Уильям Дитц - Только кровью
Обзор книги Уильям Дитц - Только кровью
Если мятежные командующие могущественного Легиона совершили военный переворот, ввергший в пучину хаоса миллионы землян, — кто встанет против них? Кто дерзнет совершить невозможное?
Только — ОНИ. Жалкая горстка отчаянных парней, которых вся Галактика считает худшими из неудачников Легиона. Только — те, кого ведет в бой полковник Билл Були — наполовину человек, наполовину «чужой» и на сто процентов — ГЕРОИ.
Если легионеры идут против легионеров в смертельно опасной игре, ставка в которой — судьба всей нашей планеты, КАК победить в этой битве?
Только — мужеством.
Только — отвагой.
ТОЛЬКО — КРОВЬЮ!
1999 ru ru Renar Faiber [email protected] FB Tools 2003-07-07 http://www.oldmaglib.com 1A6ACE37-5F32-499B-975C-3EB3343116BB 1.1v 1.0 — создание fb2 — Renar
v 1.1 — дополнительное форматирование — Faiber
William С. Dietz By Blood AloneУильям Дитц
Только кровью
1
Войска обязаны подчиняться или погибать. Другого выбора у них нет.
Майло Нарлон-Да. «Жизнь воина» Стандартный год 1703Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Рассветное кроваво-алое солнце омывало лагерь мягким розовым светом. Выйдя из общежития, полковник Уильям Були III, или просто Билл, с жадностью дышал свежим утренним воздухом и смотрел на учебный плац. От матери полковник унаследовал твердый взгляд серых глаз, от отца — мускулистое поджарое тело. Загар покрывал только лицо, не опускаясь ниже воротника.
Були кивнул гражданскому и ступил на ухоженную дорожку. Ее ширина едва позволяла бежать в одну колонну по четыре или в две по двое, а передвигаться иначе кадетам здесь запрещалось. Так, в частности, их приучали к дисциплине, к действиям в команде, к тому, что думать надо в первую очередь об интересах группы, а не личности.
Впереди стояло административное здание. Отец Були прославился тем, что первым из наа был зачислен в академию, поднял над крышей здания классный флаг и, убегая, напоролся на генерала. Да кто не слыхал эту историю, по крайней мере сотню раз?
На перекрестке мимо офицера прошагала группа кадетов. Их командир, тощее низкорослое создание, вряд ли часто видевшее капитана, не то, что полковника, отдал честь, повернул голову к строю и задал ритм: «Левой, левой, левой, правой, левой...»
Були улыбнулся, тоже вскинул руку к козырьку и зашагал в ногу с кадетами. Сколько лет назад он маршировал вместе со своим курсом? Больше пятнадцати... А память свежа, как будто это было вчера.
Он вспомнил, как с грохотом распахивалась дверь, как старший кадет вопил: «Подъем!» — и стонали соседи по комнате. А потом холодные половицы, горячий душ и осточертевший своим однообразием завтрак — и все прочее для того, чтобы Були сделался офицером военной организации, сумевшей просуществовать ни много, ни мало семьсот лет и служившей не какой-нибудь стране или великой цели, а только самой себе.
«Legio patria nostra» — «Легион — наша родина». Таков девиз легиона, в этих словах звучит его сила и, если быть откровенными до конца, главная слабость.
Часовой у административного здания щелкнул каблуками и сделал артикул винтовкой перед офицером. Полковник ответил на салют и приблизился к двери. Ее полагалось толкать — ручки отсутствовали. «Интересно, — подумал Були, — это те самые створки, которые я когда-то доводил до блеска, или прочный металл в конце концов протерли до дыр?»
Одну стену громадного вестибюля почти целиком закрывал портрет французского короля Луи Филиппа. Под картиной была табличка, ее текст Були знал наизусть, как и любой выпускник академии:
«Параграф 1. Сформировать легион из иностранцев. Этот легион будет носить название „Иностранный легион“.
На примыкающих стенах висели боевые знамена, одни — в прорехах и пятнах (кровь, наверное, что же еще?), иные девственно чисты, словно только что сшиты. Ничего удивительного в современном сражении флагу не место, его вмиг спалят дотла вместе со знаменосцем.
Пахло мастикой для пола и чем-то еще — то ли знакомым, то ли нет. Плесенью? Гнилью? Нет, кирпичи не гниют, особенно кирпичи легиона.
За массивным дубовым столом укрылся дежурный капрал с эмблемой Третьего батальона, двумя шевронами (каждый за пять лет выслуги) и двумя же боевыми медалями. Этот на своем веку полковников навидался вдосталь, и Були на него впечатления не произвел.
