Любовь Федорова - Путешествие на восток
У временно исполняющего обязанности префекта старшего инспектора Ламара он подписал увольнительный лист, забрал кожаный переплетик со всеми своими документами, и поспешил прочь.
Напоследок ему вздумалось заехать на Колодезную. Людоеда он себе забрал, но две отцовские сабли оставались на квартире по соседству с учительской семьей. Ключ Джу когда-то отдал Шану и теперь волновался, не пропил ли предприимчивый дознаватель чужое имущество. Да и соседке за ту ночь стоило сделать подарок. Пусть они напоследок поругались, но девушка она была хорошая и добрая.
Калитка в садик оказалась открыта. На крыльце перед дверью постелен коврик вытирать ноги – роскошь, которой прежде у Джу заведено не было. Клумба перед окном прополота, кусты ровно подстрижены, дорожка посыпана песком. Заметно, что в доме живут. Джу даже постеснялся сразу войти. Приоткрыл сначала дверь, постучал в притолоку, и лишь после шагнул через порог.
В комнате Шан и учительская дочка чинно пили чай. На столе перед ними лежал начатый круглый пирог с творогом и блюдце с засахаренными фруктами. При виде Джу они оба вскочили. Соседка залилась краской и расплескала чашку. У Шана по левой стороне лица от уха к шее шел совсем свежий шрам, частью сшитый ниткой, частью залепленный пластырем.
– Здравствуйте, – сказал Джу, хотя здороваться первым ему по положению не пристало.
– Ой! – неподдельно обрадовался Шан, и Джу сразу понял, что тот трезв, как стеклышко. Шан выпивший непременно осклабился бы при виде знакомого лица. Шан трезвый никогда не улыбался широко – но не из-за строгого воспитания, а потому, что стеснялся двух выбитых еще в ранней молодости зубов.
Соседка, преодолев замешательство, засуетилась, сметая крошки со стола и постилая в почетном углу полотенце для гостя.
– Тут столько всего произошло, пока тебя не было! – быстро говорил Шан. – Нашего префекта арестовали, перетряхнули всю префектуру сверху донизу, Аглар теперь инспектор, даже я награду получил, и мы вот через четыре дня женимся… – при этом он так счастливо посмотрел на рябую соседкину рожу, что Джу за них очень порадовался. «Ну вот, и еще у кого-то жизнь повернулась в сторону исполнения желаний», – подумал он.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласила соседка, доставая из-под чайника третью чашку, которая служила вместо подставки. Столько посуды у Джу тоже прежде не водилось.
Он кивнул.
– Благодарю, но мне нужно ехать. Я хотел только забрать пару своих вещей.
Счастливое выражение на лице Шана сменила печать легкой озабоченности. Видимо, кое-что он все же позаимствовать успел.
– Я оставлял две сабли, – объяснил Джу. – Мне хотелось бы взять их.
У Шана заметно отлегло от сердца, он показал на стену за правым плечом у Джу. Джу обернулся и увидел свои сабли висящими на ржавом корабельном гвозде.
– Ты не сильно обидишься, узнав, что я немного повоевал одной? – спросил Шан. – Сплю как-то утром, и вдруг слышу: наших бьют! Ну, я схватил ту, что побольше, и побежал на помощь…
Джу покачал головой:
– Все в порядке, Шан. Будьте счастливы. – Он снял оружие с гвоздя и хотел повернуться и уйти, но вспомнил, что он теперь богатый человек. Отстегнул с пояса кошель, протянул его Шану. Там было триста или четыреста лар. – Это вам на свадьбу.
Шан хотел поцеловать ему руку. Но Джу отдернул пальцы и выскочил прочь. Он надеялся, что со старыми долгами теперь покончено. И со старой жизнью тоже.
* * *Прием в честь изгнания из Агиллеи армии внутренних обитателей и предавших империю савров в нарушение всех правил был назначен в Ман Мираре, а не в Царском Городе. Государь вроде бы прибыл в Столицу на ходжерском корабле накануне ночью, но на самом деле это было неизвестно. Говорили, будто он уже несколько дней в городе, просто никого не принимает и никому не показывается.
