Сергей Малицкий - Треба
Лошадь Кая задрожала, затрепетала, но стоило ему пройти в костяную арку, как она упала на передние ноги, затряслась и в мгновение обратилась сначала в бездыханное тело, потом в разлагающуюся тушу, а затем и осыпалась прахом и обвалилась костяком.
— Отпускайте лошадей, — выпустил из рук уздечку Кай. — Мешки не забудьте снять.
— Научены, — пробормотал Эша. — Всё на спинах. Что это было, зеленоглазый?
— Смерть, — ответил он. — Владения сиуна Хары. Только что нам было показано, что он управляется со смертью так, как ему угодно. Но то, что забрано у смерти, смертью же и обращается.
— Ты хочешь сказать, — с ужасом оглянулся Шалигай, — что мы только что сидели на мертвых лошадях?
— Успокойся, — растянула губы в улыбке Теша. — Я не удивлюсь, если и пища, которую мы едим, на самом деле куски мертвечины. Живот пока не пучит, так и радуйся. Куда мы теперь?
— По дороге, — ответил Кай.
Дорога по-прежнему лежала перед ними. Только теперь она была такой же мертвенной, как и все вокруг, но среди разбросанных тут и там костей шла недолго. Едва закончились мертвые, без единого листа кусты, впереди обозначилась стена, тоже сложенная из костей. Пустые черепа были уложены друг на друга и присыпаны пеплом. Только ворота в стене, которая поднималась на десяток локтей и уходила в стороны, насколько позволяла ее рассмотреть сизая мгла, были железными. Ржавые прутья, скрученные в жгуты неведомым кузнецом, словно в насмешку изображали листья, цветы и поющих птиц.
Кай коснулся узорчатых воротин и распахнул их. Они разошлись с жалобным стоном, и этот звук был первым, который путники услышали в пропасти, потому как даже их шаги получались беззвучными.
— Что там? — побледнев, пролепетал Шалигай, показывая культей в открывшееся пространство. — Там что-то… плыло.
— Это тени, — мрачно заметил Эша.
— Пустота? — повернулась к Илалидже Теша.
— Поделка, — растянула та губы в улыбке. — Грубая поделка. Но если это и в самом деле тени, то это уже не Пустота. В Пустоте не успокаиваются. Это глубже, чем Пустота. Много глубже.
Они ступили в парк. От дороги во все стороны отходили усыпанные мертвыми, сухими листьями аллеи. Их окаймляли растопырившие ветви мертвые деревья. Под деревьями тянулись бесконечные могилы, обелиски, склепы, открытые погребения. Но не это наводило ужас, а тени, которые летали всюду, как весенние клочья паутины, разве только не прилипали к лицу, проплывая мимо и сквозь, обдавая холодом.
— Я так не хочу, — пробормотал Эша. — Возможно, что вот этим несчастным как раз теперь снятся сладкие сны, но если любой из них хоть на мгновение осознает, кто он теперь, где и что, то я так не хочу. Лучше вообще ничего. Мрак и небытие. Навсегда. Так не хочу.
— Как будет, так и будет, — равнодушно пробормотала Теша. — Конечно, неплохо было бы увидеться с близкими, хотя бы с матушкой, но как будет, так и будет. Матушка моя, кстати, верила, что человек словно пергамент. Когда он приходит в негодность, с него соскабливают грязные буквицы, отбеливают и пишут новые.
— И что? — скрипнул зубами Шалигай. — Что толку? Если так, то человек-то как раз с буквицами вместе в расход идет!
— Стойте! — поднял руку Кай. — Сколько мы прошли?
— Шагов сто… — пожал плечами Эша. — Минут пять.
— Сто? — зеленоглазый потянул шнуровку кисета, выудил бронзовые часы. — Мы идем уже двенадцать часов. Сейчас уже вечер! Солнце уходит.
— Да ты что? — окаменел Эша.
Двенадцать часов, подумала Арма и оглянулась. Пройденный путь затягивала дымка, но он был бесконечным. Не было за спиной никаких ворот. Только дорога, аллеи, деревья и склепы. И холод, пронизывающий все тело. И томление в коленях, которое случается только после очень долгой дороги.
— Мы пришли, — вдруг хмыкнула Илалиджа. — Или почти пришли.
Дорога выходила на площадь. Все так же светились деревья, замыкающие ее в кольцо, но на двух главных аллеях, которые вместе с дорогой расчерчивали круглую площадь крестом, в каменных чашах били фонтаны с чем-то медленным и черным. А на противоположной стороне площади стояли четверо воинов Арша и Аи. За ее спиной улыбалась Шиттар. Самого Арша не было.
— Сейчас, — сорвала с плеча лук Илалиджа и выпустила стрелу. И та полетела медленно, словно поплыла, подхваченная течением, начала разворачиваться на лету, но, лишь только миновала середину площади, осыпалась прахом.
