Дмитрий Казаков - Война призраков
Виктор артачиться не стал. Пролез в низкий люк и оказался в небольшой, формой напоминающей коробку камере, рассчитанной от силы на четверых. Вслед за ним внутрь забрались двое конвойных.
– Пристегнись, – сказал один из них, показывая на свисающие из стены ремни, – а то мы полетим быстро, ты можешь упасть и разбить лицо, а отвечать придется нам!
Полицейские заржали, точно жеребцы, дорвавшиеся до кобылиц, а Виктор молча плюхнулся на сиденье, такое жесткое, словно его задумали как орудие пытки, и пристегнулся.
– Куда меня везут? – спросил он, и тут же ремни натянулись, удерживая отброшенное инерцией тело, – аэрокар стартовал с ускорением мяча, по которому пнули с нерастраченной злобой.
– Узнаешь, – флегматично ответил один из полицейских, тот, который велел пристегнуться. Несмотря на расслабленную позу, он не выпускал из рук оружия и вдобавок сквозь тонированное стекло шлема внимательно следил за пленником (в этом Виктор не сомневался). – А в полете тебе лучше молчать, а то можешь получить хороший шанс откусить себе язык!
Судя по виражу, в который вошла летающая машина, боец спецназа не преувеличивал. Виктор вцепился руками в сиденье, и в голове мелькнула мысль: уж не сумасшедший ли расположился на месте водителя?
Но он благоразумно удержался от этого вопроса.
24 сентября 2221 года летоисчисления Федерации Земля, остров Брава островов Зеленого Мыса– Где я? – После многочасового путешествия Виктор чувствовал себя, прямо скажем, неважно. Сначала его везли на аэрокаре, потом посадили в стратоплан без иллюминаторов, в темном чреве которого он промаялся несколько часов. Но на этом его злоключения не кончились. После стратоплана пришлось еще немало времени провести в самом обыкновенном транспортере, вроде тех, что используются на Новой Америке.
Разве что в кузове этого драндулета было нестерпимо жарко, чего в колонии не бывает в принципе. Он казался самому себе сардиной, которую прямо в банке выложили на солнцепек…
Когда наконец Виктора извлекли из транспортера, ему не дали оглядеться, чуть ли не пинками прогнали через неширокий двор, окруженный бетонным забором. Открылась массивная дверь, и пленник очутился в помещении, до ужаса похожем на самую обычную контору.
За столом здесь сидел человек – чернокожий, невысокий и плотный, в форменной бежевой рубашке и фуражке. Ему-то Виктор и осмелился задать свой вопрос.
– Вы в месте содержания «Зеленый Мыс», – чуть ли не ласково улыбнувшись, сказал человек в форме и обратился к конвойным: – Документы давайте, чего встали!
Виктор ощутил, как ровный доселе пол слегка закачался у него под ногами. Места содержания заменили существовавшие в прошлом многочисленные тюрьмы, СИЗО, поселения и прочие элементы правоохранительной системы, предназначенные для насильственной изоляции одних людей от контактов с другими.
По большому счету, «Зеленый Мыс» был той же тюрьмой, только в рамках новой концепции борьбы с криминалом, возникшей лет двадцать назад, здесь предполагалось гуманное отношение к преступникам. В том числе запрещалось употреблять слова, негативно влияющие на самооценку заключенных, – тюрьма, камера, зона…
Но Виктора удивило не то, что он попал за решетку. Он ожидал, что окажется в подобном месте. Проблема была в том, что так называемое место содержания предназначалось для особо опасных преступников и находилось на одном из островов архипелага Зеленого Мыса, откуда сбежать практически невозможно.
Разве что превратиться в рыбу и проплыть несколько сотен километров до Африки.
Виктор ожидал, что угодит куда-нибудь в Европу, где Служба удосужится ему помочь. Судя по всему, СЭС еще не узнала о своем агенте, оказавшемся в столь неприятной ситуации. Или боссы Службы решили пожертвовать пешкой?
От этой мысли Виктор слегка похолодел и даже не сразу сообразил, что к нему обращаются.
– Ваше имя? – уже раздраженно переспросил человек в форме.
– Джафар Абу-Наср Ибн-Мухаммед Аль-Фараби, – поспешно ответил Виктор.
– Так, руку сюда, – тюремный чиновник указал на небольшой сканер, лежащий на столе.
Так, они явно собрались снять отпечатки. Идти на это Виктору не хотелось, но деваться было некуда.
– Так, готово. – Обладатель фуражки, похоже, вновь пришел в хорошее настроение. – Теперь прошу раздеться!
– Что? – не понял Виктор.
– Сдайте одежду!
