Алексей Корепанов - Можай
— Интересно… — сказал Хорригор, поставив локти на стол и подпирая руками голову, которой явно хотелось упасть в тарелку. — Не приходилось слышать… Хотя на краю Галактики мне доводилось бывать.
Капитан расплылся в благосклонной улыбке.
— Все шутите, Хор? Только не говорите, что работали в Службе дальней разведки — она туда еще не добиралась. И вряд ли доберется в обозримом будущем — нечего там делать. Территорий свободных у нас немерено, средства на такое никто выделять не будет, а свои кровные эти мудролюбы вряд ли выложат. Да и нет там никаких чудес, и никакого Можая тоже нет. Это все так… — он поднял руку и пошевелил короткими крепкими пальцами. — Болтовня… Пустота там одна, на краю Галактики, лишь ветры космические летают… Пустота, вот и все…
Некоторое время сотрапезники молчали, рисуя в своем воображении край Галактики. Потом подала голос Маркасса:
— Это когда я еще в боксе у Бенедикта сидела, и мальчики не знали, что я вместе с ними еду, он мне стихи читал, развлекал. И одно сейчас как раз кстати будет, я его запомнила, у меня память хорошая…Алькор сочинил… Вот, послушайте:
Сквозь космический холод к загадочной цели стремились —
Огоньки индикаторов, пение пультов, экранов мерцанье,
Мельтешение чисел, таблиц, генераторов гул приглушенный —
С каждым часом всё ближе…
И миг долгожданный настал!
Не поверив глазам своим, замерли… Поняли всё… Разозлились!
Столько напрасных трудов, столько лет… Столько лет ожиданья!
Столько стремления к россыпям звезд отрешенных!
А наяву лишь одно:
Пустота.
Пустота…
Пустота…
— Вот именно, — расслабленно кивнул Линс Макнери. — Он что, из Дальней разведки, этот Алькор? И имя звездное…
Маркасса медленно помотала головой.
— Он еще до Экспансии жил, в Темные века.
— Ну, молодец. — Капитан сосредоточился, как тяжелоатлет перед штангой, и решительно взял рюмку. — За такое не грех и выпить!
— За пустоту? — с иронией спросил Хорригор.
— За стремление! — ни секунды не промедлил с ответом Макнери и тут же выпил.
Обер и Хорригор последовали его примеру, и даже пандигийка сделала глоточек вина. Впрочем, в саронском белом градусов было немного. Хотя сами саронцы временами ухитрялись напиваться им так, что начинали вопить о своей исключительности и выходе из Межзвездного Союза.
Неизвестно, какое направление приняла бы далее застольная беседа, но тут за спиной капитана тренькнул сигнал внутренней связи. Макнери с еще большим трудом, чем в прошлый раз, выбрался из кресла и, шагнув к экрану, повернул его от стола.
— Что стряслось, Ноник? — строго спросил он появившегося на экране оператора дальсвязи, и теперь по его дикции никто бы не заподозрил, что космический волчара от души испил коньяка.
— К нам идут гости, — сообщил оператор. — Глиссер бежевых.
— Бежевые гости идут в гости… — озадаченно пробормотал Макнери и крепко ухватил себя за бороду.
Глава 2. Куда Макар телят не гонял
Но все-таки слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
— Вот они, голубчики, — блеклым голосом сказал Дарий Силва, когда танк въехал в высоченные распахнутые ворота заброшенного заводского корпуса.
— Игра началась, — добавил Тангейзер Диони, тоже глядя на экран.
— А игроки все те же, — уныло произнес танк.
Да, тут собрались все те же. Их хорошо было видно в лучах вечернего солнца, беспрепятственно проникающих в оконные проемы, — сотни полторы фанатов местного «Лурга» и примерно столько же приезжих, два часа назад, на стадионе, неистово болевших за свой «Тикабал». На трибунах им особенно развернуться не дали, и фанаты, как всегда, решили пообщаться после матча. На этот раз выбрав территорию старого завода на окраине Фортицы. Футбольный чемпионат был в полном разгаре, столицу Флоризеи посещали болельщики разных команд, и столичная полиция прилагала немало сил, чтобы город не особо страдал от таких набегов. Обычно стражи порядка худо-бедно справлялись с этой задачей, но когда дело касалось фанатов «Тикабала», приходилось прибегать к помощи армии. На главных магистралях появлялись танки. Полиция и армейцы брали в тройное кольцо оцепления территорию вокруг двухсоттысячника, а те, кто был равнодушен к футболу, старались в такие вечера не выходить из дому. Противостояние, а если называть вещи своими именами — ненависть фанатов соперничающих клубов постоянно подогревалась средствами массовой информации, принадлежащими представителям разных лагерей, и обстановка в столице в дни матчей была далека от идиллии. Положение дел в этом секторе жизни общества ничуть не улучшалось с Темных веков, и даже самые заядлые оптимисты не верили в то, что ситуацию можно изменить.