— Это мои владения, — донесся до ушей путников тихий смех Шиттар. — Здесь ничего нельзя бросать друг другу. Ни стрел, ни ножей, ни горячих камней, ни воздушных поцелуев. Здесь могу бросать только я.
И она взмахнула сразу обеими руками, и словно стальные когти покинули ее пальцы и сразили разом всех четверых воинов Арша. И те точно так же, как лошадь Кая, оплыли и в мгновение рассыпались прахом.
— Надеюсь, — с дрожью в голосе заметил Эша, — что этот казус связан с тем, что они уже были мертвы?
— С теми, кто уже мертв, ты скоро увидишься, хитрец Эша, — ответила Шиттар и вдруг растворилась, оставив девочку одну.
— Аи! — шагнул к ней Кай, но тут же остановился.
Вокруг ребенка сгустились тени, двинулись вперед, обрели плоть, явь, выстроились светящимся строем и со скрежетом потащили из ножен мечи.
— Старый пень, и ты там? — с ужасом пробормотал Эша.
— Лилай, — захлебнулась в рыданиях Теша. — Лилай!
Их было двенадцать. По двое на каждого. Или как сложится. С обнаженными клинками замерли Мекиш, Тару, Лилай, Вериджа, Тарп, Хас, Хатуас, Кишт. Сжимали в кулаках копья Усанува и Тиджа. Гладил ладонью топорище Течима. Поигрывал тяжелым молотом Шувай.
— Она сказала, что вы должны убить их, — пролепетала Аи. — Еще раз убить их, и тогда спасете меня.
— Не верь, — процедила сквозь зубы Илалиджа.
— Еще раз убить их? — крикнул Кай. — Не хочешь ли ты сказать, что один раз мы их уже убили?
— Ты убил, — ответила девочка. — Всех, кого ты взял с собой, ты убил. Или еще убьешь.
— Хватит болтать, — выудил из-за пояса меч Эша. — Тару, старый баран. Если уж у тебя хватило наглости явиться навстречу мне после того, как я оплакал твою могилу, так уж и не взыщи, я добью тебя окончательно!
— Будем сражаться, — сказал Кай и посмотрел на Арму. — Будь осторожна. Все, — повысил он голос, — все будьте осторожны. Я никого не хочу и не хотел терять!
— Да ладно уж, — хихикнула Теша и, крутанув над головой копье Тиджи, прикусила губу. — Лилай! Я иду к тебе.
Это была странная схватка. Двенадцать воинов, вышедшие навстречу шести, были ловки и быстры, как и при жизни. Но глаза их были бесчувственны и не смотрели на противника. Под ноги Арме бросился серый Мекиш. Она с трудом отбила его удар, удивилась стальному скрежету, подпрыгнула, чтобы пропустить еще раз кувыркнувшегося малла, и в следующее мгновение сама покатилась кубарем, потому как почувствовала ветер смерти над головой. Молот Шувая опустился на камень со всей силой. Гранитные брызги полетели во все стороны, и застигнутый ударом Мекиш, которого мейкк лишил половины туловища, вдруг озарился улыбкой спокойствия и разлился той же чернотой, что изливалась из двух фонтанов. Шувай вновь взметнул над головой молот, но Арма уже подсекла ему локоть, увернулась от тяжелого оружия, ткнула великана в гортань, тут же отпрыгнув в сторону, чтобы расплескавшаяся жижа не вымазала и ее. Рядом сидел, скорчившись от боли Шалигай, культя которого укоротилась еще на ладонь. Над ним рассекала мглу копьем Илалиджа, и Вериджи уже не было видно, только Тиджа продолжал скрещивать серое оружие с его оригиналом. Не было видно и Тару, а старик Эша с перекошенным от ярости лицом рубился сразу и с Усанувой и с Течимой. Вот он обратил в черную лужу лами, а вот и кусатару не успел опустить топор, обрушился черным всплеском. Кай, вымазанный по пояс чернотой, срубил Тарпа последним из хиланцев. Вот наконец и Тиджа рассеялся черным, и Илалиджа, покрытая ранами, опустилась на колени, закрыла лицо руками и зарыдала. И Теша все-таки вонзила копье в грудь Лилая и, переступив через грязь, пошла к девочке.
«Она стала выше, — подумала Арма. — Теша стала выше и сильнее».
— Не бойся, — присела мугайка перед Аи. — Мы уже здесь.
— Хорошо, — ответила девочка, вынула руку из-за спины и ударила Тешу в грудь. И тут же перестали бить черные фонтаны. А девочка вдруг изменилась. Стала чуть выше, чуть тоньше. Ее одежда показалась Арме ветхой и старой. Аи, или уже не Аи, отступила на шаг, позволив Теше повалиться на камень, и закружилась и запела — зазвенела колокольчиком и стала стремительно удаляться, как уносимый ветром ночной светляк.
— Аи, — прошептала Арма. — Ишхамай.
Глава 27
ПОДЪЕМ
— Мой нож, — прошептал Кай, держа Тешу на руках. — Это мой нож, тот, который украл Сувана!
