Владимир Корн - Энстадская бездна
Оставлять столько сокровищ на борту корабля нельзя, особенно когда вся команда будет праздновать в городе такой необычно удачный рейс и на 'Небесном страннике' останется всего лишь несколько человек. Надеюсь, они не хуже меня это понимают.
— Идем дальше. Возможно, найдутся и такие, кто захочет забрать свою долю и сказать все нам — до свиданья. Что ж, это их решение, и их выбор. Но и они покинут корабль не раньше других, то есть, только после моего возвращения.
От недалекой таверны донесся призывный женский смех, и многие, до этого внимательно слушавшие меня, вздрогнули и посмотрели в ту сторону. Посмотрел и Энди, чтобы тут же получить от Мирры подзатыльник.
'Нет, ну надо же! — в очередной раз удивился я. — Ансельм — отважный парень. Немногие могут спуститься за борт в беседке, во время полета, чтобы осмотреть днище корабля. Или недавний случай, когда он полез за трубой в ущелье. Но вот устраивает его такая жизнь, и все тут'.
Теперь следовало подсластить пилюлю.
— После того, как ценности окажутся в банке, все получат недельный отдых. И ваше право, как именно вы его проведете. Но до моего возвращения, все, повторяю — все! останутся на борту. Может быть, кто-нибудь хочет что-то сказать?
Я снова оглядел своих людей. Они весело переговаривались между собой, и только два их них отвели взгляд в сторону, но промолчали.
— Амбруаз, за обедом выдайте каждому по порции рома, чтобы все таким грустным не казалось. Аделард, Риас, вы пойдете со мной — необходимо сдать этого мерзавца Джекоба господину Жануавье, пусть он сам с ним и разбирается.
* * *
Кристофер Жануавье был в Монтоселе, и даже находился в своем доме, но принял он меня далеко не сразу. Едва ли не добрый час пришлось прождать его в гостиной, когда мне бесконечно предлагали то перекусить, то выпить вина или кофе. Наконец, появился и он сам.
— Рад вас видеть, господин Сорингер, — с порога начал он. — Извините, что заставил вас долго ждать. И, признаться, я даже начал беспокоиться: вы должно были прибыть еще несколько дней назад. Ну как, полет прошел спокойно?
— Как вам сказать, господин Жануавье… В общем, с альвендийцами покончено. Так уж случилось, что по пути в Монтосел нам повстречались оба их корабля, но нам удалось справиться с ними обоими.
— Вот даже как? Неожиданное известие. Что ж, поздравляю. И еще должен заметить, что впечатлен.
— Нам даже удалось захватить одного человека. Думаю, он вам будет очень интересен. Его уже передали вашим людям.
— Да-да, конечно же, меня известили.
Жануавье вел себя немного странно, не совсем искренне, что ли. Да и его реакции, откровенно говоря, ожидал более эмоциональной. А тут он ведет себя так, как будто я с грузом горшков и плошек для него прибыл. И еще мне казалось, он живо начнет интересоваться подробностями, все же событие значимое, но вместо этого услышал:
— Господин Сорингер, с вами желает поговорить один человек, и он ждет вас в моем кабинете. Пойдемте, я вас провожу.
Кабинет Жануавье находился на втором этаже, в противоположном крыле здания, дорога заняла какое-то время, но он все молчал. И только один раз взглянул на меня как-то извиняющейся. И я терялся в догадках: чтобы все это значило?
— Входите, господин капитан, — первым пропустил он меня в кабинет, когда мы пришли.
За его столом, в его кабинете сидел человек, показавшийся мне знакомым. И когда он поднял голову, я невольно вздрогнул: это был мессир Анвигрест, можно сказать, второе лицо в Коллегии.
— Господин Жануавье, вы свободны, — тоном, не допускающим возражений, произнес Анвигрест.
Выходя из своего кабинета, в котором вдруг оказался лишним, тот даже не взглянул на меня. Вернее, взглянуть-то он хотел, но заметив, что я пялюсь на него, тут же отвел глаза в сторону.
'Ничего страшного, Кристофер, отлично вас понимаю, — проводил я его взглядом. — Такое изредка бывает со всеми: убедит себя кто-нибудь в собственной значимости, а затем вдруг находится человек, который полностью все убеждения развеет. На что вы влиятельное лицо на архипелаге, но для Коллегии, как выясняется, вы ничто'.
Когда за Жануавье закрылась дверь, а закрыл ее, кстати, не сам он, а какой-то человек, занявший собой едва ли не весь проем двери, нас только он был здоров, я, не дожидаясь приглашения, прошел к окну и уселся в кресло.
