Сергей Чичин - Отстойник
Бултыхнулся в воду. Глубины в бассейне было чуть поболе моего роста, так что пришлось придержаться за края. По ногам потянуло течением — похоже, где–то там внизу памятные еще со школы трубы А и Б, через которые осуществляется водоснабжение. Тут, стало быть, они и занимаются своими релаксационными техниками. Раскинутся, бывало, по четырем углам, потягивая из четырехпинтовых стаканчиков местный мохито, и обсуждают разворот последнего Плей–Эйпа. А потом позовет их труба, когда очередной Ганди начнет крошить на неокрепшие уши человечества разумное, доброе и вечное — лишь осколки от бокальчиков по углам зазвенят. И будет шаркать по опустевшему бассейну единственный хромолапый старикан с метлой, убирая следы этих их посиделок, а под шумок и брошенный по тревоге журнал притыривая.
В воздухе у них, видать, какие–то такие ароматы аццкого цвечения, с которых вставляет буквально на ходу. Или это местная широко разрекламированная магия оказывает на мой сложный и неоптимизированный мозг загадочное воздействие, вызывая к жизни красочные, но совершенно непрошенные образы. А может, воду чем–то таким накачивают, чтобы лучше релаксировалось.
Мик по соседству развил бурную деятельность, судя по увесистому шлепанию то слева, то справа, и мокрому топанию между ними — норовя реализовать принцип контрастного душа, сменяя горячую ванну на холодную и обратно. Вот уж на это смотреть не имею никакого интереса, ибо в конце концов он наверняка ушибется с разбегу о ледяную корку в крайней правой ванне. Так что я набрал воздуху побольше и солдатиком погрузился до дна бассейна, где придержался за шероховатую стенку и завис. Где–то слышал, что чему–то это помогает. Не помню, как говорится, что, не помню где — но шарман.
Если только не вступает в голову уже знакомый по подступам к Цитадели тревожный, чуть ли не панический набат. Даже и не опишешь в деталях — как это, некое эстетически изысканное смешение крепкого удара током, осознания, что на тебя несется грузовик и предэкзаменационного мандража, спрессованного до одного мгновения. Достаточно, чтобы моментально потерять ориентацию, выплюнуть весь запасенный воздух и залить нутро водой. Хорошо хоть, помимо подобных сверхъестественных экзерсисов паниковать я давно разучился, так что, когда скрутившееся тело перепутало все верхи и низы — достало ума не барахтаться, незнамо куда загребая, а повиснуть в воде и позволить ей вытолкнуть тело на поверхность. В груди, в набравших воды легких, закрутилась неудержимая пружина кашля, но по счастью глубины было всего ничего, и голова высунулась над водой раньше, чем разум померк. Далее я механически вывалился на бортик и какое–то время, приходя в себя, весело выкашливал водичку.
Хороший у тебя план, Гендальф, — признал Мик откуда–то из–за плеча. — Поискать тебе спасжилет? Водолазную маску? Заклинание, которое создает вокруг башки воздушный пузырь — его еще в «Спелл компендиуме», кажется, пропечатали?
Ты опять ничего не почувствовал? — прохрипел я кое–как, борясь со спазмами.
Ну, если тебе от этого станет легче — я наверняка что–нибудь да почувствую, если по твоему примеру начну играть в Русалочку. Но на подобный экстрим мне никогда не хватало нервов… трусоват я, потому, собственно, и дерусь все время — из страха, что иначе обидят.
Промеж лопаток пришелся участливый пинок, и очень удачно пришелся — дышать сразу стало легче. Черт побери, если меня регулярно будет так офигачивать, придется поставить этих адских деятелей на бабло в счет пенсионных выплат по инвалидности. Кто как, а я не прихожу в восторг от таких вспышек. Если так уж необходимы какие–нибудь припадки, я согласен на приступы гениальности.
Меж тем, ничего оправдывающего сей приступ или придающего ему образ предвидения в окрестностях не случалось. Не влетал в бани прямо сквозь стену биологический родитель Йоргена, не топотали по коридорам имперские штурмовики и даже Айрин не заглянула ни с каким неудобоваримым откровением. Как факт — хорошо, как тезис — печально.
Надо бы дежурство установить, — поделился я с фоном, единственным, кто попал под раздачу. — На случай всяких вторжений.
Думаешь, надо? — Мик подсмыкнул трусы и аккуратно, насколько это слово применимо к его туше, соскочил в бассейн. — Когда вторгнутся, мы и так заметим, а помешать им вторгнуться все равно нечем.
Скажи уж честно — ты не знаешь, как довести эту необходимость до нашего дивного контингента.
