Перевал (СИ) - Климов Виктор

А полковник лишь покачал головой, раскрывая альбом и принимаясь за очередной рисунок, и, когда спустя минут пятнадцать я встал, чтобы набрать воды из кулера, заметил на альбомном листе портрет Ани, исполненный вполоборота.

Глава 32. Звонок

— Ты с ней осторожней, — посоветовал мне тогда Смирнов, как будто что-то знал, но особо распространяться не хотел.

Вот честно, никогда не воспринимал советы со стороны относительно того, с кем и как мне следует встречаться. А потому и его совет я тогда пропустил мимо ушей.

Знаешь что-то — так и скажи, мол, стерва или замужем, или то и другое вместе, а не знаешь, так молчи. Тем более, что на стерву Аня не тянула от слова совсем. Каждый день, когда она приходила с осмотром, даже когда приходила не одна, а в компании других докторов и ассистентов, был как праздник — мужики оживали, начинали шутить, флиртовать с ней, и вообще общий градус хорошего настроения по палате значительно возрастал. Даже полковник, и тот, сам видел, бросал на Анну отнюдь не отеческие взгляды, чем вызывал у меня тихий приступ ревности.

Да и как бы ничего и не было у нас. Как я не старался показать, что хотел бы познакомиться поближе, какие бы знаки внимания не демонстрировал, всё было без толку. Нет, я не то чтобы был для неё пустым местом, вот только она общалась равно хорошо со всеми пациентами, а когда кого-то и выделяла, то только в шутку. При этом со мной она почти не шутила, ну, или мне так показалось.

Аня до невозможности мило улыбалась, даже вроде как флиртовала, но потом сосредоточенно делала записи в своём блокноте и просто уходила. Почти всегда весёлая, а когда строгая, то исключительно по делу, и нижнее полушарие под уколы ты подставлял беспрекословно и даже с радостью.

И так было все оставшиеся дни карантина, который мы провели за просмотром телевизора, чтоб его, и чтением книг, которые нам принесли ещё неделю назад по нашей просьбе и составленному списку. Нашлись далеко не все, видать, здешняя библиотека была не такой уж и богатой, ну, хоть что-то.

А потом я её видел лишь издали, когда за нами прилетел вертолёт, и мы впятером (двоих ещё оставили на долечивание) шли мимо на посадку.

Она стояла в компании пары военных у одного из вагончиков, выкрашенного в защитный цвет, и на ней вместо врачебной униформы, в которой я так привык её видеть, была вполне себе военная, начавший тогда входить в обиход камуфляж "цифра". Вот только звания её я не разглядел.

Она заметила нас и даже, оторвавшись от обсуждения какого-то вопроса, помахала нам рукой. И я ей помахал в ответ, но она уже отвернулась и, по-моему, даже не заметила моего ответного жеста. Даже обидно стало. Хотя не столько обидно, сколько грустно. Не хотел я с ней расставаться на такой ноте. И вообще завершать эту миссию вот так, на недосказанности.

К тому же стрельнуть телефончик у неё так и не получилось. Каждый раз, когда я заводил разговор на эту тему, она ловко переводила всё в шутку, и мне, вроде как, даже было смешно, а когда я приходил в себя, понимал, что опять остался ни с чем.

Оказалось, что в карантине мы были не столько из-за своего пребывания в Долине Мёртвых, и опасений занести некий патоген, сколько вообще из-за того, что шлялись, где ни попадя, нарушив регламент и первоначальный план операции. И хотя последний мир, из которого мы вернулись, имел пониженный уровень патогенной опасности, трое из нашей группы всё равно схватили какую-то заразу. Ну, не скончались и то хорошо, видимо, поэтому Степь и не считалась такой уж и опасной. Подумаешь безостановочная диарея, хорошо, что не бубонная чума!

Всё-таки странно бывает: у одних сыпь, рвота, понос и температура под сорок, а у других вообще ничего, несмотря на то, что мы со Славой шатались по лесу, нюхали непонятные цветки — ну ладно, я нюхал — и ели эту псевдодыню!

Может, всё дело во врождённом иммунитете? Типа у одних он есть, а у других нет?

