Максим Резниченко - Успеть за Правдой
– Они не смогут преодолеть границу пузыря, – сказал я мужчине, когда он обернулся ко мне с немым вопросом в глазах. Человек кивнул и возвратился к изучению акулы. Та недолго крутилась у пузыря, потом развернулась и исчезла из глаз, растворившись в водной толще. Но не это меня заставило поверить, что скоро все закончится. Мой спутник – его поведение изменилось, и я прекрасно ощутил это. Он все еще боялся, но страх был уже не такой всепоглощающий. Именно так и происходит, когда страха становится слишком много. Да и люди так устроены, что привыкают ко всему. Вот и к воде мужчина привык.
Меня не удивило и то, что с каждой секундой вода становилась прозрачнее. Теперь она мало напоминала ту бурую жидкость, в которую ее превратил страх моего спутника. Прозрачную синеву пронзили вдруг солнечные лучи, а появившиеся дельфины отогнали прочь снующих поблизости акул. Это событие вызвало у человека бурю искреннего восторга. Осталось добавить последние штрихи. Внизу появилось дно: белое, песчаное. Стайка ярко-красных рыбешек промелькнула совсем рядом, шустро развернулась и умчалась куда-то в сторону. Вдалеке показался корабль, он мирно лежал на дне. Очень быстро наш пузырь приблизился к нему, поравнялся и двинулся дальше. Мой спутник во все глаза смотрел на затонувшее судно и еще долго провожал его взглядом.
– Как интересно, – негромко сказал он. – Я даже не думал… Я бы хотел… – и осекся, испугавшись собственных мыслей.
– Поплавать?
– Нет, – сразу ответил он, – то есть да, не знаю… Я же не умею…
– Научить?
Человек не ответил, лишь коротко кивнул, ошалев от собственной смелости. Значит, время заканчивать. Осталось только одно, самое важное – выбор. И сделать его мой спутник должен будет в самое ближайшее время. А закругляться действительно пора – усталость никуда не ушла, лишь притаилась на время под наплывом новых событий.
Воздушный пузырь, ведомый моей волей, начал всплывать. Становилось заметно светлее, и спустя десяток секунд мы оказались на поверхности. Вокруг простиралась безбрежная водная гладь, настоящее море, и только с одной стороны, в сотне метров, был крошечный островок. Нелепый клочок суши, будто насмешка над безграничностью и властью океана. Воздушный пузырь исчез, и я передал спутнику спасательный круг – человек должен сделать все сам.
– Нам туда, – мужчина кивнул на остров.
– Поплыли, – ответил я ему и не спеша погреб в ту сторону, не опасаясь, что человек утонет – я сделал воду максимально соленой.
Выбравшись на песок, какое-то время я просто наслаждался солнечным теплом, потом встал и, пока мой спутник еще не доплыл, обошел весь остров. Он оказался действительно крошечным, всего несколько десятков метров в диаметре. Ни деревьев, ни травы, ни земли – только белый песок, а точно в середине находился большой кран: круглый, железный, с четырьмя спицами – он крепился на обычной металлической стойке без намека на какие-либо трубы. Впрочем, ничего странного в этом не было. Кран – всего лишь символ, поэтому и не требует никаких скрупулезных деталей в исполнении.
За спиной раздались шумные всплески, я обернулся и увидел, как мой спутник выбирается на берег. Ни страха, ни сомнений не было в его глазах, но о победе еще рано говорить – человек еще не сделал выбор.
– Как вода? – спросил я его.
– Изумительная, – искренне ответил мужчина. – Оказывается, плавать – это здорово!
– Так и есть, – кивнул я.
Мой спутник задумчиво пожевал губами и огляделся, заметил кран, как-то вдруг замер, словно не дыша.
– Вы можете отрезать воду, – сказал я ему.
Человек почти не колебался. Он шумно выдохнул, огляделся, глянул вверх, где в голубом, почти белом, небе высоко висело теплое солнце. Опустил на меня веселые глаза и сказал, то, что я ждал:
– Нет, – и добавил, – Я не буду. Я хочу плавать… научиться плавать. И я не боюсь воду.
– Вот и хорошо, – улыбнулся я в ответ, и железный кран рассыпался невесомым прахом. – Вам пора.
– Подождите! – мужчина вскинул руки.
– Жду.
– Я бы хотел… – начал он и смущено запнулся. – Я бы хотел еще поплавать.
– Да плавайте, сколько угодно, – рассмеялся я.
Человек, победивший страх, несколько секунд странно смотрел на меня, потом развернулся и с веселым криком бросился в воду.
Конечно, я дождался, пока он вволю не наплавался, и ушел только после него.
Конечно, мне пришлось слушать его беззаботное пение. Ни слуха, ни голоса, но кого это беспокоит?