Не знаю, факт. Думаю, ты тоже не очень представляешь. А мы с тобой очень быстро кончимся, если будем раскладывать здешние бескрайние сутки между собой. Особенно ты — жрешь ты, готов признать, мало, а вот дрыхнешь так, что хоть на олимпийские игры.
Виновен. Спать я правда люблю и умею — и в затопленной палатке, и под обстрелом, и во время мозговых штурмов (тут даже особенно, не храпя, не закрывая глаз и даже, по слухам, не забывая подавать язвительные реплики), да и когда вскидываюсь с любимым «да не сплю я, не сплю» — вы мне больше верьте, ага. Когда спать не удается — грустнею жестоко и неудержимо, никому не нравится. И сейчас бы самое время надавить на храпака, с тем, чтобы продрать глаза как раз к триумфальному возвращению Хранителей. Пожалуй, Мик прав. Все равно никак не получается принимать это приключение всерьез, так не будем гоняться и за мелкими частностями, вроде выставления караулов. И если мои припадки паники на что–то такое намекают, то пусть срабатывают поближе к делу. Подобрать ружье — дело недолгое, а заранее нервы мотать — не комильфо.
Собравшись с силами, я наскоро прополоскал свой гардероб в бассейне погорячее. Не сказать, что получилось особо качественно, но слава грязнули меня никогда не уязвляла. Опять же перепачкаюсь, стоит только за ворота высунуться. Главное, чтобы лишних десять фунтов веса не висело на каждой штанине.
Пойду спать. Это там, на этаж выше.
Прекрасный план, в нем весь ты, — бодро поддержал фон. Он скакал, как дельфин, в бассейне, то высовываясь из него по пояс, то погружаясь по горло. То ли пузо таким манером массирует, то ли надеется выслужить кильку.
Ничего не взрывай.
Это я–то?
Да, блядь, именно ты. Очень постарайся. Чарли там, за двумя углами, в комнатке с какой–то гипнотической хренью на стене. Если будешь ходить мимо — присматривай.
Оки. Что еще?
Дежа вю.
Та же фигня. Ты не находишь, Мейсон, что при всех сменах пейзажей жизнь наша чертовски однообразна и часто повторяема?
Аминь. Я покричу, если что–нибудь случится.
Да хоть поплачь, мне–то что.
У всех друзья как друзья, а у меня вот этот.
Штаны из хранительских запасов оказались мне чудовищно велики, а выискивать цвергский размер не хватило терпения. Я кое–как подвязал их обрезком тесьмы, закатал штанины так, чтобы не топтаться на них. Робе размер во вред не пошел — разве что там, где у Эла из нее торчали всевозможные руки, меня она накрыла целиком, как пирамида Хеопса. Ничего, даже уютно. Пистолет можно незаметно извлечь там, внутри. Правда, пока руки наружу высунешь, чтобы прицелиться — дети в школу пойдут. Ну и ладно, воевать в этом я не собираюсь. Я вообще воевать не собираюсь. Да, по сути, я ничего не собираюсь, а там как получится.
Свою мокрую одежду я, чтоб далеко не тащить, развесил тут же на местных машинах. Высохнет — заберу. Себе прихватил только кобуру с пистолетом да нож, благо ножны удалось прицепить на импровизированный пояс. Хотел было взять и запасные магазины, и патроны к ружью — но, сколь ни крутился, а ни одного кармана в хламиде не обнаружил. Это они как–то непрактично шьют, надо бы научить. Либо умеют иначе — тогда самому недурно бы научиться. Обуви так и не справил — как подгонять по ноге местные чуни слоновьего размера, не имею ни малейшего понятия. Ничего, тут полы ровные и даже почему–то чистые, не считая случающихся тут и там россыпей гильз. Видимо, тот хромой с метлой неспроста привидился.
Ты, Мейсон, вылитый Хранитель во всем этом, — одобрил (или наехал?…) Мик, когда я прошествовал мимо него к выходу. — Даже рожей ныне похох на обезьяну больше, чем когда бы то ни было — если, конечно, не считать случаев злоупотребления гашишем.
Я — гашишем?!
Нет, в основном я. Если с дозировкой не угадать, ты становишься охуенно комичным персонажем.
И на том спасибо. Никогда не отказывался быть комичным. Пусть лучше надо мной смеются, чем плачут.
Глаза слипались уже нешуточно, словно с давешним припадком подчистую потратились остатки энергии. Забрел по пути в комнату с аквариумом, подобрал шотган и, по пути привязывая к нему импровизированный ремень, потащился наверх. Будем надеяться, что никаких суровых испытаний в ближайшие восемь–двенадцать часов (а лучше лет) нам не грозит, потому что я в них участвовать отказываюсь, а остальная сборная в неполном составе скорее друг друга перекалечит, нежели добьется позитивных результатов. Так проснешься и узнаешь, что тебя уже продали на мясо местным прожрушным популяциям.
