Любовь Пушкарева - Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны
— Да говорите уже, — не выдержала я.
— Мазохистки, одна умеренная, почти нормальная, две средней тяжести, так сказать, и одну мы отправили на принудительное лечение, ей было нужно множество ранений, чтобы разрядиться.
— Какой кошмар, — вырвалось у Граса, — и Кейко-Бронкс ее… резал?
— Ну, скорее глубоко царапал и колол.
— Чем? — опять встряла я.
— Чем! Коротким клинком типа «кортик», раны от него отличаются от ран коскатой только глубиной.
— Но руку проткнуть может? — выдал Елкин.
— Да.
— А не было ли случая потери контроля над собой у Кейко-Бронкса?
— С нечеткой уверенностью можно говорить, что был.
— Ну что ж подытожим, — начала я, — Чатхи-Джилкинс оказалась умеренной мазохисткой, высвободившей в Кейко-Бронксе садиста. Все шло более-менее нормально, пока он не сорвался и не нанес ей серьезную рану, после этого ранения они расстались, Ча-Джи скорей всего осознала опасность Кейко-Бронкса и сама выгнала его. Узнав о готовящейся свадьбе, она испугалась за Франц-Иши, и даже хотела поговорить с местным прокурором, но записать свое заявление все же не решилась, не желая еще больше портить свою репутацию. Наверняка она попыталась угрожать Кейко-Бронксу разглашением характера их отношений, и он или она назначили встречу в уединенном месте, где тот ударил ее клинком в шею, а потом под колено и в локоть имитируя классические коскатные удары. Почему он решился на убийство, да потому что перед ним маячили деньги Францев, наверняка он ничего бы не сделал Франц-Иши, найдя какой-нибудь способ встречаться со своими спецклиентками. Возражения, уточнения?
Все промолчали.
— Где Кейко-Бронкс или его тело? Вот главная проблема теперь, — пробасил ГрюМи.
— Я думаю в океане. Но как минимум надо проверить маршруты флаеров с даты исчезновения до начала поисков, что бы убедиться, что он не покинул Тропик.
— А почему в океане?
— Ну иначе бы мы его уже нашли?
— Да почему вы вообще думаете, что он мертв?
— Мне думается, что когда он осознал что сделал, то понял, что не сможет жить с этим грузом и боязнью разоблачения. Если бы он был жив, то рано или поздно до него дошло, что тело безопаснее выбросить в океан, где его никогда не найдут, раз он этого не сделал, значит мертв.
— Ну… это спорно, знаете ли, — заметил ГБрайт.
Я пожала плечами, спорно так спорно.
— Ну а почему покончить с собой именно утопившись? — спросил ГрюМи.
— Опять же, явное самоубийство — это расписаться в своей вине, а так тело не найдут и ничего доказать не смогут.
Все замолчали, обдумывая мои слова. Грюндеры все просчитали быстро и тяжелыми взглядами уставились на меня. Но им версия самоубийства Кейко-Бронкса была выгодна.
— Есть один момент, — произнес Елкин, — после убийства Кейко-Бронкс был на людях и вел себя нормально.
Я опять пожала плечами.
— Спонтанная или осознанная постановка зеркала, и как раз после снятия, все накатило с удвоенной силой.
— Осознанная? — опять ГрюМи.
— Есть куча вирт, где явно или неявно учат его ставить.
— Ну что ж, еще раз проверим не покинул ли Кейко-Бронкс Тропик — подытожил ГБрайт — Но к Мышкину-Ферроу все же слетайте.
— Конечно — отозвалась я.
Через час я сидела на знакомой веранде и вяло ковыряясь в текучем шоколаде, повторно выкладывала виденье тех событий, отдельно озвучив версию о самоубийстве, Мышкин-Ферроу слушал с непроницаемым лицом.
— Как вы думаете — спросила я — надо ли нам тратить дополнительное время и ресурсы, пытаясь обнаружить Кейко-Бронкса?
— Я думаю, что ваша версия о самоубийстве вполне состоятельна — и Мышкин впервые за весь разговор посмотрел мне в глаза. Он знает, что я знаю и смолчу, и Грюндеры смолчат.
* * *С наступлением темноты я вернулась в гостиницу, погруженная в раздумья о том, что же мне делать с Даниэлем, выдергивать его домой в поместье, чтоб закончить задание Шур, или оставить здесь, чтоб «нагулялся» и попытаться поработать над задачами самой?
Когда я была в душе, пришел вызов на голосовой браслет, я, тихо ругаясь, прикрыла воду.
— Да!
— Я под дверью твоего номера, пусти, — это Грюнд.
— Я в душе! Подожди две минуты.
— Ладно, хозяин мне отопрет, — и он отключился. Иногда я этого альбиноса просто ненавижу.