Вместо изрядно потрепанной формы ВКС, которую чиновник с брезгливым видом сложил в какой-то ящик, свежеиспеченному заключенному выдали шорты, рубаху с коротким рукавом и сандалии размера на три больше, в каких не то что бегать, быстро ходить не получится. Все вещи были белыми, как первый снег.
– Отлично, – сказал хозяин фуражки, когда Виктор облачился во весь этот наряд, – словно давно у нас живешь…
Он нажал кнопку, и дальняя стена, в которой не было никакой двери, вся целиком поползла в сторону, издавая приглушенный гул. Отъехав примерно на метр, она остановилась, обнажив коридор, в котором стояли двое охранников в бежевых рубашках и брюках, с дубинками в руках.
– Забирайте его, – сказал чиновник. – Третий блок, пятнадцатые апартаменты.
«Апартаменты, – подумал Виктор, – вот как теперь называют у нас камеры. Все для того, чтобы не ранить нежные души заключенных. Скоро начнут их на „вы“ называть и в лучших гостиницах селить…»
Но мысли его оказались преждевременными. Едва стена, заменяющая дверь, с гулом встала на место, один из охранников, низкорослый и чернявый, похожий на итальянца, от души врезал вновь прибывшему дубинкой пониже спины.
– С вселением, – сказал он, – и учти, что любые нарушения правил у нас караются очень жестоко!
– А каковы правила? – спросил Виктор.
– Ты их узнаешь на практике. – Второй охранник многообещающе улыбнулся и помахал дубинкой, на его могучих руках вздулись бугристые мышцы. – Времени на это у тебя будет предостаточно. Гости, живут у нас подолгу, нравится им тут, должно быть…
И оба охранника разразились дурашливым хохотом.
«Еще одни шутники по мою душу, – подумал Виктор горестно, – впору начать скучать по серьезным людям!»
26 сентября 2221 года летоисчисления Федерации Земля, остров Брава, островов Зеленого МысаНегромкий, но назойливый звонок известил Виктора, что к нему в камеру, то есть в апартаменты, сейчас войдут, и он обязан принять положенную в таких случаях позу – лицом к стене, ноги расставлены, руки на затылке.
В случае, если узник будет застигнут в каком-то другом положении, его ожидает порция побоев, которые стыдливо именуются «исправительными мероприятиями». Это правило Виктор успел хорошо узнать.
– Выходи. – Судя по голосам, сегодня опять дежурили чернявый любитель шуток и его мускулистый приятель. – Пора на свидание…
«На свидание?» – Виктор слегка удивился, недоумевая, кто именно может к нему прийти. Но спрашивать не стал и спешно покинул апартаменты – жилую комнату без окон и примыкающий к ней с противоположной от входа стороны крошечный санузел.
Его повели по угрюмому, темному коридору, который освещали редкие тусклые лампы, выглядевшие мушиными насестами с многовековой историей.
Сначала Виктор думал, что они направляются к входу, через который он попал сюда позавчера. Но коридор, ведущий к подвижной стене, остался позади, и вскоре узника втолкнули в узкую, как и все здесь, металлическую дверь.
Внутри, с одной стороны небольшого стола, сидел человек. Округлое, холеное лицо, безупречный костюм, подвижные серые глаза – все выдавало в нем адвоката. Однако Виктор сразу насторожился, ощутив, что не может прочесть эмоций, спрятанных за этой маской.
Такого не было давно, чуть ли не со времен обучения в школе СЭС.
– Садись вот сюда, – сказал чернявый охранник, указывая на стул по другую сторону стола, – и не вздумай бузить!
– Не беспокойтесь, я смогу за себя постоять, – широко и холодно улыбнулся «адвокат». Так мог бы улыбаться айсберг, в тишине холодной ночи подкрадывающийся к «Титанику».
Охранники вышли.
– Добрый день, мистер Аль-Фараби, – сказал «адвокат», – я ваш официальный защитник. Вы можете звать меня мистер Халиходжич…
Руки его, вопреки ровному, спокойному тону, резво двигались сами по себе. Виктор с легким изумлением смотрел, как из кипы документов, легших на стол, с ловкостью фокусника был извлечен листок, на котором красовалась немного корявая, от руки сделанная надпись: «Здравствуй, Локи. Привет от Загоракиса».
Теперь все стало ясно. Перед Виктором был офицер СЭС, причем куда более опытный, чем Зеленский. Оставалось только дивиться оперативности, с которой сработала Служба.
– Вы обвиняетесь в терроризме, захвате государственного имущества и еще во многом, в общем – по десяти статьям. – Халиходжич продолжал говорить, а руки его уже демонстрировали новый листок: «Нас прослушивают, но камер здесь нет». – Сейчас мы с вами должны выработать линию защиты. Вот вам листок и ручка, чтобы вы могли записывать свои мысли…
