Константин Кривцун - Жестокие звезды
И вдруг. Среди примелькавшихся за эти годы лиц одно знакомое и свежее, словно соленый морской ветер. Наташа. Смуглое худое личико. Карие глаза, аккуратный, чуть вздернутый нос, высокий лоб.
Я тряхнул головой. Наташа затерялась среди школьников. Мне даже показалось, что ее на самом деле там и не было.
Но немного позже, в аудитории, учитель объявил, что в нашем классе теперь будет новая девочка. Нервно теребя электронный блокнот, в центр полукруглого зала вышла Наташа.
– Здравствуйте! – я впервые услышал ее голос. Он оказался немного ниже, чем мне представлялось, и в нем присутствовал едва заметный акцент.
– Хех… Соседка, – ткнул меня в бок Пашка. – Внеземельщица!
Я ничего не ответил. Молча, до конца не веря в происходящее, наблюдал, как Наташа, повинуясь жесту учителя, идет между рядами прямо ко мне. Девочка действительно села на соседнее место слева.
– Гы… Точняк, соседка! – глаза Пашки прямо лучились весельем. Вся его утренняя задумчивость испарилась.
Девочка оказалась на удивление общительной. Спустя минуту она уже прошептала мне:
– Меня Натой зовут, а тебя?
– Сережа, – ответил я.
Пашка высунулся у меня из-за плеча:
– А я – Паша!
– Очень приятно, – посмотрев на меня и на приятеля, сказала девочка. – Я здесь новенькая. Будем дружить?
Я кивнул, а Пашка невпопад громко сказал:
– Будем!
Преподаватель остановился буквально на полуслове:
– …яненко – известный литератор того времени… Наталья! Павел! Прекратите болтать!
Так мы познакомились с Наташей. Мне казалось, что для счастья больше ничего и не надо – лишь бы слева сидела девочка твоей мечты, а справа – лучший друг. Лишь бы учитель также проникновенно рассказывал о классической фантастике двадцать первого века…
Естественно, я оказался не прав. Знакомство с Наташей принесло мне много боли. С другой стороны, не будь ее – я не смог бы обрести то, что в итоге обрел. И этой истории просто не было бы. А сам я остался бы прозябать на Земле или водил бы всю жизнь межпланетные грузолеты.
07.06.2212– Посмотри, – я указал на две цепочки тусклых переливающихся звезд.
Пашка проследил за моим пальцем.
– Вижу, – сказал он. – Это Волосы Вероники. Красивое созвездие. А посмотри-ка туда!
– Ага, – улыбнулся я. – Это Лира. Вега сегодня очень яркая.
– И Денеб тоже хорошо виден, – подтвердил Пашка.
– До него больше трехсот световых лет, – хмыкнул я. – А как светит!
– А вот Процион, – Пашка обвел рукой область неба.
– Ага, Малый Пес…
Мы засмеялись.
Совсем недавно у нас с Пашкой появилась новая забава – соревноваться в том, кто знает больше старых названий светил. Теперь мы зазубривали каждый день по нескольку статей из полной энциклопедии Экспансии. Там был целый раздел, посвященный звездному небу и старым названиям различных звезд. А каждый вечер, когда позволяла погода, мы лежали вот так на крыше, уставившись в бесконечную глубину наверху и щеголяя друг перед другом своими знаниями.
Наташа не разделяла нашей страсти. Она ничегошеньки не понимала в космологии и космогонии, но чисто по-девичьи очень хотела выбраться за пределы Солнечной системы. «Чтобы можно было потрогать звезды! – говорила она. – Мне кажется, они пушистые на ощупь».
– Чего-то Наташи сегодня нет, – сказал я.
– У нее папа приехал. Из Американского Союза.
– А, правильно! – вспомнил я. – Она, скорее всего, вообще не придет сегодня.
– Да, – подтвердил Пашка. – Будет вкусности есть. Заграничные!
– Точно, – грустно сказал я. – Везет же…
– Ты чего опечалился? Втюрился в Нату? – Пашка приподнялся на локтях и ехидно глядел на меня.
Я смешался. Перед глазами возникло Наташино лицо. Правильные очертания скул, маленький рот с красивыми губами… Вспомнилось, как она разговаривает с нами, лежа здесь – на крыше, положив голову мне на грудь, а ноги на живот Пашки. Вспомнилось легкое прикосновение ее длинных черных волос к моему лицу и запах, тонкий запах каких-то трав, который они источали.
Мне, конечно, нравилась Наташа, но влюбляться значило что-то такое, другое. Пришлось бы целовать ее и это… в общем… заниматься любовью. А это мне всегда казалось каким-то низким. Как в запрещенных фильмах в визоре. Наташа ведь такая… чистая.
Сразу же вспоминалась распутная Ирка. Вот с ней, наверное, это можно было сделать. Только совсем чуть-чуть, чтобы понять, на что оно все-таки похоже.
– Ничего я не втюрился! – почти крикнул я, раззадорив тем самым Пашку еще больше.