Вероятно, разговор предстоит долгий, и не хватало мне еще стоять перед столом и чувствовать себя провинившимся мальчишкой. Кроме того, само окно было приоткрыто, а значит, в окно можно попытаться выпрыгнуть, если выбора у меня не останется. Правды ради, получится высоковато: пусть и всего второй этаж, но потолки в особняке Жануавье редкостно высокие. В общем-то, ничего страшного, но перед тем как прыгать, неплохо бы взглянуть, что там внизу. Окнами кабинет выходил во фронтоне здания, а перед ним сад, цветники и несколько скульптур, изображающих женщин. И не угодить бы на одну из них.
Достойная для мужчины смерть — умереть на женщине, но не на каменной же. Хотя вряд ли удастся убежать, недаром же столько времени меня продержали в гостиной.
Из смежной с кабинетом комнаты показались два человека. Один из них был мне незнаком, но вторым оказался ни кто иной, как господин Аугир. К нему-то я и обратился первым:
— Приветствую вас, Аугир. Как здоровье? Ночами не кашляете?
Прошло всего каких-то восемь месяцев, как мы виделись в Эгастере. Правда, расстались не по-дружески: судя по впадине на его щеке, помимо сломанной челюсти, после моего удара он лишился еще и нескольких зубов. А удар у меня тогда славным вышел, сам от себя не ожидал.
Лицо у Аугира мгновенно побагровело, но я уже переключил свое внимание на человека, сидевшего за столом:
— Господин Анвигрест, мне, конечно, льстит, что для разговора со мной явился ни кто-нибудь, а сам мессир Коллегии, если, конечно, вы здесь не проездом. И все же, почему не сам грандмессир?
Я дерзил, но не для того, чтобы вывести их равновесия. Нет, я был в полной растерянности. Конечно, мне в голову много раз приходило, что длинные руки Коллегии достанут меня и здесь, на Островах, но чтобы так внезапно!..
Анвигрест, в отличие от Аугира, принял мои слова спокойно.
— Сорингер, конечно, острова находятся довольно далеко от нашей с вами общей родины. Но ведь это совсем не повод не интересоваться тем, что в ней происходит.
— А что в ней происходит? — мне не удалось удержаться от беспокойства.
Почему-то я подумал, сейчас он скажет, что-то произошло с моей семьей: отцом, матерью, братом, его детьми, и в этом виноват я. Но нет, разговор пошел о другом.
— Не далее, как две недели назад его величество герцог добровольно отказался от престола. Конечно же, ни одна держава не должна оставаться без управления, и потому на трон сел… как вы думаете, кто?
Вот уж чего не знаю, так не знаю. Слишком далек я от всяких придворных интриг.
— Ну же, Сорингер!
Так, судя по его реакции, я должен догадаться. Ну и кто этим человеком может быть?
— Неужели… грандмессир Коллегии?
Я сказал, лишь бы сказать — ничего больше в голову не приходило.
— Браво, Люкануэль! Я всегда был о вас хорошего мнения. Естественно, место грандмессира освободилось, его предстоит занять подходящему человеку, ну и… — тут Анвигрест скромно потупил очи, постучав пальцами по столу.
Вот даже как! Выходит, что для разговора со мной действительно прибыл сам грандмессир. Или человек, который вскоре займет его место. Взглянув на меня, Анвигрест кивнул: правильно мол, мыслишь, Люк.
После чего выражение его лица резко изменилось, и оно стало таким, каким я его когда-то и привык видеть — жестким и властным.
— Итак, вы нам нужны, Сорингер и выбора у вас нет. Коллегия не забывает ни плохого, ни хорошего, а вы перед ней очень провинились. Так что вам придется хорошенько потрудиться, чтобы оправдаться перед ней. Вот скажите, Сорингер, ну зачем вам понадобилось помогать Ордену Спасения? Что, собственно, связывало вас с леди Эйленорой? Пара ночей постельных утех? Вы ведь очень тогда нам помешали. Да что там, нарушили все наши планы.
Не знаю, Анвигрест, откровенно не знаю, почему я так поступил. Да и не помогал я никакому Ордену, а только красивой женщине. Страшно даже представить, чтобы с ней стало, попадись она к вам в руки. А уж после того, как я узнал, что она ждет ребенка!.. Будь она отравительницей, или просто убийцей, на чьей совести тяжелым грузом лежит множество загубленных человеческих душ, а так… Эйленора могла бы оказаться и на стороне Коллегии, ведь она тоже обладает тем даром, из-за чего вас всех и называют камелитами — даром манипулировать людьми мысленно.
Этот дар бывает разной силы. Я сам видел, как Николь удерживала нескольких здоровых мужиков, готовых на нее броситься, удерживала силой мысли. Но ей не удалось справиться с той же Эйленорой, которая, по собственному признанию, ничего не смогла бы сделать с присутствующим здесь Аугиром. Думаю, что у Анвигреста дар еще выше. И тем неожиданней для меня было узнать, что на меня он не действует. Эйленора узнала об этом первой, она же мне и рассказала.