С другой стороны, полковник как-то обмолвился, что если мы в целом можем контактировать с флорой и фауной на таком уровне, типа, если нас жрут тамошние комары, а в коже селятся личинки и бактерии вызывают заболевания, то в целом там находиться человеку можно. Главное — привыкнуть. Мы вроде как, получается, совместимы с тем миром. Можем даже есть мясо животных и всякие плоды с орехами. Правда, надо знать, какие из них ядовиты, а какие нет. Цветок папоротника вот оказался самым настоящим галлюциногеном.

Народ рассказал, что поначалу они потеряли так несколько человек и даже тел не нашли. В этом плане у Марии, которую я не знал, хотя бы могила своя была.

И вообще, если из одного мира флора и фауна вместе с микробами перетекает в другой, пусть и в ограниченном количестве и крайне редко, то в чём-то они, эти миры, могут быть привычны друг другу.

На самом деле меня тоже порядком пронесло, что заставило меня понервничать, и я чуть было не позвонил полковнику Смирнову, чтобы меня поскорее забрали спецы в белых халатах, но потом решил, что виной всему не иноземная зараза, а шаурма, которую я купил в московском ларьке. Очень хотелось есть, а она так классно пахла! Да, иногда обычная шаурма из ларька может оказаться гораздо опаснее любого внеземного патогена.

В общем, пролежал я на кафельном полу в гостинице Измайлово несколько часов, обливаясь холодным потом и периодически нависая над унитазом. Но всё быстро закончилось, на следующее утро я почувствовал себя не в пример лучше, и даже аппетит был, который я с удовольствием, но с опаской, утолил на шведском столе.

Что я делал в Москве? Как нам было и обещано, нам дали отпуск. После того, как народ покинул вертушку, мы разбрелись, кто куда, тем более, что на карточке у меня появилась приличная сумма. Настолько приличная, что, в принципе, я мог себе ни в чем не отказывать, в пределах разумного, естественно.

Вот и рванул в столицу нашей Родины. Можно было бы и в другое место какое-нибудь поехать, но я решил отправиться туда, где много народа. Живых, галдящих и вечно спешащих людей.

Думаю, что всё это из-за Мёртвого города в Тихом мире. Мне хотелось увидеть много живых людей, чтобы хоть как-то затереть в памяти городские улицы и дома, заваленные тысячами засохших трупов.

В какой-то момент, когда я без особой цели шатался по московским улицам, зазвонил мобильник. Я поднёс трубку к уху и произнёс.

— Денис Евгеньевич? Тоже в столице? Встретиться? Да, хорошо, через полчаса. Там, да. Знаю, найду.

Нашёл я его в кафе, где он и сказал. Смирнов сидел за столиком в глубине зала на приличном отдалении от других столиков и посетителей, и рассматривал меню:

— Я ещё не успел заказать, — сообщил он, когда я присел за столик, и пододвинул мне вторую папку с перечнем блюд.

— Да я как бы не сильно голоден, — про то, что меня несло из всех видимых и невидимых отверстий, я тактично умолчал, чтобы не портить человеку аппетит, и чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания.

Скажете, я должен был сразу позвонить и сообщить, что траванулся, а там уже пусть специалисты комитеты разбираются, что это со мной такое происходит? Ну, в чём-то даже соглашусь с вами, только ещё раз на карантин мне не хотелось, вот уж извините. К тому же я был уверен, что это обычное пищевое, пускай и сильное, отравление.

— Может, тогда по пиву? — предложил полковник.

— Тогда уж по два, и какой-нибудь закуски, — ответил я.

Смирнов подозвал официанта и сделал заказ, я же откинулся в кресле в ожидании пенного и горячих гренков. Спросил с некоторым вызовом:

— Проверяете, как там новичок и не сорвало ли ему кукуху после открывшейся правды бытия, так?

— Скрывать не буду, ты недалёк от истины, — ответил полковник, постукивая указательным пальцем по столу. — Ты думаешь, люди, которых мы привлекали к решению задач, всегда вели себя адекватно? Даже те, в которых, ты, казалось бы, был уверен на все сто, в решающий момент, или чуть погодя начинали, скажем так, чудить.