— Доброе утро, сэр. Чем могу быть полезен?
Не дожидаясь просьбы, Були заглянул в сканер сетчатки глаза.
— Я полковник Уильям Були, прибыл по поводу военно-полевого суда над капитаном Пардо. Куда мне идти?
Капрал через компьютер установил, что посетитель — тот, за кого себя выдает, и, глядя на вертящуюся на экране иконку, тронул клавишу.
— Сэр, для вас сообщение от генерала Лоя. Вам следует явиться к нему до начала заседания.
Генерал Арнольд М. Лой командовал Земным сектором и председательствовал в военно-полевом суде. Об этом человеке Були был наслышан. Медаль «За воинскую доблесть», «Боевая Звезда», «Военный Крест»... Одни называли Лоя героем Конфедерации, другие окрестили его Бакальским Мясником.
За вызовом мог скрываться какой-нибудь рутинный административный пустяк. Или это могло быть предвестием того, что к делу, и так крайне скандальному, примешивается политика.
Були не на шутку встревожился и спросил у капрала:
— Последний этаж, южная сторона?
Тот кивнул.
— Да, сэр. Кое-что на свете никогда не меняется.
Капрал сочувствовал полковнику, глядя, как тот поднимается по истертым лестничным ступеням. Не позавидуешь бедняге, Лой сожрет его за завтраком с потрохами... Эта мысль показалась капралу смешной, он даже хихикнул. До перерыва на кофе оставалось четверть часа. Вот этим-то и хорош легион. На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся, а все остальное как-нибудь само устроится.
Генерал Лой услышал стук и понял, кто пришел. Он покинул кресло и стал лицом к окну, а к двери спиной — важный человек сосредоточен на важных мыслях. Эту позу он отработал давным-давно.
— Войдите.
Були отворил дверь и вошел в кабинет. И не увидел ничего неожиданного. Обстановка официальная и, пожалуй, даже спартанская. Громадный стол — настоящая баррикада, — на нем почти ничего, а то немногое, что есть, выстроено, как легионеры на параде. Прочая мебель — главным образом тяжелые, видавшие виды кресла для посетителей, жертвенник из туррского дерева, ровнехонько выстроенные фотографии на стене: Лой на Альгероне, Лой рядом с Президентом, Лой на Бакале...
Держа фуражку на согнутой в локте руке, Були щелкнул каблуками:
— Полковник Билл Були, прибыл по вашему приказанию, сэр.
Лой простоял секунду спиной к вошедшему, затем повернулся и с правдоподобной улыбкой протянул руку:
— Були! Рад видеть... Присаживайтесь. Кофе? Лучший кофе по-прежнему доставляют с Земли.
Були сел.
— Нет, сэр, благодарю. Я полчаса назад заправил баки под завязку.
— Мудрый шаг. — Генерал опустился в кресло. — Как добирались?
— Долго и медленно, — ответил Були, гадая, к чему приведет разговор. — Похоже, мы кланялись каждому астероиду.
Лой состроил мину.
— Боюсь, это знамение времени. Уже полгода, как эти крохоборы сократили пассажирские рейсы. И увы, я не думаю, что худшее у нас позади.
Були вежливо кивнул:
— Да, сэр.
У Лоя были глубоко посаженные, черные, как пушечные ядра, глаза. Он соединил пальцы рук и в образовавшийся треугольник посмотрел на полковника.
— Дело привлекло к себе много внимания. Вы бы только видели эти заголовки! «Украдены припасы!», «Офицер ограбил Легион!», «Исчезло оружие!»... Кошмар, да и только. Особенно теперь. После второй хадатанской войны прошло полвека, народ размяк. Сейчас бы совсем не помешали действия по наведению порядка. Встряхнуть людей, разбудить...
Было совершенно ясно, к чему он клонит. Ясно даже тому, кто последние два года провел на окраине общественной жизни. Дело Пардо послужит предлогом для дальнейшего сокращения расходов на армию.
Були постарался сохранить выдержку.
— Что вы предлагаете, сэр? Чтобы я изменил свидетельские показания?
Лицо генерала окаменело.
— Я предлагаю, чтобы вы следили за своим языком, полковник... не то сами пойдете под суд. Патриция Пардо метит в Президенты и даже имеет шансы на победу, а этот инцидент может сорвать ее планы. Что было бы весьма некстати, поскольку губернатор — одна из тех немногих, кто нас поддерживает.