В номере было тепло, и я не озаботилась взять с собой в душ полотенце, что ж тем хуже для Грюнда. Я вышла и наплевав на его отвисшую челюсть принялась расчесывать и сушить волосы, так длилось почти минуту.
— Может, ты мне все же подашь полотенце, — капризным тоном спросила я. Это вывело его из ступора, он встал и подошел
— Полотенце? А где оно? — произнес он бархатным голосом. В другое время это б на меня здорово подействовало, но я была раздосадована ситуацией с Даниэлем и временно зла на всех мужчин.
— В шкафу, — и я скользнула за спину Грюнду. Обкрутившись полотенцем, я продолжила сушить волосы.
— ВикСин, если ты проделывала подобные трюки с Синоби, то он просто католический падре.
— Грюнд, — я разозлилась, — я не проделывала подобных трюков с Синоби, это раз. Во-вторых, раз уж ты ворвался в мой номер столь не вовремя, то будь любезен или отворачивайся или смотри молча, раз ты такой хам.
— Уууу, гюрза-кошечка. Кстати, ты намного лучше двигаешься, — Грюнд вернулся к своей обычной манере общения.
— А я вообще-то по делу, — продолжил он.
— Да ты что? — я удивилась до глубины души. Грюнд расхохотался.
— Ладно, ВикСин, признаю, что пришел не вовремя, но вспомни, ты сама разрешила мне приходить без приглашения, так что нечего злиться.
Я досушила волосы, сбросила полотенце и скользнула под простыню, глаза Грюнда опять зажглись хитринкой и желанием.
— Нет, — твердо сказала я, — Я готова говорить о деле.
— Я не готов, — отозвался он.
— Ванная вон там, — и я глазами указала на дверь.
Постервозничать это так приятно, жаль что очень мало мужчин позволяют это делать. Грюнд поплескал воды в лицо и вернулся вполне собранный.
— Рассказывай, — коротко сказал он.
— Кейко-Бронкс убил Чатхи-Джилкинс чтобы она не расстроила его свадьбу с Франц-Иши. Бронкс своим коротким клинком имитировал удары коскаты, планируя свалить вину на Мышкина-Ферроу, но вышло так, что оцелот решил напасть на тигра. Мышкин не стал рассусоливаться с КейБро, убил и выбросил тело в океан.
— Мда, коротко и ясно. Что же делать с Мышкиным?
— Вряд ли он оставил нам хоть какие-то зацепки. Кроме умозаключений — ничего. Думаю, что убил он его бескровно, подкараулив вечером где-нибудь, где потемнее и все дела. Не думаю, что Мышкин опасен для общества, он просто взял правосудие в свои руки.
— Ара-Лин! Ну как можно-то? — вспылил Грюнд — Мы ж на Синто, а не где-нибудь. Закон есть закон! А если каждый будет брать правосудие в свои руки? Что тогда? — и он в раздражении отвернулся.
— Ну, Грюнд, звал в качестве консультанта, вот тебе консультация: Мышкин-Ферроу не считает, что совершил преступление, а считает, что избавил общество синто от опасного преступника.
— Да? Сейчас он убил убийцу, а потом решит убить вора или неплательщика налогов, да?
Я прекрасно понимала, что Грюнд в незавидном положении, что ему надо сделать выбор — или оставить все, как есть, или начать копать, не имея гарантий результата и получив кучу проблем. Я пожала плечами.
— Мое дело маленькое, Грюнд, консультацию ты получил, принимать решение тебе.
— Угу. Спасибо, что напомнила, — пробурчал он, — Я хочу увидеться с ним. Завтра утром отвезешь меня, — это было утверждение, а не вопрос.
— Хорошо, — со вздохом согласилась я.
— А Даниэль где? — все, серьезность забыта.
Я натянула простыню на голову и скрутилась калачиком.
— Спокойной ночи, Грюнд.
— Э нет, так не пойдет. Вы значит, погрызлись, а отрываешься ты на мне.
Я высунула нос из-под простыни
— Грюнд, отстань, а?
— Нет, ты мне расскажи, почему я вынужден сидеть на краю постели и бороться с собственной эрекцией. Расскажи, что заставляет тебя быть такой злобной стервочкой.
Ну все! Я тебе покажу злобную стервочку.
Я набрала по голосовому браслету Снежинку.
— Саламандра? — удивленный и радостный голос.
— Да, Снежинка, и я сейчас буду ругаться, — Грюнд попытался что-то предпринять и получил пяткой в корпус. — Снежинка, вы почему там, вдвоем мужа не удовлетворяете? Он приперся ко мне и не дает спать…
— ВикСин… — злобно прошипел Грюнд.
— Злоупотребил разрешением приходить без спроса, — продолжила я.
— Дай ему «таблетку», — ответила Снежинка. Я отцепила наушник от браслета и дала Грюнду, тот зло зыркнув вставил в ухо.
— Да, Беленькая, — обреченно произнес он. Снежинка говорила недолго.
