Алексей Корепанов - Можай
— Ваше указание исполнено, господин постмайор! — четко и звучно доложил Спиноза.
— Правильно и своевременно отреагировал, боец, — одобрительно сказал комбат и окинул танк пристальным взглядом. Словно только сейчас что-то понял для себя.
Дарий услышал, как забурчало в животе у тоскующего рядом Тангейзера. Дежурный у ворот по-прежнему стоял, вытянувшись в струнку, хотя Милица на него не смотрел. Из глубины воинской части доносились чьи-то веселые сытые голоса. Теплый весенний вечер неумолимо перетекал в ночь, и обитатели хвойного леса, неторопливо и плотно поужинав кто чем, устраивались на ночлег.
— И вот такая машина, считай, простаивает, — задумчиво произнес постмайор. — Задач серьезных нет и, к сожалению, не предвидится… То есть простаивает, значит, уникальная машина, ухода требует, место занимает, и коэффициент, значит, ее полезности ниже уровня отрицательного нуля… Или даже двух нулей… Мда-а… — Милица осуждающе покачал головой и шумно вздохнул, подавив своим выхлопом все ароматы хвойного леса.
А Дарий осознал, что клубок тоскливых мыслей о еде растолкала иная мысль — решительная, даже дерзкая, и мускулистая.
— Возможности у этой машины потрясающие, господин постмайор, — проникновенным голосом начал он, для убедительности прижав руки к груди. — Мы с ней многое прошли, это же чудо, а не танк! Спиноза больше чем танк, он может столько пользы принести, именно пользы, господин постмайор! Да он в одиночку в Дальней разведке может такие задачи решать, сколько и экспедиция в сотню человек не решит. И простаивать не будет, и прибыль нашей части принесет, причем самую что ни на есть материальную! Да, я понимаю, что…
— Стоп, стоп! Что за прибыль? — насторожился комбат.
— Отдать его вместе с экипажем, то есть со мной и Тан… постлейтенантом Диони, в аренду Службе дальней разведке! Они на оплату не поскупятся, им же выгоднее нас двоих послать вместо сотни, которую и кормить надо в пятьдесят раз больше, чем нас, и платить каждому, причем немало… А нам платить не надо, мы жалованье и так получаем. Ну, разве что какие-нибудь премиальные…
— Вот так, значит… — Милица, слегка покачиваясь, обхватил ладонью подбородок.
— И вас, господин постмайор, поощрят за инициативу, — подал голос Тангейзер, и голос этот был вкрадчивым. — Такое далеко не каждому может прийти в голову. Далеко не каждому!
Туманная пелена исчезла из глаз комбата, словно унесенная ветром.
— А мне, значит, пришло… — пробормотал он и замолчал.
Видно было, что Милица рассматривает эту мысль со всех сторон, и она, кажется, ему нравится. А Дарий вспомнил, как уговаривал лейтенанта Тамерлана Бебешко отправить Спинозу в поход по пространствам Пузыря. Ситуация была весьма похожей… Да и Милица чем-то напоминал взводного Бебешко.
— Князю прибыль, белке честь, — непонятно сказал танк.
Вернее, это Дарий его не понял. А комбат, кажется, понял прекрасно. Потому что вновь выдохнул алкогольные пары и внес поправку:
— Князю прибыль, князю же и честь. А ты, боец Спиноза, как? Не прочь поработать на благо Дальразведки?
— Только об этом и мечтаю! — без запинки ответил танк.
— Та-ак… — Милица заложил руки за спину, ссутулился и вновь принялся выхаживать туда-сюда между обочинами, поросшими пыльной травой.
Тангейзер легонько толкнул Дария в бок, и когда тот повернул голову, показал поднятый большой палец. Силва, сдвинув выгоревшие брови, молча приложил указательный палец к губам. А танк вдохновенным голосом продекламировал:
«Шерманы», «тридцатьчетвертки» и прочие предки
Даже мечтать не могли о работе в Дальней разведке.
Память о каждом из них я в душе навсегда сберегу,
В грязь не ударю броней и сделаю все, что смогу!
— Да ты у нас поэт, братец, — остановившись, уважительно сказал комбат, доселе не знавший об этой особенности Спинозы. — И про грязь это ты хорошо… «В грязь не ударю броней»… Стихи, значит, сочиняешь… И о чем-нибудь другом сочинить можешь?
— Могу о чем угодно, господин постмайор! — не стал скромничать бронеход.
Милица еще немного походил по дороге, теперь уже кругами, все больше замедляя шаг. Наконец он остановился и повернулся к поедающим его глазами (за неимением другой пищи) танкистам:
— В общем, так, бойцы. Возражений не имею, и завтра же, значит, доложу по инстанции. Но с одним условием. На той неделе жена нашего окружного штабиста день рождения празднует, я в числе приглашенных. Нужно ей поздравление сочинить. Справишься, боец Спиноза?
— Так точно, господин постмайор! А как имя жены?
— Лонечка… э-э… то есть Алонтальна.
