Алексей Рыжков - Осколок
Часа через четыре Крэй сказал «поехали!» и включил режим Play. Зазвучавшая музыка показалась ему чарующей и странной одновременно. Что-то в ней было такое… Или, может, Крэю просто почудилось. Последняя неделя… Вся на нервах – лучший друг в больнице, почти ежедневная стрельба под окнами. Короче, нервы ни к черту. Но это пианино или фортепиано там. Было в этих звуках классики что-то сентиментальное. Романтичное до чертиков. Хотя Крэй даже не был уверен, что это классика. То, что это не Red Hot Chilly Peppers, – точно. Но что это? Крэй с удивлением подсовывал программе очередные фрагменты восстановленной с осколка информации и не верил своим глазам. КАЖДЫЙ БАЙТ БЫЛ НА МЕСТЕ. На диске действительно была записана музыка. Неизвестный пианист играл непрофессионально, даже Крэй это чувствовал. Но вдохновение. Это было. Да. Вполне возможно, что играл ребенок. Очень талантливый ребенок. В колонках отзвучала последняя нота, программа закрасила красным последний байт, и Крэю вдруг открылась истертая до дыр ИСТИНА. Что в мире есть грязь – деньги, насилие, предательство. И есть падающий с неба снег, яркое солнце, музыка… Две грани. Темное и светлое. Добро и зло. Это то, что скрывалось ото всех в этой истории. То, что у мира две грани. И то, что на хранящихся в сейфах осколках CD можно хранить память о музыке. О действительно красивой музыке…
Понедельник
Крэй депрессивно пялился в окно на мельтешащие в декабрьском ветре колючие снежинки. В руке стакан чистого джина, культи ног укрыты теплым пледом. Странная штука. Именно в такую погоду ему казалось, что у него мерзнут ноги. Ноги, которых нет уже восемь лет. А еще Крэй думал о снежинках. О том, какие они, сволочи, геометрически правильные и что ему, Крэю, давненько уже не приходилось разглядывать их у себя на рукавах куртки, а только вот так – за окном. А разве так разглядишь? Только и видны пляшущие в хаосе белые точки. Супермобильное кресло «Тошиба СелфХелпер-12» подмигивало огоньками, впитывая электроэнергию в свои аккумуляторы из настенной розетки. Крэй методично заправлялся джином, ожидая ту самую грань, за которой депрессия отступает или превращается в тягучую, чугунную сонливость…
