Сергей Лукьяненко - Реверс
Куда поехать — вот вопрос. Мещерские озера? Валдай? Или махнуть в Астрахань, истинный рай для рыболова? А может, раздухариться и отправиться в сибирскую глухомань за тайменем? Адское искушение. Но без компании трудно, а где она, компания? Кто где. Один на Черном море пузо греет, другой занимается тем же на критских пляжах, третий работает, проклиная жару, и отпуск у него осенью, а четвертый жениться собрался, приспичило…
И тут же, как в воду глядел, позвонил Иван Шаповаленко, институтский друг. Не желаешь ли, мол, присоединиться? Водный поход. Нет, не в Сибирь, а на Кольский. Через неделю. Подумай, а? У нас тут на одном катамаране некомплект, трое всего. Не все же тебе спиннингом махать — веслом помашешь. Ха-ха. Нет, ну и спиннингом тоже, конечно. Будешь у нас штатным рыболовом. Хариус, кумжа, щука. А знаешь, какая щука на Севере? Думаешь, она тиной пахнет? Ага, как же. В копченом виде — язык проглотишь. Но главное там хариус, конечно. Что?.. Лицензию купим, на что нам разборки с рыбнадзором? Что-что?.. А не надо тебе никакого снаряжения, кроме рюкзака и спальника. Все остальное будет. Маршрут? Да нет, не самурайский маршрут, ничего особо сложного… Ну так как? Подумаешь? А чего тут думать?..
Иван был маньяк, его игрушками еще в студенчестве были речные пороги в северном безлюдье. Он и жену себе нашел такую, для которой только в походе и жизнь, а в Москве — выживание. Их сыну было пять лет, и первый свой поход он совершил, еще не умея ходить, а второй — еще не просясь на горшок. Родители выращивали из сына чудовище, для которого река без порогов — просто канава и лес не лес, если он не тайга.
Ясно было: Иван ни за что не позвонил бы, будь в сборе вся его компания маньяков. Наверное, на сей раз кто-то не смог присоединиться. Вот Иван и кинулся обзванивать тех, кто в принципе способен отличить весло от компьютерной мыши. Грести втроем на четырехместном катамаране, наверное, неудобно…
То ли лестное предложение, то ли несколько обидное — сразу и не разберешь.
И не надо разбираться.
Уже хотелось ехать. Сергей сказал «подумаю» лишь в силу привычки тратить на мало-мальски серьезные решения более одной минуты. Глубоко в душе нежно запели скрипки и флейты. Плеск воды! Водовороты за веслом. Белые ночи. Суматошные всплески рыбы, заглотившей приманку! Посиделки у костра!
Романтика, однако.
До Кандалакши добрались на машинах за двое суток. Тубус со спиннингами торчал из заднего бокового окна. Оставив личный транспорт, наняли помятый автобус с изображением розовой пантеры на боку и покатили к реке. На грунтовке начали считать подосиновики по обочинам. Сбились со счета. Грунтовка завела в заболоченный лес. Накрапывал дождь. Автобус выл, буксовал, швырял из-под колес грязь, и пантера уже не была розовой. Дважды останавливались и высылали Ивана на разведку: та ли грунтовка? Оказалась — та. Приехали.
Первым делом Сергею захотелось укатить обратно. Холодный дождь перестал накрапывать и полил всерьез. Вершины елей цеплялись за перегруженные ледяной влагой облака. К лешему такую романтику! Сначала ставили тент, потом таскали под него неподъемные рюкзаки, потом принялись ставить палатки. Почва хлюпала и пузырилась. Покончив с палатками, эти ненормальные с шуточками и прибауточками приступили к сборке плавсредств. Пришлось помогать — иного поведения здесь не поняли бы. Потом пришлось искать, пилить и таскать дрова. Какая уж тут рыбалка! До ужина Сергей не имел свободной минуты, а после — сил. Звенело в ушах от радостных воплей малолетнего чудовища — Иванова отпрыска. Этот хомо супер ощущал себя в своей стихии.
