат отстрелял, сколько тогда за полминуты нам на спины упало. Если бы не броня – тут бы и сказочке конец, ей Богу. А так погибло совсем немного людей, но зато ранения получили все, поголовно. Плюс, опять же, паника и неразбериха. Мне осколком в бедро попало, памятная хромота на всю жизнь.