Стычки молодых, в большинстве своем, фанатов на стадионе и на улицах Фортицы удавалось предотвращать. Но тот, кто стремится на футбол с целью, в основном, пооскорблять и подраться, всегда найдут место для выяснения отношений. На окраинах столицы таких мест хватало, и бои там разгорались нешуточные. Если только вовремя не вмешивались силовые структуры.
В данном случае, боевая единица танковых войск Флоризеи — оперативный танк серии «Мамонт», снабженный квазиинтеллектуальной системой и именующий себя Бенедиктом Спинозой, успел к началу побоища — противостоящие стороны только-только начали сходиться. Знаменитый философ Темных веков и представить себе, наверное, не мог, что под его именем будет действовать боевая машина, созданная на планете Уралия, — там, в городе Челябе, находился крупнейший танковый завод Межзвездного Союза. Спинозу сработали с применением архамассы, которую добывали в недрах планеты Пятая Точка, и, может быть, поэтому, бронеход любил поговорить. Причем довольно часто изъяснялся не прозой, а стихами… точнее, стишками. Вот и сейчас, въехав в огромный цех и остановившись по приказу Дария Силвы неподалеку от ворот, он спросил сочным баритоном:
— Надеюсь, командир, стрелять не будем и по-другому головы остудим?
— Разумеется, — ответил Дарий. — Заодно и помоются ребята, причем бесплатно, и тепленькой водичкой. Так что, получается, не остудим, а согреем.
Фанаты, собравшиеся в давно оставленном без оборудования цехе, не обратили внимания на застывшую в отдалении громадную боевую машину обманчиво нежного розового цвета. Каждая группировка — красная и сине-белая — следила только за своими противниками. И зря. Фанаты не успели еще пустить в ход кулаки, как из танка по ним ударили струи воды. И не летний дождичек это был, и даже не ливень — от такого напора никто не устоял на ногах, и обе когорты понесло к стене цеха. Несостоявшиеся драчуны извивались на полу, даже не помышляя о сражении и беспокоясь лишь о том, чтобы не захлебнуться в теплой, но очень жесткой воде. Вода была не простой, а с доброй примесью успокоительного. Оно успешно и надолго смягчало самый буйный нрав — и стремление почесать кулаки быстро сменялось у фанатов желанием полюбоваться природой и подумать о своем месте в этом мире.
— Хватит, Бенедикт, — сказал Дарий и вызвал на связь уже знакомого экипажу постсержанта полиции. — Миртак, подъезжайте, можно забирать.
— Кстати, а как «Лург» сыграл-то с «Тикабалом»? — спросил Тангейзер.
Силва пожал плечами.
— Никогда не интересовался «Лургом». Я за своих болею, за вертскую «Гаволу». А столичным клубом пусть столичные и интересуются.
— Ничья, два — два, — сообщил танк. — На восемьдесят второй минуте «Тикабал» не забил пенальти. На форуме фортичане в один голос заявляют, что пенальти дали ни за что.
— Обычная история, — кивнул Дарий. — Пенальти в ворота хозяев поля всегда дают ни за что.
Танк задним ходом выбрался из ворот, развернулся и двинулся навстречу полицейским фургонам. Те уже пылили по усеянному каким-то хламом заводскому двору. Сейчас красных и полосатых рассортируют, и фанатов «Тикабала» увезут на вокзал — пусть едут себе в свой приморский город. А местные и сами до дому доберутся. Желания маршировать по улицам, выкрикивая речевки, у них после успокоительной водички не появится. А если все-таки появится — у особо стойких, — то переночуют в отделении полиции за нарушение общественного порядка, а потом две недели будут безвозмездно вкладывать свой труд в благоустройство и озеленение родного города.
— Еще один очень плодотворно проведенный день, — с какой-то тусклой интонацией произнес танк, оставив позади заводскую территорию и направляясь к окружной дороге, в сторону воинской части. — Великий подвиг — с соплячьем воевать. Надоело…