Обыкновенный утренний доклад в этот день не состоялся. От государя Дину на согласование вынесли с утра всего лишь две еще не подписанные бумажки: о назначении господина Имина руководителем Тайной Стражи вместо Домового и на место начальника личной охраны вызывался некий Халис Верзила из Эгироссы. По поводу первого документа Дин не возражал, это было его собственное предложение, а второй отказался комментировать за недостатком информации. Вместе с этими документами Дин отослал государю просьбу о личной аудиенции. И ему было отказано. Отказ государь мотивировал недостатком времени. Значит, каяться придется при всех, потому что откладывать нельзя. Надеялся, что государь отпустит его с миром, Дин только потому, что император Аджаннар мало кого казнил, а больше отправлял в ссылку – в северный горный Диш или на юг, в Ардан. Но даже Волк, провинившийся больше некуда, в свое время остался безнаказан. Может быть, и Дин отделается всего лишь пинком под зад с места Первого министра? Это соответствовало бы его личным намерениям. Значит, лучше не ждать, пока прогонят. Надо убираться самому.
Тронный зал в Ман Мираре был меньше самого малого столового в Царском Городе. Поэтому приглашенные на церемонию чиновники и высокорожденные толпились тесно друг к другу и в отсутствие государя разговаривать старались не вполголоса, как обычно, а шепотом. От шепота этого в зале стоял странный шелест – словно палые листья ветер гонит по улицам города. Дин прибыл самым последним, как и положено Первому министру. Но до появления государя все равно еще оставалась какая-то часть стражи.
В назначенное время вышел церемониймейстер и объявил, что начало приема будет немного задержано. Дин стоял возле ступеньки с государевым креслом и смотрел на пестрое придворное сборище. Из числа приглашенных в зале кое-кого не хватало. В том числе – господина Фай Ли. Между тем Дину было известно, что господин Фай Ли в Ман Мирар прибыл почти целую стражу назад.
Терпение начинало подводить Дина: он поймал себя на том, что переступает с ноги на ногу, будто неотесанный лакей. Воспользоваться привилегией кира Энигора – явиться к государю без приглашения и без доклада? А есть ли действительно серьезный повод? В любом случае, топтаться у всех на виду Дину становилось затруднительно. Он дал знак двум своим помощникам остаться в зале, а сам быстро прошел вслед за церемониймейстером во внутренние покои.
В одной из известных ему верхних галерей он нашел кира Улара.
– Где государь? – спросил Дин.
– В тайнике, – отвечал тот.
– Где-где? – Дин ответа не понял.
– У него есть здесь комната, куда он никого не пускает, – пояснил кир Улар.
– А где господин Фай Ли?
– С государем.
Дин задумался. Идти или не идти?
– Проводите меня к императору, кир Улар, – наконец приказал он.
Кир Улар сделал рукой приглашающий жест.
– Только сомневаюсь, что он вас примет, – сказал он. – У государя случилось что-то очень срочное. Вы же знаете порядки при дворе – государь никогда никуда не опаздывает без очень уважительной причины…
За тяжелой дверью раздавались голоса. Там спорили на повышенных тонах. Причем спорили без участия государя. Голоса были высокие и чужие.
Дин поблагодарил Улара и деликатно поцарапался в дверь пуговицей с двойного рукава. Крик по ту сторону смолк. Дверь тихонько отворилась.
– Заходите, господин Дин, – позвал государь.
Дин шагнул через порожек и бухнулся на колени.
Загадочный тайник был самой обычной комнаткой, разве что без единого окна. Тяжелые шкафы по стенам, какая-то разноцветная паутина за стеклом в углу, пол голый – без ковра, и пыльный. Стол и простое деревянное кресло без обивки, в котором сидит государь, – никакой другой мебели.
Посередине комнатки стоял раскрасневшийся господин Фай Ли и ссорился с говорящей коробочкой. Он буркнул что-то неласковое в переговорное устройство и оглянулся на государя.
– Скажи, если он обязательно хочет – пусть летит, и я с ним встречусь, – велел таю император. – Скажи, я отдам рудничное оборудование. Если будете меняться – назовите это обменом. Но я ничего не повезу туда. Забирайте сами. У вас ведь есть и энергетический ресурс, и транспорт. Что с вами стряслось, господин Дин?
Дин поглядел на таю. Тот отвернулся, приблизил коробочку к губам и забормотал туда на своем птичьем языке.
– Я виноват, государь, – тяжко признался Дин и дотронулся до пыльного пола лбом. – Отпустите меня в Ренн. Там меня примут в обитель Хранителей.
– Еще один спятил, – произнес государь, вставая из кресла и принимая из рук Фая говорящую шкатулку. Фай что-то спросил на своем языке. Государь пожал плечами.
– Тогда накажите меня, как положено. Только сразу. Сейчас, – сказал Дин. – Вы же знаете, это я виноват во всем. Я придумал заговор, я организовал покушение. Меня попутал бес. Я искренне жалею, но вины с меня это не снимает. Вам не нужен такой Первый министр. Мне нет места рядом с вами.
– Во сколько обошлась государству гибель внутреннего войска в водах Шоша? – задал вдруг вопрос государь.
