Евгений Щепетнов - Инь-ян 4
— Твоя мамочка будет тебя искать, да? — ухмыльнулся капитан — Так мы уже отходим. Пока спохватятся, будет поздно. А идет мы на Пиратские острова, так что скоро ты увидишься со своим Ульдиром. Я тебя ему продам! Хег, ошейник приготовил? Парнишка, не сопротивляйся, просто подставь шею и тебе не будет больно. Не заставляй нас тебя ломать, хорошо?
— Рабовладельцы. Ловцы! — констатировал Сергей, и встал из-за стола. Позади кто-то удивленно хмыкнул:
— Глянь, крепок парень! Он уже должен бы лежать. Я в вино влил столько, что никто бы не устоял!
Сергей коротко взглянул на капитана, затем обернулся к человеку позади себя, взмахнул рукой — из нее вылетел сноп желтых молний, вонзившись в голову пирата. Тот молча упал, грохнувшись на пол, и вытянувшись по весь рост задергался, стуча каблуками по палубе. Потом затих, глядя пустыми глазами в потолок.
Обернулся к капитану, тот сидел застыв, как памятник глупости, из отвисшей челюсти на подбородок спускалась тонкая струйка слюны. Надо отдать ему должное — он тут же опомнился, встал, и склонился в низком поклоне, мгновенно оценив ситуацию:
— Простите, господин маг! Простите! Я не думал…не знал…я не хотел вас оскорбить! Хотите, я выплачу вам кругленькую сумму за оскорбление вашей милости?!
Если бы Сергей не обладал такой быстрой реакцией — все тут же бы и закончилось. Откуда этот человек достал нож — непонятно. Видимо тот лежал в поясе, на который капитан положил руки.
Нож свистнул в воздухе, недлинный, узкий, похожий на рыбку, если бы Сергей не убрал голову с его пути — точно вонзился бы в глазницу. Капитан был не только силен, но еще и очень, очень быстр. Просто невероятно быстр! Для обычного человека. Но не для мутанта, вроде Серг Сажа.
Через секунду капитан уже падал на пол, и грохот от падения был таким, как если бы кто-то бросил свиную тушу с пятого этажа. Тяжелый был человек.
Именно был — потому что Сергей не собирался оставлять его в живых. Не любил он разбойников-пиратов, но еще больше не любил рабовладельцев. Мир будет чище без них. Первое, что он сделает, когда установит мир — уничтожит всю эту разбойничью шелупонь! Нефиг им небо коптить.
Мысль насчет копчения неба пришлась по вкусу, и Сергей ухмыльнулся. Он выглянул в окно — трап уже убрали и корабль медленно, хлопая провисшими парусами отчаливал от пристани. Подождав, когда судно отойдет подальше (пришлось сидеть минут двадцать, глядя в окно и обдумывая дальнейшие планы), Сергей взял в руки фонарь, стоящий в углу, открыл его и поплескал маслом на стены, на пол, на занавеси открытого окна. Хотел поджечь, оглянулся на бесчувственных людей, подумал секунду, поморщился — живьем сжигать он еще не научился. Духу не хватает. Подошел, снял с пояса капитана тесак, примерился и вонзил его в грудь парализованного. Затем проделал ту же операцию с помощником капитана. Все, теперь можно заняться делом.
Сосредоточился, и представил, что в углу каюты поднялась температура. Настолько поднялась, что…
Жахнуло пламя, зачадило. Масло, разлитое по полу полыхало жарким красным пламенем, выбрасывая воздух клубы едкого противного дыма. Дышать стало трудно, и Сергей поспешно вышел наружу, на палубу, где уже забегали, загомонили, заметались люди.
Сергей добавил еще пламени — снаружи, так, чтобы загорелись снасти, мачты, надстройки — все, что могло гореть, все, что мог сжигать "колдовской" огонь.
А он действительно сжигал все. Там, куда Сергей направлял магическую энергию, возникало что-то вроде сгустка плазмы, и то, чего этот сгусток касался, загоралось, вспыхивало, будто политое бензином или керосином.
Нет ничего страшнее, чем пожар на парусном корабле в открытом море, но пожар в бухте ничем не слаще. Когда весь корабль полыхает пламенем, которое невозможно потушить — что остается? Только покинуть судно.
И команда начала срочно спускать шлюпки, надеясь уйти от божественного возмездия.
А Сергей стоял и смотрел, как люди мечутся, вопят, ругаются за место в шлюпке и в голове вертелось только одно: "Аз воздам!"
А еще, думал о том, что ему предстоит. Примерное направление он знал, теперь осталось только вернуться туда, где спрятал свою летную одежду, переодеться и отправиться в полет. Но прежде — купить чего-нибудь поесть. Колдовство отнимает силы. Как оказалось — такое колдовство — тоже. Есть хочется, аж желудок свело.
Он стартанул прямо с палубы, ввинчиваясь в воздух со скорость пули. Никто не заметил, как Сергей улетел — всем было совершенно не до него.
По поводу сгоревшего корабля совесть его не мучила. А с какой стати должна мучить? Эти люди зарабатывали на несчастье других, занимались мерзким делом. Значит — получили по заслугам. "Каждому воздастся по делам его" — выскочило в голове, и уже приземляясь на галечном пляже за портом, Сергей грустно усмехнулся — а ему что воздастся? Его дела каковы? Он что заслужил? Поживем — увидим. Если поживем…
* * *Ее вывели на арену. Цепей на ней не было, расстегивать нечего. И вообще — расстегивать нечего. Никакой одежды, даже набедренной повязки. Ее нарочно подготовили — подкрасили косметикой, побрили тело, натерли маслом, чтобы блестела, чтобы красивая. Красивая настолько, что на у людей на трибунах дух перехватило, и кто-то истошно завопил, дурачась и гримасничая:
— Сюда ее! Болваны, у вас чо, не стоит, что вы ее на арену выставили?! Нам дай!
Вокруг захохотали, зашумели, потом на трибуну выступил глашатай и поднял руку, призывая к тишине. Люди тут же умолкли, жадно ловя ушами все, что он скажет.
Похоже что сказать он должен нечто интересное. Например — за какие такие безобразия выставили эту голую красотку, белеющую прекрасным телом на вонючей, пахнущей засохшей кровью и нечистотами площадке. В этом всем была некая интрига, и каждому хотелось ее распознать первым. Заранее на улицах города распустили слух о том, что нынешнее представление будет отличаться чем-то особенным, таким, чего никогда еще не было. Потому на трибунах было не просто многолюдно — чуть не на головах друг у друга сидели!
— Эта красотка, именуемая Зандой, злоумышляла против своего господина. Господин приговорил ее к немедленной казни, но такая преступница не заслуживает легкой смерти! Потому — сегодня она на арене, и будет сражаться за свою жизнь, как и полагается каждому преступнику, попавшему в это благословенное место, где каждый имеет свой шанс…"
— Чего он несет? Какое там — сражаться? Эта шлюха!? — досадливо покачал головой Главный, и махнул рукой, прекращая поток словоблудия — Начинай!
Прозвучала первая труба. Двери открылись, из них появились двое мужчин — это не были рабы, или преступники, это были двое охранников Главного Капитана, свободные люди. Парни вызвались исполнить приговор, и как следует при этом развлечься. Обоих зрители прекрасно знали, встретили свистом и мычанием. Парни нагловатые, пользующиеся поддержкой властителя, и честно сказать — в городе их недолюбливали.