Утром дождь сделал паузу, но с Хибин по-прежнему тянуло холодной сыростью. В озерной воде Сергей рассмотрел свою веснушчатую белобрысую физиономию, а помимо нее — только дно, безжизненное, как марсианская пустыня. Ни водорослей, ни мальков. Ледяная вода казалась дистиллированной. Птицы, и те не летали над озером. Вызвав смех, Сергей поинтересовался, не море ли это Лаптевых.
Минуло еще два дня, наполненных борьбой за жизнь. Сергей скучнел. Под проливным дождем проходили какие-то озера и какие-то пороги, где гребцов заливало по грудь, а пена била в морду. Капитан орал команды — Сергей не понимал их. На пороге Падун он выпал за борт и, вероятно, утонул бы, не зацепись ступня за коленный упор. Утром — загрузить катамаран. Вечером — разгрузить катамаран.
Найти сухие дрова, растущие почему-то в такой дали, что замаешься пробираться туда по тайге, — а ведь потом еще валить сушину, пилить ее на части и переться обратно с бревном на плече! Комарье и гнус — тучами. Свежее медвежье дерьмо невообразимых размеров лежит прямо на тропинке. Р-р-романтика!
Иван ободрял: мол, погода обязательно пойдет на поправку, медведь летом сыт ягодами и на людей не нападает, а впереди такие пороги, что пальчики оближешь, и еще озеро, где на скальном острове древние саами оставили петроглифы…
— Чего оставили?
— Петроглифы. Выдолбили на скальном выходе контуры разных зверей и людей.
— Зачем?
— Из религиозных побуждений. Продвигались на север вслед за кромкой ледника и мечтали, наверное, что тут мигом появится зверье: олешки там всякие…
— Глупости, — буркнул Сергей. — Делать им было нечего — мечтать. Фантасты какие!.. Назови мне хоть одного фантаста-лопаря. Я знаю, зачем они на самом деле долбили камень.
— Ну и?..
— Они грелись.
Иван ржал. Сергей стучал зубами.
На третий день наметилось улучшение: встали на дневку. Шумела река, впадая в очередное озеро длинным порогом. Мрачные ели исчезли, сменившись веселым сосняком. Облачность рассеялось, открыв наконец Хибины — скорее холмы, чем настоящие горы, но с пятнами снежников на склонах. Это в августе-то месяце! Какой дурак выдумал байку про глобальное потепление?! Вот они — зародыши будущего глобального ледника. Отсюда и поползет.
— А чтой-то мы рыбу не едим? — поинтересовался за завтраком Иван.
И вот Сергей стоит по пояс в воде. Над ним — комариный столб. Вода обжимает резиновые штаны, и рыбаку кажется, что он вмерз в глыбу льда. А еще кажется, что в такой воде могут жить только пингвины.
Озеро — нулевой эффект. Заливчик в конце порога — нулевой эффект. Даже меньше, чем нулевой, поскольку потеряна хорошая блесна — фирменный «меппс», не китайская подделка. Чуть выше вдоль порога — нет ничего.
В море Лаптевых, наверное, больше рыбы!
— Сходи в начало порога, — посоветовал Иван. — Знаешь, где спокойная вода становится текучей. Там, бывает, стоит хищник. Не, я с тобой не пойду, у меня левый баллон травит, клеить буду…
Сергей пошел. Порог был с полкилометра длиной, по его берегу шла тропа. Справа — кустарник стеной, слева — беснуется вода, а под ногами… под ноги только и смотри, не то покалечишься. Маленькие камни торчат, как драконьи зубы, большие — как надолбы. И все до единого скользкие, будто намыленные! Противопехотное заграждение, да и противотанковое тоже. Ни немцы, ни финны сюда в войну не дошли, а дошли бы — не обрадовались.
