Любовь Пушкарева - Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны
Не густо. Одна надежда, что Грюндеры что-то нароют. Пакостное какое-то дело, никаких фактов, никаких явных мотивов, одни умозаключения.
Опять у меня оказался свободный вечер, надо было его как-то убить. Я подалась на пляж, там компания парней и девчонок играла в мяч, перебрасывая его над сеткой. Пристроившись у поля, я принялась наблюдать, минут через десять один из парней прицельно промахнулся прямо в меня, я отбила мяч, как это делали ребята.
— Иди к нам, — меня позвали в команду, состоящую исключительно из парней.
— Да я плохой игрок…
— Иди, иди, — закричали их соперники — смешанная команда, проигрывавшая парням. А что, пошла. Соперники, получив слабое звено, принялись слать мячи на меня, я нормально отбилась пару раз, а потом тело дало сбой, я неловко приземлилась после прыжка, завалившись на колени и вбок. Не знаю, как это смотрелось, но после этого ко мне стали относиться как к стеклянной, и это очень нервировало. Моя команда все же выиграла с небольшим перевесом и местные с интересом обступили меня.
— Так это ты шаталась на улицах, да? — спросил какой-то мальчишка, им всем было от шестнадцати до двадцати и они считали, что мне тоже лет двадцать.
— Что случилось? Со скай-скейта свалилась?
Я лишь улыбалась и молчала, ожидая когда им надоест задавать вопросы не получая ответов.
— Это правда, что ты гейша?
Уронив челюсть, я уставилась на спрашивавшего, моя реакция всех рассмешила. Наконец самый старший шикнул на остальных и меня оставили в покое. Потом мы компанией ушли с пляжа на дикий берег и развели костер, кто-то притащил еду и кружки. Ребята принялись поджаривать на палочках всякую снедь, и болтать о чем-то своем, мне совершенно непонятном. Мне было хорошо и спокойно, на меня почти не обращали внимания, оделяя лишь очередной палочкой с горячей вкусностью, да подливая кваса в кружку.
— Ну незнакомка, твоя очередь, расскажи нам что-нибудь — завел разговор старший.
— Да что ж вам рассказать?
— Хочешь правду, хочешь сказку, лишь бы интересно было.
Вот так задача — яма посреди улицы, что ж вам рассказать-то…
— Ну… я на лошади каталась.
— И как? Оно того стоит? — все знают, что это дорогое удовольствие.
— Даже не знаю, это как повезет. Ведь все зависит не столько от тебя, сколько от лошади. Мне повезло, попался очень умный, хоть и норовистый конь — и я в лицах пересказала мое знакомство с Вороным, вызывая взрывы хохота у слушателей.
Вечер очень быстро перешел в ночь, и стало холодать, мальчишки разобрали девчонок на согрев, это было так смешно и по-детски. Кто зная что ему не откажут сразу обнимал и прижимал, кто осторожно и постепенно, а кто-то не решился и теперь с грустью поглядывал на счастливого соперника. Все больше нерешительно-вопросительных взглядов доставалось мне, да, вот теперь мне точно пора спать.
Я встала, попрощалась…
— Я провожу — ответил старший.
— Не стоит, я не заблужусь — ответила я с улыбкой.
— Да успокойся ты, я просто провожу.
Ну просто так просто, провожай, не убегать же от тебя. Мы шли рядышком, потом он обнял меня за плечи.
— Не могу, когда ты шатаешься рядом.
— Тогда лучше руку предложи.
Что он и сделал, опять шли молча.
— Не так я себе представлял перворанговых безопасников — вдруг произнес он.
Я лишь удивленно подняла бровь.
— Ткань на штанах тонкая, просвечивает черное, и углы видно.
Я достала душу и дала посмотреть.
— Это посольский знак, — сказала я, пряча обратно.
— И какими же ты представлял безопасников?
— Не знаю, но уж точно не маленькими худенькими девушками.
— Я не маленькая, у меня средний рост, — сочла нужным обидеться я.
— Ты действительно отдыхаешь и восстанавливаешься или ты здесь из-за Мышкина-Ферроу?
— Зачем тебе знать?
— Скажи и я скажу.
— Да, из-за Мышкина-Ферроу.
Он вздохнул и посмотрел в сторону.
— Мышкин-Ферроу не псих, он нелюдимый, но он абсолютно вменяемый человек. Два года назад был тайфун, я наплевал на предупреждение и вылетел из города домой, флаер упал на землях Мышкина, он услышал сигнал о помощи и пошел на маяк. Вытащил меня, раненного, дотащил до дома и это при шквальном ветре и ливне. Оказал первую помощь, остановив кровь, сутки ухаживал за мной, я то приходил в себя, то опять проваливался, а как только тайфун начал затихать и флаеры уже могли подниматься в воздух, отвез в больницу. Не думаю, что такой человек способен на убийство.
