Евгений Красницкий - Отрок. Внук сотника (Часть 1-2)
Вот такой расклад. И что же выгоднее всего для нашей сотни? Против исторического процесса дробления на удельные княжества не попрешь. Значит, надо быть адекватными этому процессу. С орденом то ли выйдет, то ли нет, а туровский князь независимым станет. Следовательно, князь и… Феофан.
Допустим, расклад я уловил правильно, но что же потом с Турово-Пинским княжеством стало? Почему в учебниках — почти ничего? Не знаю, и узнать, пока, негде и не от кого. Блин, как слепой!»
* * *Через день после владычного суда случились сразу два события. Первое — приглашение провести представление в детинце, перед крыльцом княжеского терема. Семейство Вячеслава Владимировича Туровского пожелало поглядеть на зрелище, о котором судачил весь город.
Вторым событием была отправка в поход двух сотен княжьего войска. Всезнающий Никифор пояснил, что один из скоморохов назвал на допросе сообщников и пообещал провести в нужное место. Князь, естественно, послал дружинников громить языческое капище.
Поглазеть на проход войска собрался чуть ли не весь город. Зрелище, действительно, было великолепным. Холеные кони шли по три в ряд, сверкали на мартовском солнце доспехи, позвякивало оружие… только оркестра не хватало! Впереди колонны, под стягом ехал воевода и, Мишка глазам своим не поверил, иеромонах Илларион!
Епископского секретаря было просто не узнать: сверкающие золоченые доспехи, греческий шлем с пышным плюмажем, тонконогий арабский жеребец под бархатным чепраком. Единственной деталью, напоминающей о духовном сане Иллариона, был висящий на груди массивный железный крест, совершенно дико смотревшийся поверх чеканного позолоченного панциря.
— Ребята, — предложил Мишка — а ну-ка, поприветствуем воевод!
Пацаны проскользнули в первый ряд и когда до головы колонны осталось всего несколько шагов, дружно выкинули вверх руки с кинжалами и хором проорали:
— Слава Православному воинству!
Илларион повернул голову на крик, благосклонно улыбнулся и сделал ручкой. Толпа подхватила:
— Слава, слава!
Илларион так и расцвел! Гордо вскинул голову и заставил жеребца идти в припляс.
«Э, братец, да ты на фронтальное лидерство западаешь! Ликующие толпы тебе подавай! Все с тобой ясно. Служил ты, скорее всего, гвардейским офицером в немалых чинах, потом погорел на какой-нибудь придворной интриге, насильно был пострижен в монахи и отправлен нести свет истиной веры диким руссам. Еще бы тебе на идею рыцарского ордена не клюнуть! Как тебе, Лариосик, в великие магистры хочется! Давай, давай, старайся, а мы посмотрим».
* * *К выступлению на княжеском дворе готовились особенно тщательно. Больше всех суетился и переживал дядька Никифор, хотя платы за выступление, разумеется, и не предполагалось. На какие уж там побочные гешефты от мероприятия он рассчитывал, оставалось только догадываться. Дед был собран и напряжен, как перед боем, Немой, как обычно, невозмутим, а Демка мрачен, словно собирался на похороны близкого родственника. Кузька же, то и дело прикладывался ухом к животу своей кобылы, опасаясь, видимо, услышать зловещее бурчание.
— Мишаня!
Мать стояла на крыльце, зачем-то держа в руке матрешку. За дни пребывания в городе своего детства она словно помолодела. По дороге в Туров мать как-то обмолвилась, что прежние подружки, наверно, и знать не захотят приехавшую из глуши старую знакомую. Однако популярность циркового представления коснулась и ее. Почти каждый день с утра она отправлялась к кому-то в гости, а в середине дня появлялась в ладейном амбаре в компании нескольких женщин, среди которых, как утверждал Никифор, бывали и жены уважаемых людей и купчихи из первой сотни, и даже боярыни. Дело даже дошло до того, что мать пообещала, в случае провала других вариантов, попробовать устроить деду встречу с князем через какую-то свою подругу детства.
— Мишаня, — Мать протянула сыну матрешку. — Княжне Анне недавно шесть годков сравнялось, ее наверняка приведут на ваше представление посмотреть. Поднеси ей куколку, только сначала у княгини разрешения спроси.
— Сделаю, спасибо, мама. А как мне княгиню величать?
— А так и говори: «матушка-княгиня», она хоть и молода, а обращение такое ей нравится. Ну, а если вы княгине по душе придетесь, то и князь к вам ласков будет. И еще: когда будешь матрешку подносить, найди случай княжну красавицей назвать. Не бойся, врать не придется, — мать улыбнулась — она и вправду на ангела похожа. И княжичу Михаилу — тезке твоему — предложи из самострела стрельнуть.
— А если он захочет самострел себе забрать?
— Не заберет — мал еще и здоровьем слаб — только-только от тяжелой болезни оправился, ему и не поднять-то его будет, тебе помочь придется. А будет просить, предложи ему к нам в Ратное приехать, там, мол, ему по руке самострел и сделают. Ну-ка, давай попробуем, как ты поддерживать самострел будешь, когда он стрелять станет? — Мать взяла в руки мишкин самострел, изображая из себя княжича. — Нет, так ему будет неудобно, снизу одной рукой держи и направляй, чтобы он в кого не попал ненароком. Вот так хорошо. И самое главное: не поворачивайся спиной к князю и княгине, а если с тобой заговорят, смотри прямо в глаза, не юли. Князь честный взор уважает!
«Да, сэр, как любил говорить один Ваш знакомый в ХХ веке: „Женщина в умелых руках — страшная сила“. Ну кто бы еще Вам столько полезной информации выкатил?»
* * *Двор княжеского терема был забит до отказа, пришли все, кто имел хоть какое-то право здесь находиться. Князь с княгиней сидели в креслах на верхней площадке крыльца, на ступеньках стояли наиболее приближенные, а остальные расположились кто где смог. Работникам Никифора расставлявшим барьер, даже пришлось немного потеснить толпу.
Привычка взяла свое, и с первыми звуками музыки нервное напряжение спало, представление покатилось по наезженной колее. На свое удивление Мишка увидел в толпе зрителей довольно много знакомых лиц, даже и среди тех, кто стоял достаточно близко к княжеской чете. Это, впрочем, было на пользу. Те, кто видел представление не в первый раз, уже знали, в каких местах нужно аплодировать, и дружно отзывались на мишкин крик «Слава Православному воинству!»
Заминка случилась когда Мишка начал показывать стрельбу вслепую. Он уже поразил две мишени, когда от княжеского крыльца раздался голос:
— Эй, парень, а повязка-то у тебя не просвечивает?
Мишка сорвал с головы повязку и протянул ее в сторону зрителей.
— Кто хочет проверить? Берите!
