Артем Мичурин - Еда и патроны
— Мама дорогая! Похоже, сюда согнали всех, кто был в клинике, — сказал Стас, рассматривая пирамиду из костей. — И забили как скот.
— Все подчистили, суки, — Леший бродил по кладовой, обходя кучи тряпья, и переворачивал ногой отдельно лежащие черепа, обращая внимание на плачевную сохранность зубов умерших. В конце концов он сплюнул, пнул ботинком чью-то черепушку, звонко расколовшуюся о стену, и, понося мародеров за их низкий уровень моральных качеств, отправился в дальний конец кладовки искать ящик с агрегатом. — А, вот ты где, — очень скоро сигнализировал он о находке.
— Отыскал?
— А то? Стоит родимый, нас дожидается.
Большой, метра полтора в высоту и метр на метр в основании, с каркасом из деревянных брусков, обитый фанерой, контейнер с таинственным прибором выглядел неплохо сохранившимся для своего возраста. Одна из фанерных стенок была оторвана. Из-под полиэтилена поблескивал осыпанный раскрошившемся пенопластом гладкий пластиковый корпус медицинского аппарата, название которого Стас так и не смог запомнить.
Леший достал нож и, просунув лезвие между брусками, осторожно надавил на рукоять.
— Стас, подсоби справа.
Ящик оказался не слишком крепким. Под действием двух импровизированных рычагов гвозди стали медленно выползать из рассохшегося дерева. Кожух отделился от поддона и был грубо перемещен на скопление ржавых кроватей, расположившихся по соседству.
— Ни хрена себе, дура какая! — оценил Леший габариты аппарата.
Выглядел тот и впрямь внушительно. Большой пластиковый куб на колесах, с кнопками и розетками, являлся, судя по всему, нижней частью замысловатой машины. Верхняя же, состоящая из монитора с клавиатурой, закрепленных на массивной параболической штуковине, регулирующейся по высоте, была отсоединена и, покачавшись немного, едва не грохнулась на пол. Пенопласт, ранее закреплявший ее, от времени раскрошился, превратившись в белую труху, и опорой служить уже не мог. Стас чудом успел среагировать и подхватил падающую хреновину на подлете к полу, столкновение с которым грозило хрупкой конструкции неминуемой гибелью.
— Молодец, — похвалил Леший, неподвижно наблюдавший за падением дорогущего аппарата.
— Да уж, — согласился Стас. — Тяжелая зараза.
— Эта-то, наверное, потяжелее будет, — кивнул Леший на белый куб с колесиками. — Ладно, раз ты верхнюю хрень спас, тебе ее и нести, а я, уж так и быть, низ попру, лишь бы только он в рюкзак влез. Хорошо еще, что половины рассоединенные. А то представляешь, сколько бы мы времени тут промудохались? Я вот даже отвертку с насадками разными захватил, — посмеялся он. — Отвинтить, если что, смогу, а вот с проводами беда. Не шарю я в этом деле совсем, особенно со штуками довоенными, дюже они заумные все.
Стас между делом уже разложил на полу свой вещмешок и, аккуратно водрузив в центре неустойчивую конструкцию с монитором, пытался приспособить груз поудобнее относительно лямок, чтобы тот не особо сильно давил на спину. Наконец, придерживая агрегат левой рукой, правой он расправил ткань рюкзака, собранную в складки, и почти полностью закрыл ею ценную ношу, оставив снаружи лишь небольшой кусочек желтовато-белого пластика.
А вот у Лешего дела с упаковкой не ладились.
— Сучья машина! Блядь! — шипел он сквозь стиснутые зубы, безуспешно пытаясь запихать объемистый блок в рюкзак, который уже жалобно потрескивал от несоразмерных усилий, направленных на его растягивание. — Ядрена вошь! Да лезь же ты! — даже в темноте было заметно, как лицо Лешего наливается кровью, не столько от натуги, сколько от бешенства. — Зар-р-раза!
— Потише, разорвешь ведь сейчас, — пришёл Стас на выручку трещащему по швам вещмешку. — У тебя загнулось вот с этого края, — он обошел «поле боя» и, присев, расправил брезент рюкзака, цепляющий один из многочисленных выступов на корпусе агрегата. — Вот видишь? Нормально все помещается, и нечего беситься было.
Леший напоследок еще раз выругался, со жгучей ненавистью глядя на упрямый аппарат, глубоко вздохнул и взял себя в руки.
— Терпеть не могу, когда так…
— Не нервничай, — Стас примостил поклажу за спину и стоял, подтягивая ремни своего вещмешка. — Нам еще обратно пилить, а ты весь как на иголках. Это у тебя после грибника того мандраж, что ли?
— Нет у меня никакого мандража, — огрызнулся Леший. — Помоги лучше, — он присел, накинул лямки на плечи и, кряхтя, поднялся. — Снизу поправь. Вот, нормально. Надо было с Маратыча больше денег трясти, не знал я, что тут гроб такой тяжеленный. Уф. Чего стоишь-то? Двигай наверх, рассудительный, возвращаемся.
Снаружи за время больничного рейда ощутимо потеплело, туман, устилавший низину, рассеялся. Стас с Лешим, пригибаясь, будто под обстрелом, вышли из здания и быстро, насколько это позволял груз за спиной, направились через Вербовский по уже хоженому пути. Добравшись до угла пятиэтажки, Леший высунулся и осмотрел окрестности.
— Нету никого, пошли.
Стас двинулся за Лешим, беспрерывно крутя головой по сторонам, и прикидывая, что случись кому из сонных тварей пробудиться, им двоим, нагруженным ценной, но от того не менее тяжелой аппаратурой, придется очень туго. Далеко с такой поклажей не убежишь. Останется только встать спиной к спине и принимать бой. А уж если кто-то из них упадет, не сумев вовремя скинуть рюкзак, то будет совсем плохо.
Фигура Лешего мельтешила впереди, расплываясь от попавших в глаза капель пота, и вдруг трясущаяся картинка неожиданно прояснилась, чётко и ясно изобразив, как молниеносная тень выныривает из развалин, сбивает напарника с ног и, пока опрокинутый, словно жук, Леший пытается высвободить руки из-под лямок рюкзака, проламывает ему череп одним мощным, невероятно быстрым ударом. Кровь, смешенная с частицами раздавленного мозга, заливает асфальт, густой красной лентой бежит вниз к оврагу, распадаясь по пути на десятки багровых ручейков, заполняющих трещины. А тень, вперив безумные глаза в затылок следующей жертвы, уже стоит за спиной.
Стас потряс головой, отгоняя бредовое видение, и смахнул рукавом пот. Как только болотного, непривычного ещё цвета манжет ушёл от глаз, перед ними тут же крупным планом нарисовалась спина Лешего. Тот, подняв руку и издавая странный, призывающий, видимо, к тишине звук «тщщшшш», пятился назад.
— Что? — прошептал Стас, переместившись вправо, и тоже начал отступать, глядя поверх ствола на улицу.
— В кустах, — еле слышно ответил Леший, продолжая пятиться. — У крайнего подъезда.
Стас пригляделся и увидел человеческий силуэт за голыми ветками необычайно разросшейся сирени. Грибник стоял на месте, отрешенно раскачиваясь, и не делал никаких попыток преследовать свою потенциальную добычу. Пока не делал.
