Алексей Рыжков - Осколок
– Да не вопрос, – сказал Крэй. – Зря, что ли, с трехмерной графикой и сканером возился? – Он подсунул программе файл с трехмерным образом, и программа заткнулась на время, прорисовывая траекторию движения читающей головки по осколку. «Тип носителя? 1.CD-ROM, 2.CD-R, 3.CD-RW» – спросила программа. Тут зазвонил телефон. Крэй мельком взглянул на часы – 12:00.
– Мистер Крэй? – женский голос. Звучит устало и буднично.
– Да. – Крэй насторожился.
– Это госпиталь Святой Марии Назаретской. К нам поступил пациент – Дик Стэнли. В страховом полисе указан ваш телефон.
– Что… с ним? – Крэй сглотнул вдруг ставшую вязкой слюну.
– Множественные переломы. Сотрясение мозга средней тяжести. Авария, мистер Крэй. Его сбила машина. Но вы не волнуйтесь. Состояние стабильное, доктор говорит, все будет в порядке. Он крепкий парень. Выкарабкается.
– Когда это случилось?
– Пациент поступил к нам час назад. Сейчас он в палате интенсивной терапии.
Пациент? Как-то не вязалось в мозгу Крэя это слово с образом Дика. Кто угодно, только не Дик. Зря он Рэту врезал. А может, и не зря. Тот ведь не просто так свой тесак чертов достал. Кто знает, сколько он им народу прикончил? Такие парни, как Рэт, вначале делают, а потом думают. Сгоревший «Понтиак» – яркий тому пример. Крэй теперь почему-то на сто процентов уверился, что тачку фэбээровцев взорвал Рэт. Н-да… Чем дальше, тем страшнее. Времени, похоже, в обрез. Надо этот гребаный диск прочитать, пока они там еще кого-нибудь не взорвали. Или не переехали.
Крэй, затаив дыхание, дал программе команду читать осколок. Что-то там в приводе загудело, завизжало, и на экране появились первые байты. «А чего я, собственно, ожидал?» Мешанина шестнадцатиричного кода. Привод работал медленно. Каждую порцию в десять байт программа сразу писала на жесткий диск.
В два разных файла. Там, в инструкции, так и было написано: «Чтение фатально разрушенных носителей – чрезвычайно сложный процесс. В некоторых случаях воздействие луча лазера на активный слой приводит к разрушению оного. Таким образом, возможность успешного прочтения носителя иногда сводится к одной попытке, поэтому программное обеспечение привода обеспечивает двойное копирование считанной информации». Включился вентилятор теплоотвода. Крэй встрепенулся. «Ну, теперь от меня ничего не зависит. Вся надежда на неизвестных парней из Лос-Анджелеса». На экране медленно появлялись символы. Желтые на синем. Привычный интерфейс. Судя по задержкам, в некоторых случаях привод считывал байты лишь после второй-третьей попытки. В правом верхнем углу высвечивались цифры: мощность лазера, положение головки, температура носителя. Крэй вдруг понял, что чертовски хочет курить. Это желание не преследовало его уже лет восемь. Может, больше. То утро. Ну, когда он поперся на пробежку, это был как раз понедельник. «Все! – решил тогда Крэй. – Завязываю с куревом, с пойлом, начинаю здоровый образ жизни». После столкновения с хромированной решеткой радиатора тягача курить ему перехотелось надолго. Но здоровее он не стал.
Где-то должна быть пачка Дика. Он забыл свой Winston пару недель назад. Они тогда нажрались как свиньи. Ну, как вчера. Или почти. Надо пошарить на кухне. Крэй бросил взгляд на экран. Все нормально. Привод гудит, вытаскивает с осколка порции байтов, трудолюбиво пишет их на хард. «Я тут пока совершенно не нужен».
Крэй сидел у окна с пустой банкой от оливок Vitaland – теперь это была пепельница. Опять мело. Снежинки плясали в своем замысловатом танце. Крэй мысленно сравнивал их со стайками маленьких рыбок. Иногда, подхваченные каким-то хитрым турбулентным потоком, тысячи этих белых крошек вдруг мчались навстречу основному потоку или кружились в странном хороводе. Звонить Дику бесполезно. Я-то знаю, что такое палата интенсивной терапии. Лежит он сейчас в полной отключке. Куча проводов, трубочек. Какой там на хрен сотовый? Он даже поссать не может подняться.
Голова чуть кружилась от выкуренной сигареты. Крэй взялся за джойстик и подъехал к рабочему столу. 10%. Привод прочитал только десять процентов информации. «Ладно. Подождем», – согласился Крэй и поехал на кухню. Включенный JVC тихо бормотал шестичасовые новости. Опять показали сгоревшую тачку фэбээровцев. Какой-то хмурый мужик что-то там говорил в микрофон с надписью CNN. Вращал белками глаз. Типа все будут задержаны и получат по заслугам. Ну-ну. Задержаны… Рэт вон Дика переехал и пьет сейчас где-нибудь в баре. Поминает Бигги. Черт! Это сколько ж уже народу пострадало из-за этого диска? Кое-кто вообще к праотцам отправился. Крэй достал из холодильника готовую пиццу. Не то чтобы готовую. Минут десять на максимуме в микроволновке, и будет готова.