Он вскочил на ноги и начал бегать вокруг и тараторить:
– Втюрился! Втюрился! Хочешь обнимать! Хочешь целовать!
Через пару минут Пашка выложил в отношении меня и Наташи все тонкости половой жизни, какие только смог вспомнить, и даже стал повторяться. Все мое романтическое настроение рассеялось. Я разозлился, поднялся и тоже закричал:
– Тебе-то какая разница?! Ну, допустим, втюрился и хочу залезть ей под юбку, и что?!
Пашка состроил странную рожу и выразительно посмотрел мне за спину. Я покраснел и обернулся. В проеме двери стояла Наташа, тоже густо покрасневшая и с каким-то непонятным лицом. Стояла она здесь, видимо, уже давно.
– Привет, – только и сказала девочка.
– Привет, – опустил глаза я. – Мне тут срочно домой надо… Я… Я это… Побегу…
И я прошел мимо нее, легко сбежал вниз по лестнице и с предательски мокрыми глазами понесся прочь.
Я страдал. Я был слишком молод и глуп. Тогда еще не знал, что Наташе понравилось подслушивать наш с Пашкой мальчишеский треп.
10.07.2212Я ушел под воду, проскользил несколько метров у самого дна, слегка касаясь грудью песка, а потом стремительно вынырнул и поплыл на середину озера.
– Паш! Догоняй!
Пашка заходил не спеша. Сейчас он стоял по колено в воде и, чуть согнувшись, трогал ее кончиками пальцев.
– Иду! – крикнул он.
Я развернулся и стал грести к приятелю. Солнце недавно село, и вода была теплой – от нее даже шел пар. Купаться в начинающихся сумерках всегда особенно приятно.
Ноги уже доставали до дна – я смог встать и теперь приближался к Пашке, делая длинные полупрыжки-полушаги. Друг заволновался:
– Эй! Ты чего это?
– Я? – делаю вид, что удивился. – Ничего!
– Плыви назад. Дай зайти!
– Ага! – сам я, конечно, и не подумал отплывать, наоборот, вышел на то место, где вода доходила до пояса и, резко выбросив руку, обрызгал Пашку с головы до ног.
Друг истошно завопил, а потом бросился за мной. Я ускользнул от его атаки и нырнул, с силой загребая руками и стараясь проплыть под водой как можно дальше.
Когда я все-таки всплыл и решил осмотреться, то увидел, что Пашка уже не сердится, а расслабленно плывет в нескольких метрах от меня, смешно фыркая и выплевывая изо рта воду.
Я тоже успокоился.
– Чего на выходных делаем?
– Не знаю, – пожал плечами Пашка. – Наташа вроде улетает. В воскресенье.
– Да? Это на Луну, что ли?
– Угу, – Пашка повернул к берегу.
Я молча поплыл за ним.
Мне все еще было неловко перед Натой за тот разговор на крыше. Между нами словно выросла прозрачная стенка. С виду все осталось таким же, как раньше, но если приглядеться, то становилось понятно – кое-что все-таки изменилось.
Я теперь не мог по-дружески трогать ее за плечи или руки, казалось, что она каждое мое прикосновение истолкует грязно. Стеснялся рассказывать ей пошлые анекдоты.
Но Наташа не чуралась меня, она вела себя по-прежнему, словно бы ничего и не произошло. Только я-то ведь знал, что теперь все иначе…
Словно отозвавшись на мои мысли, на берегу появилась Ната. Она была в коротком голубом платье. Девчонка показывала нам какую-то карточку.
Когда мы с Пашкой заходили за ней, она сказала, что не в настроении купаться и подойдет к озеру после ужина. Интересно, что у нее в руках?
Я вышел из воды.
– Лечу на Луну! – Наташа сияла, демонстрируя мне «умную карту». На пластике алел квадратик. Так вот, значит, чего она так рада!
– Круто! – Пашка тоже вылез из озера и теперь вытирался махровым полотенцем. – Жалко, нам нельзя. Не сможем вместе полетать. Как хотели.
– Что поделать, – кивнула Наташа, – у вас ни виз, ни документов даже нет. Ну, я ненадолго улетаю, не расстраивайтесь. Папа дела закончит, и вернусь!
Везет же Нате! Родилась на Марсе, живет на Земле, а в командировки с отцом на Луну летает!
– Там «Луна-парк», – сказал Пашка. – Расскажи потом. Хорошо?
– Да я, наверное, до «Луна-парка» и не доберусь – дела! Еще в школе просили доклад сделать – придется и этим заниматься.
– Все равно. Сходи! – Пашка натягивал штаны. – И в музей Нашествия сходи. Интересно!
– Ну, хорошо, Паша, – Наташа улыбнулась. – Привезу и тебе и Сережке что-нибудь.
– Спасибо, – буркнул я и тоже стал одеваться.
– Подержи! – Наташа протянула Пашке личное дело. – Я, пожалуй, тоже искупнусь.
Пашка сунул карточку в карман джемпера.
