Юрий Стукалин - Звездный штурмовик Ил-XXII. Со Второй Мировой - на Первую Звездную
— Олег, — Броуди тронул профессора за плечо.
Левин в изнеможении склонил голову на грудь и ладонями закрыл глаза.
— Неужели не удалось? — в отчаянии вырвалось у Броуди. Он не понимал, что означало поведение профессора. Взволнованно потряс его за плечо: — Олег! Что же ты молчишь?! У нас не получилось?
Профессор медленно оторвал руки от лица, поднял голову и спокойно посмотрел на Советника.
— Получилось, Дейв, — устало проговорил он. — Теперь они и без нас смогут осуществлять захват «новичков» в любом количестве.
Броуди облегченно вздохнул, лицо его стало удивительно спокойным.
— Хвала Всевышнему.
Он приник к «иллюминатору», посмотрел вниз:
— Океан…
Мы последовали его примеру. Далеко под нами переливалась лазурью безбрежная водная гладь.
— Теперь можно немного расслабиться, — тихо сказал Броуди и, заметив наши вопросительные взгляды, добавил: — Чужаки уничтожили весь океанский флот в первые же дни войны, поэтому теперь редко здесь появляются. Незачем им, с другими целями забот хватает.
— Редко, но все же бывают? — переспросил я.
— Патрули в две-три эскадрильи, — подтвердил Броуди.
— Восемь-двенадцать летательных аппаратов, — задумчиво пробормотал Вольфганг. — Если столкнемся с ними, нам не уйти.
От слов его похолодело внутри. Немец был прав — над океаном никуда нам не деться от такой оравы «крабов». Нет здесь руин, в которых можно укрыться, и на помощь никто не придет.
Словно уловив мои мысли, Советник слегка улыбнулся:
— Чужаки не дружат с водой, а наш катер превосходно управляется на глубине до сотни метров. Там это зверье его не вычислит.
— Летательная амфибия?! — восторженно полюбопытствовал Вольфганг.
— Да, именно так.
По выражению лица фрица я понял, что с его губ едва не сорвалось: «Мне б такой „мессер“». Но немчура вовремя перехватил мой угрюмый взгляд и благоразумно промолчал, отводя глаза в сторону.
— Не удивлюсь, — продолжал Броуди, — если в океане до сих пор скрывается несколько наших подводных лодок.
— Если чужаки не могут их достать, — заинтересовался я, — почему они не вступают в бой?
— В бой?! — горько усмехнулся Советник. — Это изыскательские подлодки либо экскурсионные. У нас не имелось военно-морского флота, Егор. Он нам просто не был нужен. Так что единственное, чем они смогли бы воевать с инопланетянами, так это электронными микроскопами и эхолотами. Поэтому опасности для этого зверья они никакой не представляют.
— Почему бы не поставить на них вооружение?
— Времени на это нам не дали, — посетовал Броуди. — А теперь уже поздно.
Снова воцарилось молчание. Странно, но из всех присутствующих в салоне катера людей беседовали только мы, тогда как гвардейцы сидели на своих местах тихо, совсем не разговаривая друг с другом.
— Чем закончилась наша война? — спросил я, поскольку этот вопрос, пожалуй, волновал меня больше всего.
Броуди покосился на меня, затем на немца, который, услышав мои слова, аж подался вперед.
— Третий рейх со своей жесточайшей политикой был обречен на крах. Красная Армия и союзные государства переломили нацистам хребет в мае сорок пятого.
Я едва сдержался, чтобы не вскочить от радости. Фриц, напротив, сцепил зубы, на лбу его выступили пульсирующие вены, кулаки сжались.
— Победа далась очень тяжело, миллионы людей погибли. Потом были суды, процессы. С Германией в конечном итоге тогда ничего не сделалось, она продолжала существовать, но уже без правления нацистов. Кстати, Вольф, ваш фюрер, поняв, что война проиграна, струсил и бросил боевых товарищей.
Брови немца полезли наверх, рот приоткрылся.
— К-как? — только и сумел вымолвить он.
— В конце апреля он вместе со своей женой покончил жизнь самоубийством, перед этим отравив любимую собаку. Вот такой он был, ваш герой.
— Не был он никогда моим героем, — удрученно пробурчал Вольфганг. — Но такой поступок… поступок труса.
— Не волнуйтесь так, Вольф, — прервал его излияния профессор Левин, усмехаясь. — В Третьей мировой войне Германия воевала на стороне России. Мы с вами были союзниками и победили общего врага.