В восемь вечера Крэй сидел на кухне и докуривал последнюю сигарету Дика. Он пялился в экран телевизора, не особо сосредотачиваясь на происходящем. Оживился, когда показали Старого Хрыча. Джонсон и Дворак вели Крутова под руки, на запястьях браслеты. «Задержан глава преступной группировки…» Упаковали-таки старика. Вот она – неограниченная власть, плюс чувство собственной неполноценности. По мнению Крэя, всем этим парням с удостоверениями и делегированным государством правом на убийство требовался личный психоаналитик. Не тот, который один затраханный на весь полицейский участок. А один на каждого обиженного в детстве, закончившего какую-то там академию и расхаживающего теперь с «глоком» под мышкой и чувством превосходства в душе. Абсолютно официально. Черт! Их ведь даже в самолет с пушками пускают. А может, и нет. «Подведем итоги, – хмыкнул Крэй. – Сыч в тюрьме. Джонсон и Дворак тоже. Хотя и по эту сторону решетки, но им с этим расследованием сейчас точно не до диска. Дик в больнице. Бомбилы Сыча: одни в морге, другие рвут когти из Чикаго. Короче, как-то так получилось, что Крэй остался один на один с куском поликарбоната. В голове Крэя мелькнула шальная мысль: «Нет! Чушь собачья. Куда я на своей «Тошибе» убегу? К черту!» Крэй покачал головой и громко сказал сам себе:
– Надо глянуть, как там идет процесс. На девятнадцатидюймовом мониторе «Acer» в правом верхнем углу высвечивалась цифра 18%. «Да-а… – протянул Крэй. – Длительный процесс. Где моя «Белая лошадь?» Ночью Крэй просыпался два раза. Первый раз было 34%. Второй – 57%.
Воскресенье
Проснулся Крэй от пронзительного верещания компьютера. Это ж надо! Сгенерировать такой противный звук! Не торопясь, он перебрался с кровати в кресло и поехал в кабинет. «100%, – мигало на экране. – Нажмите любую клавишу»… «Нажмем», – сказал Крэй и нажал пробел. Длительный опыт общения с чужим софтом научил его избегать в таких случаях Enter. «И что мы имеем?» – спросил Крэй у компьютера.
А имел он порядка двухсот мегабайт разрозненной, перемешанной, словно в миксере, информации. «Для начала неплохо. Теперь осталось разобраться в этом бардаке». Крэй развернул «Тошибу» и поехал в душ. Как бы там ни было, а утренний туалет и завтрак не отменялись.
Крэй специально себя тормозил. Часть его вопила: «Кончай жрать! Там, на экране то, что ты так сильно хотел выцарапать. Из-за этих двухсот мегабайт уже пострадала уйма народу. Вперед, парень! Надо разобраться с этим дерьмом». А вторая половина спокойно отвечала: «Ну и что? Теперь эта хрень никуда не денется. «Винты» у меня очень надежные. Сейчас позавтракаю и спокойно разберусь с этим делом; В общем, торопливость тут ни к чему. Из-за нее можно упустить что-нибудь важное». А работа предстояла трудная. Ни одна программа не смогла бы вычленить из этого хаоса что-то внятное. Только обыкновенные человеческие глаза и мозги. Где-то интуиция, где-то просто надежда на удачу. Крэй спокойно закончил завтрак, составил посуду в ESF-235 и покатил в кабинет. Перво-наперво он записал файл на два компакт-диска. Так, на всякий случай. Один компакт приклеил на двойной скотч под подоконник. Второй положил под посудомоечную машину. Хрен его кто там разглядит.
– Ну, вот! – громко сказал Крэй. – Вот теперь начинаются настоящие танцы. – Он надел специальные очки – они гасили блики экрана и вроде бы снижали интенсивность излучения. Приступим…
Через три часа Крэй набрел на RIFF… WAVE. Те байты, что были между этими двумя словами, не важны. Главное – это слово RIFF (Resource Interchange File Format). С него начинался WAVE-файл. Самый когда-то, можно сказать, распространенный музыкальный формат. Крэю чертовски неохота было нырять в историю создания WAVE-формата и все такое. То, что он выяснил в Интернете, это был используемый в данном типе файлов метод импульсно-кодовой модуляции – PCM (Pulse Code Modulation). Это означает запись в файле значений квантованного кода в последовательных точках дискретизаций. В заголовочной части файла содержится основная информация об оцифрованном звуке, например, число каналов и частота дискретизации, а также среднее число передаваемых в секунду байтов. «Да и хрен с ними!» – подумал Крэй и скачал специальную программу. Она сама, безо всяких там заголовков пыталась сыграть музыку из предложенной последовательности байтов. Эмпирическим путем можно было подобрать самому вид записи – 8/16 бит, моно/стерео. Крэй был уверен – в этих файлах спрятано что-то еще. А одним из приятных свойств скачанной Problem-WAV ver 3.2 было отображение воспроизводимого байта.
