Евгений Щепетнов - Инь-ян 4
Жевель разума не отнимал. Он лишь менял восприятие мира, ощущение своего тела, но в отличие от обычного наркотика не наводил на мозг сладкий дурман. Это потом, когда действие наркоты закончится, эти люди будут валяться, задыхаясь от головной боли и дергаясь от ломоты в суставах, а сейчас — не было более бодрых, здоровых и счастливых людей, чем двое убийц, мечтающих добраться до своей жертвы.
Клаш! Клаш! Клаш! Дзззаннг! Фаххх! Шихх!
Удары сыпались так часто, и наносились с такой силой, что Ресонг понял — долго не выдержит. Переоценил себя.
А еще, мелькнула мысль — его точно хотели положить. С четверыми такими он и полминуты бы не продержался. Хорошо, что сообразил обмануть! А еще лучше то, что они не считали его способным их обмануть.
Ресонг механически отбивался секунд десять, с трудом парируя удары противников, потом неожиданно, и страшно заорал, выпучивая глаза, и глядя куда-то за спину бойцам:
— Гляди! Гляди! Что это! Ааааа!
Один не поддался на уловку, но второй все-таки не выдержал, дернулся, скосил глаза туда, куда смотрел Ресонг и тут же поплатился за свою глупость — меч рассек ему шею слева, под подбородком, разрубив мышцы до самого хребта.
Но и Ресонг поплатился за свой удачный выпад — второй противник, воспользовавшись тем, что Ресонг на долю секунды приоткрылся, вонзил острие меча ему в грудь — короткий укол, не смертельный, но болезненный, и очень кровоточащий.
Меч распорол грудные мышцы, пройдя через них как плуг, и когда вернулся назад, к хозяину, Рес уже бурно истекал кровью при каждом своем движении. Без возможности заткнуть рану, следовало ожидать уменьшения боеспособности — слабость, потемнение в глазах уже минут через пять, обморок — через десять. Теперь врагу нужно было только дождаться, когда Ресонг истечет кровью, и уж тогда окончательно его добить, как следует поглумившись над трупом.
Народ любил, чтобы на арене присутствовала расчлененка, часто просили, чтобы победитель швырнул отсеченную часть тела на трибуны. По поверьям, эти куски мяса приносили удачу, если совершить над ними специальные магические ритуалы.
Особенно яйца поверженного противника — из них маги делали возбуждающее снадобье, которое стоило немалых денег. Поймаешь брошенные на трибуну еще теплые, вымазанные кровь шарики — золотой у тебя в кармане! Любой колдун легко отдаст и больше, если с ним хорошенько поторговаться. Ценились также соски и глаза женщин, убитых в бою на арене — для них были свои снадобья. Женские.
Ресонг бросился в атаку, выстроив такую сеть из двух вращающихся мечей, что противник не устоял больше двадцати секунд. Вначале он успевал отражать удары, но в конце концов все-таки пропустил один, скользнувший вдоль черепа и снесший ему левую бровь. Удар вроде бы и неопасный, но кровь из брови, как известно, льется очень обильно и что самое противное — наглухо заливает глаза, мешая драться.
После этого "удачного" ранения судьба бойца была предрешена. С залитым кровью почти ослепшим глазом, не имея возможности точно оценивать расстояние до клинка противника, он получил страшный удар поперек лица, рассекший ему нос и челюсть, а потом — точный укол в глазницу, когда откинул голову назад, отброшенный первым ударом.
Бой кончился.
Толпа свистела, орала, вопили те, кому посчастливилось занять низкие ряды — они занимали места заранее, чуть не с полудня. Зрители требовали награды — пальцев, глаз, лингама с яйцами — Дай! Дай! Дай! Но Ресонг спокойно прошел в центр арены, зажав рукой кровоточащую рану, потом развязал завязки штанов, вытащил лингам и спокойно помочился на песок, презрительно обводя взглядом притихшие трибуны. Затем, не одевая штанов повернулся задом, наклонился, задрав набедренную повязку и громко, сильно похлопал по голому заду ладонью:
— Получите, суки! Вот вам, твари! Поцелуйте меня в зад, гавнюки!
Зал заревел — кто-то материл бойца, кто-то ржал, как умалишенный, большинство зрителей смеялись — им понравился наглый, бесшабашный парень, тем более что бой был красивым, зрелищным, переживательным, а еще — очень выгодным для тех, кто догадался поставить на одинокого мечника.
Как ни странно — таких оказалось немало. В основном те, кто разбирался в мечном бое и легко распознал в Ресонге настоящего мастера, а не обычного дурачка, умеющего махать железкой. Стратегию и тактику боя еще никто не отменял. Бой — это не бездумное верчение железяками, это хитрые уловки, это психология, это умение выстроить поединок так, как выгодно тебе, а не твоему противнику. И всего этого у Ресонга было в избытке.
Тяжело ступая, морщась от боли Ресонг побрел туда, где его уже ждал раб с цепью. Скоро окажется в "родной" камере. Съест свой сытный обед и ляжет на каменный лежак — на сегодня все.
Опять выжил! Что завтра?
И мысль — пригласят сейчас лекаря мага, как обещали, или оставят до завтра, чтобы помучился? Так-то вроде должны пригласить, иначе ведь кровью истечет, да и лихорадку может подцепить — рабские казармы не самое здоровое место для раненых бойцов. Небось побоятся потерять ценный товар!
Глава 9
— Эй, придурок! Ты чего тут вынюхиваешь? — человек с жестким, обветренным на солнце лицом смотрел на Сергея, опершись на крашеный черной краской борт — Я давно за тобой смотрю, ходишь, пристаешь к людям! Чего надо?
— Да чего ты с этой бабской подстилкой разговариваешь?! — пренебрежительно фыркнул другой мужчина, стоявший у трапа и жевавший что-то такое, отчего в уголках губ у него скопилась красная слюна — Это же не мужик, это шлюха эорнская!
— Тише, болван! — негромко шикнул первый моряк, покосившись на Сергея — Доложит своим шлюхам, проблем не оберешься!
— Да чего нам проблемы? Скоро отходим, что нам эти придурки? Скоро их всех Гекель на цепь посадит!
— Идиот! Из порта еще выйти нужно! Молчи!
Первый мужчина отвернулся от затихшего соратника, снова посмотрел на Сергея, спокойно наблюдающего за происходящим, и снова спросил, вложив в голос как можно больше меда и варенья:
— Так что, паренек, чего выспрашиваешь? Я гляжу, ты подходишь только к чужим судам, к эорнским не ходишь! Что хочешь узнать? Как там житье за морем?
— И как там житье за морем? — усмехнулся Сергей.
— А поднимайся к нам! — радушно предложил мужчина, поправив платок на голове — Посидим, поговорим! Время у нас еще есть, почему бы не поболтать? Давай, поднимайся по трапу!
Мужчина что-то буркнул в сторону, в ответ раздался тихий шепот, смешок, но Сергей уже поднимался по трапу. Почему бы и нет? Пригласили ведь добрые люди. Почему бы и не поговорить?