Ах, красавица, налей!
Что же ты, родная?
Не разжечь уж тех углей,
Я тебя не проклинаю!
Синий лед, синий снег,
Все ушло былое.
Время – неумолчный бег,
Нас уже не двое.
Ах, красавица, налей!
Что же ты, родная?
Не печалься, не болей,
Я тебя прощаю.
Глава 3
Я с трудом разлепил невероятно тяжелые веки и какое-то время пытался просто сфокусировать взгляд. Светлый, с безвкусными цветами, потолок надо мною. В глаза будто песка насыпали – так они ныли и болели. Несколько минут я промаргивался, а потом просто пялился вверх, не в силах собраться с мыслями. Поймал себя на том, что считаю дурацкие цветы на потолке. Как же я устал! С трудом принял вертикальное положение. Голова показалась не то чугунной, не то бронзовой – такой она была тяжелой. Сотовый на тумбочке вдруг принялся звонить и куда-то ползти, громко гудя от вибрации. Ничего не соображая, схватил его и принялся жать все кнопки подряд, только для того, чтобы заткнуть этот невыносимый звук. Будильник, это был выставленный мной несколько часов назад будильник. Ну и черт с ним. Спасительная тишина заполнила комнату, и я почувствовал, как тяжеленные веки начали слипаться. В следующий момент в квартире раздалась трель дверного звонка. От неожиданности я буквально подскочил на диване, как ошпаренный. Лихорадочно натянул брюки и, несколько раз споткнувшись, прошел к двери. В коридоре меня ждал Митрофан Александрович, сосед. Тот самый, которому я должен отдать ключи от квартиры, когда буду съезжать.
– Здравствуй, – поприветствовал он меня.
– Здравствуйте, – выдавил я, стараясь выглядеть бодро.
– Все в порядке? – спросил он, видимо, обратив внимание на мой помятый вид.
– Да, спасибо. Все хорошо, – мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, почему пришел сосед. – Вы за ключами?
– Уже два часа, – кивнул мужчина.
– Через полчаса я их вам занесу, – сказал ему, но спросил: – или зайдете?
– Да, – снова кивнул он после секундной заминки, – только свою дверь закрою.
Он исчез из дверного проема, зашаркал домашними тапочками в коридоре, потом послышалось щелканье замков. Посторонившись, пропустил его в квартиру и закрыл за ним дверь.
Уже через полчаса, попрощавшись с Митрофаном Александровичем и оставив ему ключи, я покинул квартиру, ставшую для меня на сутки домом. До вокзала меня вез троллейбус, которого, к счастью, не пришлось долго ждать в сырости и холоде позднего осеннего дня. Солнце снова скрылось за низкими облаками, оставив в мире место лишь унылой серости. Мне постоянно приходилось бороться с сонливостью: когда ехал в троллейбусе, когда сидел в пластиковом кресле в зале ожидания на вокзале и когда садился на свой поезд, отправляющийся в Киев. Непринятые звонки на моем сотовом никуда не делись, но первым делом я набрал номер жены.
– Привет.
– Привет, любимый.
– Как у вас дела?
– У нас все хорошо. Как ты?
– У меня тоже все хорошо. Сейчас уже в поезде, жду отправления.
– Замечательно. Во сколько приезжаешь?
– Рано утром. Вы будете еще спать.
– Папа! Папа! – радостный голосок в трубке.
– С тобой хотят поговорить, – теплая улыбка в голосе.
– Давай.
– Папа, привет, – тоненько пропищала младшая, не выговаривая «р».
– Привет, малышка, – губы сами собой растянулись в улыбке. – Как у тебя дела?
– Хорошо, – смешно сказала она.
– Что ты делаешь?
– Играю.
– Ты уже кушала?
– Да, кашу и бананчик, – и сразу попрощалась: – Я тебя обнимаю, целую. Пока!
– Ты не замерз там? Поел? – взяла трубку жена.
– Нет, не замерз, – ответил и добавил полуправду, – да, поел.
Трудно было назвать кофе с печеньями едой, но мне кусок в горло просто не лез.
– Старшая дома? – спросил я.
– Нет, на занятия уехала.
Молчим, слушая дыхание друг друга, и я, наконец, произнес:
– Ну, хорошо, Таня, завтра ждите меня.
– Пока, любимый. Целую. Счастливой дороги.
– Пока, любимая. Спасибо.
Поезд отправился вовремя. В купе, кроме меня, был еще один пассажир – полноватый мужчина с добродушным лицом и пышными усами.
Я с большим трудом удержался от того, чтобы моментально не заснуть и, выбрав из списка пропущенных звонков номер Семена, набрал его. Спустя несколько секунд женский голос сначала на русском, а потом на английском языках сообщил, что вызываемый абонент не может принять мой вызов.
