Алекс Орлов - Сокровища наместника
Отяжелевшие от еды гости поднялись наверх, волоча за собой ранцы. Им предложили две комнаты на выбор, и они взяли ту, которая выходила окнами во внутренний двор, поскольку хозяйка сказала, что на площади из-за торговли по утрам бывает шумно.
Она также сообщила, что и нужник располагался во внутреннем дворе, а еще там стояли бочки с дождевой водой, которую использовали для мытья и умываний.
За дополнительную плату было предложено деревянное корыто и два кувшина с горячей водой, но гости отказались.
104
Немного утомленная этой суетой, владелица заведения спустилась в обеденный зал и, окинув его взглядом, отметила, что кухарка с работницей пока справляются, а значит, можно сесть за конторку и немного отдохнуть.
Пододвинув к себе учетную книгу, сшитую из старого пожелтевшего пергамента, хозяйка взялась за оловянный карандаш, чтобы внести кое-какие записи, и в какой-то момент, неожиданно для себя, обнаружила нового посетителя, который стоял в трех шагах от ее конторки и улыбался.
Это был господин из благородных, в нарядном камзоле, чулках и башмаках с пряжками. А еще на нем был парик и треугольная шляпа по моде столетней давности.
— Э… ваша милость… — произнесла хозяйка, поднимаясь.
— Сидите, прекрасная дама, сидите, — произнес незнакомец с придыханием и взмахнул кружевным манжетом. Потом взял стул и поставил к конторке.
— Прошу прощения, ваша милость, я даже не заметила, как вы вошли, — призналась хозяйка. Она не понимала, как такое могло случиться, ведь крыльцо у них гулкое, да и дверь скрипит, однако этот гость появился совершенно неслышно.
— Вы очаровательны, Марго.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — поразилась хозяйка, инстинктивно прикрывая рукой вырез кофточки.
— Не делайте этого, Марго, у вас все красиво, — все с тем же придыханием повторил гость и снял наконец треуголку.
Присмотревшись, Марго заметила, что его губы подведены краской, а на щеки, поверх толстого слоя пудры, наложены румяна.
— Изволите заказать обед? — попыталась угадать Марго, поскольку улыбка гостя пугала ее.
— Вы давно живете одна, Марго?
— Семь лет, ваша милость, а почему вы спрашиваете?
— Столь красивая женщина и без мужчины?
— Вы это к чему?
— Я оплачу свое любопытство. Щедро оплачу, — сказал незнакомец и положил на конторку золотой терций.
— Ну я… — Марго невольно поправила волосы. — Один бил, другой бездельничал, а мне заведение от отца осталось.
— И вы решили сами выбирать мужчин, когда потребуется?
— А хоть и так.
Марго покосилась на золотую монету, догадываясь, что одними расспросами дело не ограничится. В какой-то момент ей показалось, что этот расфуфыренный подбивает к ней клинья, однако потом разобралась, что она ему неинтересна. Он только играл интерес к ее прелестям.
— Вы практичная женщина, Марго, вам нужны деньги на развитие этого прекрасного заведения, и я могу вам их дать. Заберите монетку. Ее вы уже отработали.
Марго пожала плечами и смахнула золотой в ящик конторки.
— Идем дальше, — сказал гость, снова улыбаясь, и поставил на край конторки кошелек. — Здесь еще двадцать золотых.
— И чего вы хотите? — спросила Марго, чувствуя, как заколотилась сердце.
— Я хочу, чтобы вы забрали эти двадцать, а после работы получили еще тридцать.
— Да что делать-то? — хрипло произнесла трактирщица.
— У вас сегодня трое постояльцев.
— Да, окна во двор выбрали.
— Я бы хотел, чтобы вы приласкали одного из них.
— Ой, только не орка! — отпрянула Марго, чем вызвала у гостя беззвучный смех. Успокоившись, он выдернул из рукава кружевной платочек и промокнул невидимые проступившие слезы.
— Нет-нет, Марго, я бы не посмел предлагать вам такое.
— Тогда кто?
— Тот, который седой.
— Седой?
Марго задумалась. С одной стороны, он ей совсем не приглянулся, а с другой — какие капризы за такие деньги?
— Ладно, ваша милость, можно сделать. Но вы что, под дверью стоять будете, чтобы слышать, как все проходит?
— Нет, достаточно результата.
— Какого?
— Хотелось бы, чтобы вы выяснили, куда он идет и по каким делам. Ну вы понимаете, так, ненавязчиво.
Гость пошевелил в воздухе худыми бледными пальцами.
— Я поняла, ваша милость.
— А потом он должен уснуть, — произнес гость, не отводя от Марго взгляда и ставя рядом с кошельком маленький фаянсовый пузырек.
— То есть это ему нужно выпить? — уточнила Марго, стараясь гнать от себя страшную догадку.
— Да, он уснет, и вы получите оставшуюся часть вашего золота, — сказал гость и подвинул к Марго кошелек и пузырек.
105
Комната попалась хорошая — просторная и чистая, с высоким подшитым потолком. В ней стояли четыре деревянные кровати под вязаными покрывалами и имелось два окна, к которым Ронни с Буррашем тотчас прильнули, чтобы рассмотреть территорию внутреннего двора.
— А вон нужник! — определил Бурраш. — С тремя дверцами, ишь чего выдумали!
— А вон бочки с водой и конюшня.
— Лучше окна не открывать, а то комары налетят, — предупредил Мартин и, выбрав кровать, сел на нее и поерзал, вспоминая, на чем спал последние двадцать лет. А тут перина, простыни, покрывало.
Случалось, что в камере он приходил к осознанию, что все свои дни проведет в каменном мешке, и ему от этого становилось даже легче — уходила тоска по воле. А теперь он на этой самой воле — ест сколько хочет, спит на чистых простынях, бреется, когда пожелает, и даже чистит зубы белой глиной. Об этом он не мог даже мечтать! Чего же более?
В дверь постучали.
— Кто там? Входите! — крикнул от окна Ронни. Дверь приоткрылась, и показалась хозяйка.
— Ну, как вы тут устроились? — спросила она, заглядывая в комнату. — Вот ты, мил человек, не выйдешь ли на минутку мне помочь?
И она поманила пальцем Мартина.
— Чего? — не понял он.
— Она помочь просит, — повторил Ронни.
— А! Конечно! Сейчас иду, — засуетился Мартин и, соскочив с кровати, поспешил на выход.
Он вышел в коридор, и хозяйка закрыла за ним дверь.
— Что делать? — спросил Мартин, однако женщина как-то странно на него посмотрела и коснулась плеча.
— Меня зовут Марго, а тебя?
— Мартин.
— Мартин, ты… — Марго положила ему на плечо руку и улыбнулась. — Ты мне приглянулся, понимаешь?
— Ну, бывает, — пожал плечами Мартин. Он не знал, как истолковать поведение хозяйки.
— Ты зайди вон в ту комнату, с красной обивкой на двери, видишь?
