Андрей Левицкий - Оружие Леса
Сейчас ни Рапалыча, ни Лютика с нами не было. Первый лежал связанный в развалюхе, крышу которой мы недавно сожгли, а второй был неподалеку, в пределах видимости, хотя мы его не видели – он прятался.
Я сунул «Карбайн» в руки Калуге вместе с набитой деньгами и золотом сумкой. Снял куртку и принялся разуваться.
– Думаешь, так будет лучше, брат?
– Лучше. Меньше подозрений, обыскивать не станут.
– Все равно обыщут.
– Но хоть в трусы не полезут. Черт, так и не побрился…
– Ага, с такой щетиной у тебя вид совсем бандитский. Кстати, перчатки тоже нет смысла оставлять. Цыган такими штучками не обдуришь.
– Это понятно. – Я стащил перчатки, протянул ему, и Калуга убрал их в карман. – Не потеряй, они мне дороги.
– Не потеряю.
Он положил на камень «АКСУ», рядом пристроил сумку с пятью запасными рожками. Еще у Калуги были четыре гранаты и новенький армейский нож. Все это вместе с гранатометами мы прикупили у завсклада, которого Рапалыч разбудил посреди ночи прямо в его доме неподалеку от вершины. Толстый полицай с красной рожей сначала возмутился, но быстро смекнул свою выгоду и затребовал с нас кучу монет. Выяснилось, что у него целый склад в подвале – думаю, все стволы были в разное время вынесены из Башни.
От дома завсклада вернулись к развалине, где старик получил от меня сто рублей. И тут же, от Лютика, прикладом по затылку – об этом мы с наемником условились заранее. Я решил, что Рапалыч свои деньги все же заработал, и сунул их ему в карман, а самого его мы положили отдыхать под стеной, связанного.
На мне остались только закатанные до колен штаны, ботинки и майка. Кивнув Калуге, который удобно устроился за камнем с «АКСУ» наготове и гранатами под рукой, я сказал:
– Ты знаешь, что делать.
– Все путем, брат, – откликнулся он. – Опять мы с тобой вдвоем против кучи врагов, а? Как тогда, возле шахты… Хотя нет, в этот раз с нами еще Лютик.
– Ладно, удачи мне.
С этими словами я зашагал к лестнице. Ровно, не спеша, расправив плечи. Надеюсь, моя спина, которую видел Калуга, выражала решительность и уверенность в себе. И мужественную самоиронию.
Сердце колотилось ровно и деловито. В голове было чисто, весь план действий предельно ясен. Вот только очень уж сильно он зависит от других людей, и вопрос тут даже не в Калуге с Лютиком, в них я, в общем, не сомневаюсь – вопрос в цыганах. Как они отреагируют, что подумают, что, в конце концов, станут делать… Почти все зависит от этой Норы, мутанты бы ее взяли, а ведь я ни хрена про нее не знаю и ничего не могу на ее счет предсказать. Плохо отправляться на дело с такой огромной, зияющей дырой впереди. Но приходится.
Несколько шагов – и вот она, лестница. Вниз уходят покатые ступени из бревен. Далеко под ногами раскинулся черный глухой провал. Что-то в нем едва слышно рокочет, будто там медленно, сонно ворочается гигантская туша, перемалывая камни своим многотонным весом. И вроде даже движение какое-то заметно, легкое скольжение теней в бездонной тьме… Нет, воображение играет, никакого движения. Да и звук мне только чудится – тихо в расселине, тихо и мертво.
В нескольких метрах подо мной из склона выступала площадка, естественный земляной выступ, застеленный досками. Сбоку от лестницы в склоне была дверь, то есть нора, которую закрыли дверью. Над ней в землю вбит крюк с газовым светильником.
Вихрастого черноволосого человека, сидящего на нижней ступеньке лестницы, я разглядел отчетливо. Как и он меня. Цыган неторопливо встал, развернувшись, попятился и уставился вверх. В руках его был обрез, глаза в синем свете ярко блестели. Я поднял руки, демонстрируя пустые ладони, и начал спускаться. Уловив краем глаза движение справа, покосился туда. За выступом в склоне была глубокая горизонтальная трещина, и в ней кто-то пошевелился, на миг тускло блеснул ствол. Лютик говорил, что засек внизу троих, – вот и второй, но где третий?
С нижней ступени я шагнул на доски настила. Они громко скрипнули – этакая естественная сигнализация. Разглядывая меня, цыган сделал еще шаг назад. Скуластое лицо, черные вихры, широкие штаны, сапоги, пестрая рубаха, матерчатый пояс… такой, кажется, называется кушаком? Из-за него торчит рукоять пистолета. Обрез в руках обмотан разноцветными тряпками с пышными узорами, да еще и бахрома свисает. Колоритный паренек.
– Ты – охотник, – сказал он гортанно.
Ага, Рапалыч описал им нас троих…
– Ты мне глаза открыл. А ты кто такой? – спросил я и поглядел вбок, на дверь. Железная, с решетчатым окошком и ставенкой.
– Меня зовут Кровавый Ночной Шакал, – представился цыган. – Можешь называть Шакал.
– А меня зовут Стас. Можешь называть Стас.
Шутку он не оценил и снова замолчал, поблескивая глазами. Обрез в руках был нацелен мне в живот. Стоит Кровавый Шакал близко, и если там у него картечь, то после выстрела она не успеет разлететься, весь заряд попадет в тело. Размажет мне брюхо вместе с позвоночником в кашу. А если в обрезе обычный патрон – пробьет насквозь.
Шакал, кажется, просто не знал, как себя вести, мое появление в одиночку не вписывалось в их планы. Тормозить так он мог еще долго, и я решил, что нам пора двигаться дальше. Оглянувшись через плечо, заговорил:
– У вас тут засада, вы ждали, что старик приведет троих и вы нас с ходу накроете. Не прямо на этой площадке – сначала откроете дверь, впустите внутрь, а в норе зажмете. Но старик, как видишь, отсутствует. И я пришел один. Хочу поговорить с Норой. Денег, на которые вы рассчитывали, у меня с собой нет. Так что веди меня к хозяйке.
– Хозяйка? – переспросил он. – Нора-чаюри – моя сестренка.
Я пожал плечами:
– Да хоть теща. Так что, дашь мне переговорить с сестренкой или так и будем тут на сквозняке стоять? И скажи тому, кто у тебя спрятался под лестницей, чтоб не мозолил мне спину. Уже дырку взглядом между лопаток прожег.
На лице мелькнуло удивление, а потом Ночной Шакал ухмыльнулся.
– Вай, глазастый! Малачáй, выходи! Обыщи дорогого гостя. У него, наверное, подарки с собой, но он стесняется их отдать!
Из-под лестницы выбрался наголо бритый парень, окинул меня взглядом и буркнул:
– Руки за голову, чавэл!
Пришлось подчиниться. Малачай, повесив на плечо «Вепрь» со сложенным прикладом, стал меня обыскивать. Умело и тщательно – чувствовался опыт. А ствол-то как у полицаев, уж не Рапалыча ли работа? Может, он цыган «Вепрями» со склада снабдил?
– Чистый, – сказал Малачай. Он проверил даже складки ткани в нижней части закатанных штанов, где можно было спрятать разве что короткое шило. Не зря я снял перчатки – ничего бы не вышло, только сильнее насторожил бы их.
Малачай отошел, встал рядом с Шакалом, оба нацелили на меня оружие.
