Александр Афанасьев - Время героев ч4
— Рейвен, Койот-четыре на приеме.
— Койот-четыре, два шитхука, две громовые птички[5] прошли направлением на тебя, прием.
— Рейвен, два шитхука, две громовые птицы — принял.
— Койот-четыре — на вашем месте я бы воспринял это всерьез, эти ублюдки выглядели более чем серьезно.
— Рейвен, принято.
В голосе плохо скрываемое раздражение — так и не въехали. Их дело.
— Койот-четыре, прямого контакта с противником нет.
— Рейвен, вас понял. Конец связи.
Постоял, посмотрел на поднимающиеся на севере дымы. Решил — если у кого ума нет — то не мне его вкладывать…
Дальше продвинуться удалось немного. Мост у Кингстона был взорван, транспорта на дороге, полно, горящая техника — тоже имеется. Но самое главное — я увидел трехосные бронетранспортеры с пушками и понял, что это — британцы. И пора сматываться…
Не вышло.
Развернул машину и драпанул, что есть мочи, прикинул — хватит ли мне топлива вернуться в Нью-Йорк. Должно хватить, дизель — он жрет мало, даже если по бездорожью едешь, а потом разберемся что к чему.
Только это подумал — снова пришлось спасаться в кукурузе. На сей раз «Вестминстеров» было несколько и без прикрытия ударных вертолетов. Это могло означать лишь то, что британцы завоевали господство в воздухе и вертолетов противника не боятся. Не правильно — а что бы им и не завоевать, если у противника самые боеспособные подразделения находятся в других странах, намного южнее. Это у нас — в локальных конфликтах основную тяжесть операции выносят на себе казаки, а профессионалы если и задействуются — то на самом начальном этапе. Когда я покидал Персию — вывод спецвойск уже начинался, усиливалась морская компонента — флотский спецназ, действующий с авианосцев и десантных кораблей и казаки. А тут…
И граница — ни хрена не прикрыта.
Можно было бы конечно объехать — но… совесть что ли грызла? Сломал забор, заехал на своем Форде прямиком в кукурузу. Автомат, пистолет — все при мне, разгрузку надел, все что нужное — разложил — двинулся. По дороге сорвал початок, попробовал — не то еще…
Столб черного дыма подсказал мне — так и есть! На коленях подполз к забору, выглянул — благо здесь далеко видно. Один из Вестминстеров стоит — подбитый, но посадку сумел совершить. Чуть дальше от дома — горит один из Страйкеров, подбитых ракетой с воздуха. Второй неизвестно где, дом поврежден, антенна обрушена и лежит, везде солдаты — чужие солдаты. Следы боя — поливали с воздуха из автоматических пушек и бортовых пулеметов. Потом высадили десант…
Господи, что за идиоты. Как так вообще можно — держать человека много лет в запасе, ару раз в десятилетие призывать на военные сборы, потом, как припрет — вручить автомат и думать, что он знает, что с ним делать. Ежу понятно, что система должна быть не двухступенчатая: армия-резерв, а трех: армия-казаки-резерв. При массированном нападении сразу начинает действовать армия, от Д+1 до Д+7[6] — казаки и от Д+30 до Д+60 — резервисты, которые выдвигаются на фронт, только пройдя курс боевого слаживания в глубине страны. Представляю, что было бы если бы мы бросили необстрелянных резервистов на Польшу или того хуже — на Восток. Нас бы потом до седьмого колена прокляли и на могилы плюнули. И правильно бы сделали!
Мешка прицела легла на одного из британцев, который мне показался офицером. Нажать на спуск — и я открою счет, хоть винтовка короткая совсем — попаду. Вот только потом — черт его знает что делать.
Нет, надо возвращаться. Правильно нас учили — никогда не принимай бой на чужих правилах, навязывай свои, а если не можешь — уклоняйся от боя. Бой выигрывают не на ура — а трезвым и холодным расчетом.
Начал отползать назад, почувствовал, что справа есть кто-то живой…
— Кто здесь!? Стреляю на поражение!
Шуршание. Какое-то сопение.
— Не стреляйте! Не стреляйте!
Голос был знакомым. Так и есть — тот самый капрал, который меня задерживал. Где-то прихватил пулемет — уже молодец. Глаза растерянные. Глаза гражданского человека, попавшего в дерьмо.
— Где твои люди, капрал?
— Никого нет, сэр…
— Как ты вообще в Национальную гвардию то попал? — задал я вопрос, когда мы пробирались к пикапу. Задал вполголоса — потому что злить судьбу не стоит.