Тут уж пришла моя очередь разинуть рот в изумлении. Вот оно как бывает в жизни! Сегодня ты дерешься с ним, ненавидя его, желая уничтожить, а завтра сражаешься плечом к плечу, спасаешь ему жизнь, рискуя своей!
— Да, Егор, — Левин безучастно развел руками. — Россия, Германия, Китай и Индия воевали с США, Британией и Союзом арабских государств. Участвовали еще несколько стран на обеих сторонах, но перечислять нет смысла. В ваше время их еще не было.
— Китай?.. Индия?.. Арабы?.. — брови Вольфганга снова полезли на лоб. — Это ж нищие страны… У них одна винтовка на всех в лучшем случае.
Левин и Броуди не смогли сдержаться и рассмеялись.
— Ошибаетесь, Вольф, — заверил его Броуди. — К началу Третьей мировой войны они стали сверхдержавами.
— Быть не может, — только и смог выдавить из себя озадаченный немец.
— Но как же так? — непонимающе пробормотал я. — Ведь США и Британия — наши союзники.
Левин лишь пожал плечами:
— Чему вы удивляетесь, Егор? Политики стравливали народы, а сами обогащались на кровавых войнах. Всегда так было. В начале Третьей мировой Британия пыталась сохранить видимость нейтралитета, но потом выяснилось, что именно она спровоцировала бойню, в которую втянулось большинство стран мира.
— Этот плевок у берегов Европы давно было пора успокоить, — процедил сквозь зубы немец.
— Его успокоили, Вольф, — кивнул Левин. — Остров был полностью уничтожен в ходе войны и не существует вот уже более полувека. Сокрыт теперь океаном.
Немец удовлетворенно потер руки:
— Так мы победили?
— Да, — подтвердил Левин. — Перед этим едва не уничтожив собственную планету. Человечество после той войны, наконец, сделало для себя выводы. Наш мир объединился. Удалось создать гармоничный мир, без национальных и территориальных распрей. Не сразу, но со временем мы приняли совсем иную систему управления планетой. Человек смог спокойно жить, приносить пользу и радость своим собратьям. Вы не поверите, но впервые за все существование человечества агрессия и жестокость были побеждены! Наступил Золотой век человеческой Цивилизации, продлившийся целых 68 лет.
Мы с Вольфом переглянулись. Как теперь вести себя друг с другом, мы не понимали. Я почувствовал, как по спине побежали мурашки, в голове зашумело. Бывшие враги — будущие союзники… Черт знает что!
— К сожалению, — вступил в разговор Броуди, — именно мирный период Золотого века едва не погубил нас. У нас уже длительное время не было войн. Никаких. Даже локальных конфликтов. — Он в отчаянии вскинул руки. — Мы разучились воевать, понимаете? Мы, обладая поистине невероятными технологиями, не умеем защищать себя!
— А ваши гвардейцы? — с сомнением в голосе проговорил Вольф.
— Гвардейцы у нас выполняли функции полиции, следили за порядком. В любом обществе есть преступные элементы, не избежали их и мы, хотя не в таких масштабах, как это было в прежние века. Но в основном гвардейцы использовались при природных катаклизмах. Даже министерство, к которому они приписаны, называлось Службой Спасения на Земле и в колониях. Они не солдаты, поймите. Некоторые из них участвовали в редких перестрелках с преступниками, но никто никогда не воевал! У них нет никакого понятия о тактике и стратегии войны.
— А оружие, которое мы видели у них?
— Осталось со времен Третьей мировой. После нее никаких разработок нового оружия не велось. У нас было некоторое количество боевых кораблей, но с начала нашествия приходится ставить вооружение на гражданские катера и частные аэромобили.
Броуди кивком указал на салон:
— Вам не показался странным этот десантный катер, с его мягкими бежевыми креслами, дорогой обивкой и множеством экранов обзора?
Мы с Вольфом утвердительно кивнули. Для машины войны катер был слишком… изнеженным, что ли.
— До нашествия нелюдей это был прогулочный катер, на котором туристы совершали круизы в отдаленные уголки Земли… Да, именно так.
— Плохо дело, — констатировал я.
— Хуже некуда, — подтвердил Броуди. — 2112 год стал для нас роковым. Мы, люди Земли и планет-колоний, подверглись ужасающему нападению инопланетных тварей. Они ударили одновременно в разных местах. Ударили неожиданно, не пытаясь перед этим войти с нами в контакт. Мы не были готовы и, как следствие, стали легкой добычей этих нелюдей. Они не идут ни на какие переговоры, их обуревает только жажда убивать. Как я уже говорил, война длится всего три недели, а мы уже терпим чудовищное поражение.
— Тотальное, — встрял, кашлянув, профессор Левин.