— О, роскошное имя! — воскликнул танк. — Легко рифмуется с самыми разными и очень подходящими к случаю словами. Например: она феноменальна… Высокоинтеллектуальна… Все может разобрать детально… Она красива, как медаль на… Прелестна в общем и локально… И просто суперсексуальна…
— Э-э! — замахал на него руками комбат. — А вот об этом не надо!
— Может, лучше: «Она в любви маниакальна?» — предложил Спиноза.
— Нет-нет! Никаких намеков! Ты соображаешь, что несешь, боец?
— Виноват, господин постмайор!
— Виноват он… — пробурчал Милица. — Никаких сексуальных, анальных, оральных и ненормальных! Такие дела не афишируют, неужели непонятно? В общем, если будет достойная поэзия, будет вам всем и Дальняя разведка!
Вероятно, зернышко упало на подготовленную почву, потому что не прошло и месяца с этого разговора у ворот воинской части, как военный транспортник принял на борт Дария, Тангейзера и Спинозу. Танкисты разместились в жилом отсеке, а танк — в трюме, и транспортник отправился с Флоризеи на Землю, столичную планету Межзвездного Союза. Речь не шла об увольнении танкистов из армии — экипаж «Мамонта» вместе с самим бронеходом был, как и предлагал Силва, сдан в аренду Службе дальней разведки.
Транспортник совершил посадку на военном космодроме «Вознесенск» к западу от столицы Межзвездного Союза Лисавета — мегаполиса, широкой полосой протянувшегося по степям до самого моря. Тут экипажу и бронеходу пришлось разлучиться. Спиноза обосновался в ангаре — с ним должны были поработать специалисты СДР, проверяя его способности и накачивая нужной информацией, а оба танкиста, пересев на военный мобиль, отправились на северо-восток, в город Тверь. Там находилась штаб-квартира Службы дальней разведки, а близ города располагался учебно-тренировочный центр СДР.
Ни Дарию, ни Тангейзеру не приходилось раньше бывать на Земле, и они с любопытством разглядывали открывающиеся с борта мобиля виды планеты, которая положила начало Межзвездному Союзу. Именно отсюда когда-то взяла старт Экспансия, и именно здесь располагалась вся союзная администрация. Чуть ли не половина суши Земли являлась если не заповедником, то историческим памятником. Населенность планеты находилась под строгим контролем, крупные промышленные и аграрные зоны были давно ликвидированы, и теперь основательница галактического объединения во многом зависела от иных миров. А основные свои доходы получала от индустрии социально-культурного сервиса и туризма.
В этих широтах подходило к концу лето — луга и леса еще радовали глаз зеленью, но она была основательно дополнена желтыми и багряными красками. С высоты поверхность планеты выглядела безлюдной, и только редкие скопления зданий, прорезанные полосками улиц, да мелькавшие вдали мобили, что летели встречным курсом, к столице, показывали, что Земля обитаема. Впрочем, в Межзвездном Союзе не было густонаселенных миров.
И вот что удивительно: хотя и Дарий, и Тангейзер родились очень далеко отсюда — один на Флоризее, а другой на Яблочке, и в роду у Тангейзера были пандигии, не имевшие к Земле вообще никакого отношения, — они оба ощущали собственную связь с этой планетой. Странную связь, не поддающуюся какому-либо научному объяснению. И это было волнующе и приятно, и заставляло думать о том, что есть в мире некие незримые нити…
Тверь, раскинувшаяся на берегах трех рек, была явно обширней Фортицы. Над покрытыми густой пока листвой верхушками деревьев золотились купола храмов, по воде сновали мелкие суда, и сверху была хорошо видна четкая планировка центральной части города — расходящиеся от площадей лучи улиц, помнивших далекие Темные века. На одной из таких площадей и стояло, возносясь к небесам двумя десятками этажей, строгое серое здание Службы дальней разведки — прямоугольный параллелепипед с рядами окон. Там танкистам предстояло узнать, как именно их намерены использовать арендаторы.
СДР крайне редко упоминалась в средствах массовой информации. Она была довольно закрытой организацией, которая занималась делами, не очень-то интересовавшими рядовых граждан Межзвездного Союза. По слухам, эти дела у нее шли далеко не блестяще. Впрочем, к такому выводу любой обладатель мозгов мог прийти и без всяких слухов. Зачем вести разведку дальних миров, когда, как справедливо отмечал капитан Макнери, свободных территорий в Союзе и так в избытке? Ну, разве что для того, чтобы выявить потенциальных агрессоров или найти планеты, до предела напичканные очень полезными ископаемыми. Но сырья хватало, а обитатели новых миров ничем не угрожали благополучию галактического сообщества. Хотя точно сказать, что происходит в Дальразведке, и есть ли у нее успехи, непосвященные, к каковым пока относились Силва и Диони, не могли. Возможно, дальразведчики знали много всякого о таких мирах, названий которых никто и не слыхивал. Возможно, вели какую-то работу в этих мирах, наблюдали, изучали, занимались дипломатическими играми… Дарий и Тангейзер об этом понятия не имели, и могли сказать с определенностью только одно: за последние годы массмедиа ни разу не упомянули о том, что стараниями Службы дальней разведки обнаружена какая-либо новая планета.
