Николай Берг - Остров живых
– Задачка такая на этот рейс. В двух точках сбрасываем груз – это рации в коробках. Так что там, где обнаружены живые, будете аккуратно коробки с парашютами выгружать; и осторожно, чтоб не зацепилось за стабилизатор парашютом. Потом идем к вашим родителям. Вам дам пару часов на сборы, а сам сгоняю за Новгород. Потом за вами вернусь. Времени у вас нет практически вовсе, потому не сусолить. Чем раньше успеете, тем лучше – вылетим раньше.
– У вас четыре коробки, – показываю я неслыханные познания в математике и недюжинную наблюдательность.
– Так я же не зря мотаться собираюсь. Есть на аэродромах кое-какая техника, которую неплохо бы к нам перегнать. Вон в Кречевицах польская «аннушка» села – вполне бы нам пригодилась, да и в новгородском аэропорту есть что посмотреть. Вот на случай, если там кто жив, запас держу.
– В Кречевицах же вояки стоят?
– Уже нет, расформировали. Гражданский аэродром, да чуток военных без техники и оружия… Во всяком случае, нам с ними связаться не получилось. А сегодня глянем, что как.
– А вы как уцелели?
– Повезло. Аэродром на отшибе, никого рядом нет. Мы, не сговариваясь, собрались там. Пара ружей нашлась. Ну и то, что мы там сидели, охраняли самолеты. А через день уже охрану прислали и оружия нам добавили. Трех автоматчиков и пару «калашей». Так с ними больше проблем оказалось, чем с зомби. С автоматчиками, имею в виду. Они самолет угнать хотели, пока мы им втолковали, что всей дальности шестьсот километров… Молодые, глупые. Поменяли потом, легче стало. А то охраны пуще зомби опасались. Конечно, повезло… Да к нам и зомби-то всего четыре человека за все время пришло. А один хозяин самолета улетел на второй день. Другой, тоже у него частный самолет, семью у нас оставил. А сам пропал куда-то… Так что сейчас у нас два самолета – «дельфинчик» да Пайпер.
С той высоты, на которой мы идем, ландшафт становится великолепно сделанным макетом. Раньше люди любили возиться с макетами, сейчас компьютеры это дело угробили, но у меня с детства отложилась любовь к качественно сделанным макетам – чтоб каждое бревнышко в доме видно было, черепичка, ватный дымок из труб, деревца, мелкие детали… Вот и сейчас наша таратайка неспешно идет над маленькими домиками, игрушечными машинками, ровными дорожками и человеческими фигурками… Неподвижными человеческими фигурками. И это отнюдь не оловянные солдатики с макетов… Лежащий еще везде снег и голые деревья дополнительно выделяют толпы людей. Или уже нелюдей?
Самолетик скользит над морской президентской резиденцией. Сходство местности с отлично сделанным макетом становится полным. Да, кстати, когда был тут на экскурсии по Константиновскому дворцу, видел в павильоне именно макет всей этой местности. Мне почему-то казалось, что тут охрана справится с нашествием, но нет, ошибся – ворота настежь, несколько домиков для гостей сгорели. И опять же много-много неподвижных фигурок. И заваленное в жутчайшей мертвой пробке стоящими впритык неподвижными машинами Петергофское шоссе.
Летчик, покашляв, вдруг спрашивает о том, правда ли, что человек может засунуть себе в рот лампочку, а потом вынуть уже не удастся без врача?
Черт его знает… Мне такие пациенты не попадались, хотя байка известная. Не, я точно знаю, что люди в массе своей способны на самые идиотские поступки. О чем и сообщаю пилоту.
Он интересуется: и что же такого глупого я видал? Совсем-совсем глупого?
Тут сразу и не решишь, чему давать пальму первенства. Вот совсем недавно был клиент, засунувший свой член в горлышко пластиковой бутылки из-под кока-колы. Или глупее тот разведенный красавец, который на тот же орган натянул свое обручальное кольцо? Или клиенты, оставившие отличные коллекции предметов, вынутых из носовой полости или из задницы? На целые стенды хватило. Причем тех, кто с задницей, еще можно понять, но вот с чего запихивать себе всякое в нос? Не дети же. Или взять клиентуру братца? Ему постоянно попадали всякие лауреаты премии Дарвина. Хоть взять охранника, купившего себе суперский нож и попросившего напарника опробовать этот нож на бронежилете хозяина. Нож оказался хорошим, кевларовый жилет просквозил. Жаль, что хозяин ножа не дотумкал предварительно из своего жилета вылезти… Что-что, а про человеческую глупость лекари много знают…
Или лаборанта одного из наших закрытых институтов вспомнить? Ему кто-то наплел, что изотоп в кармане брюк дает неслыханную половую мощь. Вот он изотоп стырил, пользуясь бардаком того времени, и неделю старательно его таскал в кармане портков. Поступил с омертвением тканей бедра и мошонки… Долго помирал, но, надеюсь, пополнил копилку сведений о лучевой болезни, хоть какая-то польза с придурка. Даже подумать страшно, сколько радиации получили люди, оказавшиеся рядом с этим олухом в том же транспорте…
Пилот закладывает вираж. Внизу, далеко в стороне еле видны «Пять стаканов», как называли питерцы аэропорт Пулково-1.
