Василий Горъ - Перемирие
– Но ведь ваша статья не подразумевает повторного сканирования.
– Это в теории! А на практике… на практике все по-другому! Сканирование используют как кнут! Чтобы наказывать непокорных. Если бы не мой возраст и состояние здоровья, то меня бы потрошили еще чаще.
– Как же вы умудрились выжить?
– Я загрузил себя работой, – слегка успокоился Бергман. – Решил написать книгу. Мысленно. Заучивал наизусть каждую ее главу, предложение за предложением. Правда, после потрошения некоторые куски иногда забывались. И мне приходилось «писать» их заново. Сизифов труд. Но альтернативы у меня не было. Никакой.
– Мда. Я себе представлял наказание несколько иначе, – мрачно посмотрев на стоящего у дверей Тишкина, буркнул Харитонов. – То есть получается, что до такого состояния вы довели себя намеренно? Чтобы уменьшить количество процедур?
– Смеетесь? Если вы – поднадзорный, то омоложение вам не грозит. Про него просто «забывают». Контроль за вашим здоровьем – минимальный. Медблок квартиры и датчики чипа, вживленного в кости черепа, настроены реагировать только на критические состояния. Ну, и на выход за пределы разрешенной зоны. Все остальное – твои проблемы. Живи как хочешь. Вернее, в тех пределах, которые тебе дозволены. В моем случае – это четыре стены квартиры и короткая прогулка к куратору и обратно. И все! Никаких магазинов, спорткомплексов или врачей. Нет, заниматься собой официально не запрещено: хочешь тренироваться – в твоем распоряжении аж шестнадцать квадратных метров жилплощади! Четыре шага от стены до стены. Пять – от двери до окна. Шесть с половиной – из угла в угол по диагонали. Кровать, стол, два стула, система централизованной доставки. Впрочем, есть даже возможность поразвлечься – сходить в комитет по надзору за заключенными и обратно. Два раза в день. Утром и вечером. Дорога от дома до него занимает четыре минуты двадцать секунд. Если не торопиться. Вернее, занимала. Первые три года. Потом… я стал чувствовать себя заметно хуже. И добирался до куратора за семь с половиной. В этом году я преодолел десятиминутный барьер.
Представив себе картину, нарисованную профессором, Харитонов сделал пару пометок в своем комме. И, заметив, что его собеседник угрюмо замолчал, тяжело вздохнул:
– Ладно. Не будем о прошлом. Давайте поговорим о вашем будущем. Надеюсь, вы не против?
– О моем? Какое будущее может быть у дряхлого и никому не нужного старика? – поморщился Бергман.
– Посмотрите на себя – ближайшие лет двадцать вспоминать о старости вам не придется. А насчет ненужности – ваши знания и навыки нужны всему человечеству, профессор.
– Кому? Не смешите меня, генерал! – фыркнул Бергман. – Человечество – это стадо, которое послушно бредет туда, куда его гонит пастух с кнутом! Щелкнуло над правым ухом – люди послушно поворачивают налево. Щелкнуло над левым – направо. Пнули под зад – прибавляют шаг. Уж вам ли этого не знать?
– Позвольте с вами не согласиться. Кстати, что вы знаете о Лагосе? – поинтересовался Харитонов.
– Только то, что так называлась одна из систем Окраины, – пожал плечами профессор. – По-моему, одна из самых близких к сектору цивилизации Циклопов. Я же вам говорил – без Галанета следить за новостями практически невозможно. А что, ее еще не уничтожили?
– Нет. Как видите, мы все еще живы и здоровы, – усмехнулся генерал. И, потянувшись к сенсорной панели перед собой, добавил: – Смотрите. Я вам покажу, на что способно «стадо» с этой планеты.
Минуты две после завершения показа Бергман задумчиво смотрел сквозь стену. А потом, сфокусировав взгляд на Харитонове, негромко поинтересовался:
– Скажите, генерал, а зачем нужно было тратить средства на создание такой высококачественной подделки?
– Что вы имеете в виду, профессор? – удивился Харитонов. – Что вам показалось подделкой?
– Ну, вот этот ваш образ героя-модификанта, ради которого дети готовы лезть под сопла двигателей линкора, не лезет ни в какие ворота.
– Образ? Вы считаете, что я вас пытаюсь обмануть?
– А разве нет? Мне – девяносто три года, генерал! И, несмотря на постоянные потрошения, я еще в состоянии анализировать.
– Что ж, я так и думал…
Харитонов довольно усмехнулся и, посмотрев на Тишкина, негромко попросил: – Саша! Будь добр, позови Волкова. Пусть зайдет.
– Есть, сэр! – кивнул Тишкин. И тут же вышел за дверь.
– С удовольствием полюбуюсь на ваших актеров, – усмехнулся профессор. – Кстати, а вы не забыли, что я – врач? И что в состоянии отличить обычного человека от практически любого модификанта?
– Повторю еще раз, – улыбнулся Харитонов. – Я не собираюсь вас ни обманывать, ни заставлять. Мне нужно, чтобы вы ЗАХОТЕЛИ на меня работать.
– Разрешите, сэр? – услышав голос Волкова, генерал повернулся к входной двери.
– Добрый день, подполковник! Могу я вас попросить дать себя осмотреть моему гостю?
– Да, сэр. – Демон пожал широченными плечами, дошел до центра комнаты и замер.
– Что ж. Вы сами этого хотели. – Профессор довольно резво встал. – Ну-с, посмотрим, что скрывается внутри этого шкафа. Молодой человек! Дайте-ка мне ваше запястье.
Скептическая улыбка с лица Бергмана пропала уже через минуту. А через две, после окончания поверхностного осмотра, в глазах профессора загорелись демонические огоньки.
– Значит, меня и моих коллег – под статью, а вашему коллективу – зеленый свет?
– Ну, я бы не сказал, что зеленый, – хмыкнул Харитонов. – Если у вас будет желание, то я как-нибудь расскажу вам про всю цветовую гамму, которую нам пришлось лицезреть. А теперь, если вы удовлетворены осмотром, я бы хотел перейти к конкретике.
– Я могу идти, сэр? – поинтересовался Волков.
– Да, подполковник. Можете лететь на Базу. Вернее… В общем, как доберетесь до низких орбит, свяжитесь с вашими подчиненными – вас ждет небольшой сюрприз.
– Хорошо, сэр! – кивнул Демон и, развернувшись на месте, вышел в коридор.
– Теперь, когда вы убедились в том, что я вам не лгу, попробуйте представить себе те условия, в которых я предлагаю вам поработать. Во-первых, система Лагос не является членом Земной Конфедерации и абсолютно независима. Во-вторых, на ее территории отменен закон о вмешательстве в геном человека. В-третьих, под эгидой правительства создан научно-исследовательский комплекс, который занимается исследованиями в области создания военных модификантов. Ну и, в-четвертых, цель, которую мы перед собой поставили, отвечает самым жестким нравственным критериям: сделать все, чтобы в войне с Циклопами выжила не кучка облеченных властью людей, а все человечество.
Бергман задумался. А после довольно длинной паузы с усмешкой поинтересовался:
