Михаил Михеев - Стрелок
Все вместе это означало одно – начинается очередной передел, а в разборках подобного уровня мелкие сошки гибнут первыми. Александр не питал ни малейших иллюзий по поводу собственной значимости – жернова, которые начнут вращаться сразу после его выстрела, перемелют, как песчинки, людей куда более серьезных, чем киллер-одиночка. Но и отказаться было нельзя – в этом случае приговор ему вынесут автоматически, просто за то, что слишком много знает. Стало быть, придется работать, в этом случае шансов на выживание все-таки больше, да и Николаич не дурак, глядишь, выкрутятся, хотя, конечно, при случае стоило ему припомнить такую подставу. Хорошо еще, что деньги за новую работу полагались хорошие, намного большие, чем обычно, и это слегка подслащало пилюлю.
Однако, раз уж взялся, следовало обставить дело таким образом, чтобы никто его не заподозрил. Тут все просто – Призрак, как известно, работает из антиснайперской винтовки с большой дистанции. На самом деле он работал по-разному, но то, что не вписывалось в картину, журналисты с ним не связывали, да и следаки, вероятнее всего, тоже. А значит, можно сыграть на смене оружия, подходящий ствол в закромах Александра имелся.
Есть такое оружие, считающееся устаревшим и уже незаслуженно подзабытое. А ведь когда-то с ним русский солдат прошел несколько войн, оно, конечно, не самое красивое, зато грозное и надежное. Да-да, мосинка, трехлинейка и еще несколько прижившихся в народе названий. Тем не менее, как бы его ни называли, по сути, ничего не менялось – трехлинейная винтовка, созданная в конце девятнадцатого века капитаном Мосиным, оказалась тем самым козырем, который был намерен использовать Александр. Пуля летела на три километра, разумеется, прицельная дальность намного ниже, но Призрак был уверен – с километра он точно не промахнется.
Естественно, оружие, которое он выбрал, лишь внешне заметно отличалось от первоначальной версии. Кроме мощной немецкой оптики, у винтовки из дополнительных опций была разве что насадка на ствол, рассеивающая звук и скрывающая вспышку от выстрела. Все это затрудняло возможность обнаружения стрелка и позволяло надеяться на то, что и в этот раз его снова не засекут. Плюс обойма вставлялась иначе, чем на стандартном образце, но это уже так, мелочи.
Вторая причина, по которой Александр остановился на винтовке небольшого калибра, – необходимость нанесения ювелирной травмы. Тяжелая пуля его излюбленного оружия просто оторвала бы Кольману ногу, пуля же калибром семь шестьдесят два, или три десятых дюйма, работает куда аккуратнее. Проще говоря, скальпель вместо топора. Самое смешное, пробивная способность этих пуль колоссальна – рельс старого образца прошивает запросто. Дед в свое время рассказывал, как немцы в войну пустили на них трофейные французские танки. И пусть псевдоисторики, вроде Суворова-Резуна, пишут что угодно по поводу того, что их не было на Восточном фронте, Александр верил деду куда больше. Так вот, дед, пока был жив, рассказывал, что снайперы ухитрялись метров с трехсот – четырехсот расстреливать экипажи этого барахла прямо сквозь броню. Вполне возможно, так оно и было – французская техника Александра не впечатляла никогда.
Кстати, дед еще рассказывал, что и экипажи этих танков состояли из французов, да и среди пленных попадались частенько отнюдь не немцы. Только немцев, финнов, итальянцев и других, воевавших официально, как и положено, после допроса отправляли в лагеря, а французов и прочих бельгийцев вкупе с прибалтийскими националистами, прямо-таки обожавшими служить в СС, отводили в ближайший овраг и там без лишнего шума расстреливали. Официальная история об этом, конечно, умалчивала, но деду Александр – в очередной раз – доверял больше, чем историкам.
В общем, с оружием он определился, оставалось решить насчет места. С этим оказалось едва ли не проще – Николаич передал целое досье на клиента, включающее, помимо прочего, информацию о его привычках. Проводить воскресенье за городом, на даче, точнее, в трехэтажном особняке, выстроенном над рекой, в живописнейшем месте – это, конечно, здорово, но несколько лет подряд… Короче говоря, предсказуемость – синоним уязвимости. А что хрен туда подберешься – ну и что с того? Александр намерен работать вообще с другого берега, из леса, который, по идее, должен приглушить звук выстрела, а то над водой он разносится излишне далеко.
Откладывать дело в долгий ящик стрелок не стал – не в его правилах. Да, он не любил торопиться, но обстоятельность в мелочах вовсе не означала затягивание самого процесса. Как говорится, сделал дело – и баба с возу. Таким образом, в воскресенье рано утром Кольман, выйдя на берег полюбоваться шикарным видом, получил ту самую заказную пулю в ногу. Аккуратная, абсолютно не опасная для жизни сквозная рана – там вообще мало больших кровеносных сосудов – и потому не наблюдалось даже серьезного кровотечения. Зато было ощутимо больно, а значит, вполне доходчиво. Через два дня часть акций НПЗ была продана, и для бизнесмена, в принципе, проблемы закончились. Для Александра же с этого момента все только начиналось.
После того как прозвучал негромкий выстрел, Александр, убедившись, что сделал все как надо, быстро убрал оружие в чехол. Охотничий сезон уже закончился, но некоторые, наплевав на условности, еще постреливали, потому звук не привлек внимания. Тем не менее надо было сваливать. Подобрав гильзу, он быстрым шагом отправился к верной «семерке», и пять минут спустя уже бодро катил по дороге, разбрызгивая лужи. Километрах в двух, остановившись у болота, со вздохом похоронил в нем оружие – как ни жаль, но оставлять его у себя риск непростительный.
Однако уехать далеко ему не удалось. Едва он выехал с проселка на шоссе, как из-под земли материализовался шустрый продавец полосатых палочек, отчаянно размахивающий орудием производства. Пришлось остановиться – явно ведь денег состричь хочет. Ну, его тоже понять можно, кушать-то все хотят. Хотя, надо сказать, обидно – внедорожник почему-то тормозят реже и намного вежливее.
Небрежным шагом подойдя к замершим на обочине «жигулям», молодой гаишник, на вид не старше самого Александра, четко по уставу представился. Вот это Александру не понравилось сразу – не вяжется такое обращение с обычно нагловато-хамской манерой поведения хранителей правопорядка на дорогах. Именно поэтому выходить из машины не стал, пусть это и не вполне вязалось с образом испуганного таким вниманием власти к своей персоне интеллигента. Только окно опустил и поинтересовался, в чем дело. В ответ последовало требование выйти из машины.
– В чем дело, командир? – Александр, уже чувствуя, что что-то пошло не так, нарочито медленно стал открывать дверь. Сейчас он выйдет и, если что, успеет вырубить этого самоуверенного юнца…