— Так и попал. За дом надо было выплачивать, не захочешь — а придется.
— А на гражданке кем был?
— Менеджером, сэр. Продавал бытовую технику.
Вот таких — и бросили навстречу канадским территориалам и британскому спецназу. И обвинять то его глупо — его же никто толком и не учил.
— Пулемет не бросай. Он нам приходится…
— Да, сэр.
— Еще кто-то выжил?
— Не знаю, сэр. Мы позиции заняли, ракетчики залп дали, но эти… я не знаю, что произошло. Не знаю…
Пикап стоял на месте — и то дело. Завел, включил пониженную передачу…
— Садись.
Опорный пункт, разгромленный британскими десантниками, мы объехали прямо по кукурузному полю, это было самое безопасное, чем искать какой-то другой путь. Выскочили на фермерскую дорогу — вот ее то я знал, за тем пригорком — меня и задержали эти. Даванул на газ, как будто черти за мной гнались…
Первые части североамериканской армии мы нашли в районе Нью Виндзора, там был мост и он был пока цел. Я уже понял, как наступают британцы. Первое — захват господства в воздухе, они, давя авианосные группировки противника, наносят удары по аэродромам, всеми силами стараются очистить небо от североамериканских самолетов. Дальше — ввиду того, что сил у них не так то и много — они применяют тактику продвижения «прыжками». Разведка целей, потом подавление их артиллерией или с воздуха, потом пехота садится на вертолеты и продвигается вперед, километров на десять-пятнадцать, занимает наиболее выгодные в тактическом отношении пункты. Только потом — вперед идут моторизованные части. На подавление узлов сопротивления — время никто не тратит. Североамериканские части — уже деморализованы, без нормального командования, без понимания того, что происходит. Власти в стране нет… работает доктрина фельдмаршала Лотиана в полный рост, война начинается внезапно, без объявления войны с удара по штабами и масштабных операций по дезинформации и деморализации. Только одно не могу понять — кто и с какого перепоя в Британии решил, что они смогут вернуть себе свои бывшие колонии?
Арестовали нас почти сразу же… можно конечно сказать, что мы сдались, почти одно и то же было бы. Со связанными пластиковыми наручниками руками, я сидел больше часа в Хаммере, стоявшем рядом с командным центром и ждал, пока британцы засекут работу передатчиков и нанесут ракетно-бомбовый удар, на чем и закончится моя жизнь и жизнь нескольких десятков североамериканских солдат, которые получили оружие несколько дней назад, и которым даже не сказали толком — с кем им придется воевать. Но британцы удара почему то не нанесли, и двое парней, форма на которых на одном висела мешком, а на другом чуть не трескалась по швам — проводили меня в человеку по имени Вулби. По крайней мере — именно это было вышито черными нитками на его табличке с именем.
Вулби был из числа самых угнетенных граждан Америки — белый мужчина от сорока до пятидесяти, нормальной ориентации и голосующий за республиканцев. Если снять с него военную форму — то его можно было бы обрядить в любую, от формы полицейского, до комбинезона строительного рабочего — и он бы выглядел в ней так, как будто в ней и родился. Он сидел за столом, а на столе лежала карта, пистолет и стояла чашка с кофе.
— Ваше имя, сэр? — негромко и внешне безразлично спросил он — только не врать.
— Князь Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества Николая Третьего, в отставке потомственный дворянин.
Вулби кивнул, как будто именно это и хотел услышать.
— Как вы оказались в Соединенных Штатах, сэр? Застряли в Норфолке и решили выбираться самостоятельно?
— Никак нет, сэр. Я живу здесь уже восемь лет. У меня есть грин-кард.
— Вы представлялись сотрудником Секретной Службы.
— Это не так. Я выполнял и продолжаю выполнять особое задание, суть которого не имею права раскрывать.
— Кем дано это задание? Нашим правительством?
— Никак нет, Его Императорским Величеством Николаем Третьим.
Рука Вулби, на форме которого красовались полковничьи погоны, замерла над картой, словно раздумывая, что выбрать — кофе или пистолет. Выбрала все же кофе.
— Вас задержали в зоне боевых действий, при вас обнаружили спецоружие, фальшивые документы, значительную сумму денег. Долгие годы меня учили воевать против вас. Что мешает мне расстрелять вас за шпионаж. Или повесить?
— Закон и здравый смысл, сэр.