– А что там сейчас в Пулкове? – спрашиваю я летчика.
– Что везде. Дорога забита тачками весьма плотно: улетавший народ свои тачки бросал, как попало, остальным было не проехать, так очень быстро забили все наглухо. И обочины, и даже поля вокруг. А потом повалили серьезные люди. С оружием. Группами. Ну и все. Кто-то из них, вразумляя диспетчеров, застрелил пару человек. Диспетчерская из строя вышла, взлететь уже было невозможно, да и сесть тоже. А публика-то все прибывала. Пробка там качественная, – говорит Николай.
– А что за люди-то? Военные? Бандиты? Охрана правительства?
– Всякие. С автоматическим оружием, что характерно. Насколько мы слыхали, там и перестрелки возникали, что всю ситуацию только ухудшило. Людей-то туда набежало сразу много.
– Вроде же МВД должно в кризисной ситуации брать под контроль такие объекты?
– Должно. Но почему-то не взяли. Сколько в первый день ментов погибло?
– Не знаю. Думаю, что много. Им же стрелять так и не приказали официально, насколько я в курсе. А действовать по инструкции в толпе зомби можно, но недолго и не слишком успешно. Хотя там вроде у главного здания два БТР стоят. Ребята летали, смотрели. Только там мертвяков столько, что никому за этими коробочками лезть не охота. Да и по всему видать, затерло их там другими авто, как пароход льдами. И что очень неприятно, после стрельбы там и морфы, и шустряки в большом количестве.
– А что, видать следы стрельбы? Они ж, ты говорил, в диспетчерской стреляли?
Пилот бросает на меня укоризненный взгляд:
– Там неизвестно, сколько было стрельбы. Данных нет. Мы всю эту петрушку знаем только потому, что связывались с Новосибирском. Там один из наших в Академгородке родню имеет, вот и рассказали по-родственному. Командировочный из Новосиба в Пулкове-один застрял и говорил по телефону, что видел, пока не помер. Его, к сожалению, укусили в ходе всего этого безобразия. Он как понял, что выбраться не удастся, все свои деньги бухнул на оплату мобильной связи и почти сутки давал информацию обо всем, что видел, а потом, когда уже стал загибаться, описал свои ощущения. Железный парень оказался. Может быть, благодаря ему Новосиб не так страшно пострадал. Там все-таки и войска какие-никакие были, и головастые люди из Академгородка по информации спланировали ситуацию. Так что тоже кошмар, но с активным противодействием уже к концу первых суток. У них, к слову, тоже оружие выдавать стали. Чуть не раньше, чем под Москвой. Так вот, новосибирцы говорили, что пальба то и дело была слышна. – Летчик ежится и продолжает: – Не знаю, мог бы я так передавать информацию, зная, что деваться некуда и это точно конец…
Авиетка начинает описывать круги, потом летчик удовлетворенно говорит:
– Ага, вот эти ребята! – Я тоже вижу внизу несколько человек, размахивающих руками, жиденький костерок, совсем малюсенькую, но явно живую деревушку, не пойми как, но стоящую в лесном массиве. – Аккуратно открываете дверь, аккуратно спускаете коробку по крылу, следите, чтобы стропы не перепутались, и потом так же парашют. Все ясно? Сами не вывалитесь, а то у вас парашюта нет.
Да вроде бы все ясно, дверца – ну совсем автомобильная – открывается с трудом. Скорость у нас незначительная, но попробуйте, откройте на скорости сто пятьдесят километров в час дверь в машине – точное ощущение будет. Старательно спроваживаю коробку, дверца чуть руки не отшибла.
Парашют совершенно невыразимых попугайских цветов, хотя и явно самодельный, свою задачу выполняет отлично – хлопает и раскрывается. Люди бегут к тому месту, где груз приземлится. Наша авиетка дает еще кружок, качает крыльями и берет новый курс.
– Они теперь свяжутся, видно будет, что дальше делать. Место удобное, рядом аэродром. Хоть и заброшен, а использовать можно. И поселков рядом нет, потому, наверное, и уцелели. Теперь коров искать будем.