— Но ведь ты с ним не общался, сутки и то в беспамятстве, — возразила я.
— Общался, как вышел из регенератора, родители отправили меня к нему извиняться и договариваться о компенсации за ущерб плантации. Он извинения принял, компенсации не захотел, в общем, я довольно часто после этого к нему наведывался. Только не подумай, ничего ТАКОГО, просто помогал по мелочи с теми же агроботами или в еще какой-нибудь работе, которую одному не сделать, вирты выпрашивал всякие разные…
— Угу, типа «Зазеркалья», — эта игра вырабатывала внимательность.
— Да.
— Он не имел права давать тебе эти вирты.
— Да брось, ничего ж этакого в них не было, только на развитие внимательности, памяти и смекалки.
— Ладно… И долго ты так к нему в гости ходил?
— Месяца четыре или пять, а потом как-то раз он дал понять, что я очень не вовремя и когда я улетал, то увидел флаер Чатхи-Джилкинс и перестал к нему наведываться.
— Ясно. Если до этого дойдет, будешь давать свидетельства?
Он задумался.
— Да. Буду.
Я кивнула, мы опять пошли молча.
— Так что с тобой такое? Ты восстановишься? — опять прервал он молчание.
— Ошибка при спарринге. Я уже почти восстановилась.
— Да уж если это — почти восстановилась, то не представляю, что же было сразу после травмы.
— Неспособность контролировать свое тело, были только рефлекторные функции.
Парень замолчал, осознавая услышанное.
— Извини.
— Да ладно. Забудь.
Мы уже подошли к гостинице и попрощавшись, расстались.
Зайдя в холл гостиницы, и никого там не найдя, я отправилась в столовую в надежде на поздний ужин и увидела там ДВУХ хозяев. Двое абсолютно одинаковых мужчин сорока лет расплылись в одинаковых довольных улыбках, увидев мое удивление.
— Ну вы и шутники, господа, — вырвалось у меня.
Эти гады синхронно поклонились, я рассмеялась.
— Покормите постояльца.
Мою просьбу тут же выполнили, подав легкий холодный ужин.
Мда…, а Даниэля все нет, подумала я, засыпая в уже опротивевшей сусальности номера новобрачных.
Утро следующего дня я провела на пляже, заданий не было, Грюндеры молчали. Скукота.
Переждав жару и ливень в гостинице, я отправилась в участок. Грас доложил что остался не обследованным только один квадрат, и что за остаток дня его обследуют, тело не обнаружено. Елкин занимался какими-то мелкими разборками, не относящимися к нашему делу, я бездельничала, о чем и доложила. Настроение было, как бы это выразиться… совсем не боевое. Я вызвонила ГБрайта.
— Мы будем у вас через десять минут, — бодро доложил он, — Тело не нашли?
— Нет, не нашли.
— Хорошо.
Хм… Хорошо?
— Поесть чего-нибудь, — с порога закричал ГБрайт, Елкин пошел разорять свои запасы.
— Так вот, — жуя бутерброд начал ГБрайт, — Кейко-Бронкс устроился на «спальную» должность при перерабатывающем фрукты заводике, особо на этой должности не утомлялся, работал полсмены.
Оп-па, а деньги у него откуда, эта мысль четко пропечаталась на наших лицах.
— А деньги он заимел, оказывая услуги женщинам, весьма специфические услуги. Довольно быстро он обзавелся постоянными клиентками и незаконно донжанил.
— Не оскорбляйте донжанов, — вмешалась я.
— Что?
— Донжан это донжан, а проститутка это проститутка, хоть и мужчина, Кейко-Бронкс занимался проституцией.
— Ну ладно, раз вы так требовательны к формулировкам, да, занимался проституцией и налогов не платил. Только благодаря этому факту мы смогли размотать этот клубочек. Ему на счет поступали деньги, это были зарплата с заводика и суммы со всяким странным назначением, типа возврат долга и прочая чепуха, поступать то поступали, но со счета не уходили.
— Женщины закрывали его счета в магазинах, — сказала я, вспомнив, как расплатилась с психологом.
— Точно, вот по этим закрытым счетам мы их и нашли. Причем те, кто слали деньги ему напрямую на счет, оказались пустышками — старыми грымзами, постоянно практикующими покупку таких мужчин, а вот те, кто закрывал счета в магазинах оказались куда более интересны. Мы нашли четырех, я думаю, это все что у него были…
— Да говорите уже, — не выдержала я.
— Мазохистки, одна умеренная, почти нормальная, две средней тяжести, так сказать, и одну мы отправили на принудительное лечение, ей было нужно множество ранений, чтобы разрядиться.
