Роман Злотников - Бешеный медведь
— С этажами — дробь, — спустя десять минут доложил командир «Медведей», — но вот лифтовая шахта ведет куда-то ниже.
— Пока на месте, — приказал Леонидов и повернулся к Лиховцеву:
— Григорий Данилович, не припомнишь, куда здесь идет лифтовая шахта глубокого залегания?
У ведомства Лиховцева имелись подробные планы всех государственных и специальных зданий и сооружений империи.
— Ну как же, — усмехнулся он, — в страшные подвалы контрразведки. А если серьезно, то у них там внизу специальный модуль на случай орбитальной бомбардировки. Два этажа.
— Так, командир, — двойку вниз, на разведку, на стропах. Лифты включать не будем. Только пусть будут постоянно на связи.
— Понятно…
— Да нет, постоянно — это значит ПОСТОЯННО. Пусть хоть стихи читают, хоть просто языком молотят, но чтоб ни на секунду не умолкали, понял?
— Понял.
— Разведи их по частоте, чтоб друг друга не забивали.
Спустя десять минут коммуникатор ожил.
— Господин генерал, тут это…
— Что?
— Найдено тело генерал-лейтенанта Данченко. В лифтовой кабине. Убит выстрелом в голову.
Леонидов скрипнул зубами. Эх, Василий…
— Поднять сможете?
— Да.
— Под… — Но тут в коммуникаторе возник какой-то шум, крики и чей-то рев: «Господин!!» Леонидов выкрикнул:
— Командир?!
— Одну минуту, господин генерал, тут это…. помехи снизу. Сейчас все нормально. Поднимаем тело.
— Нет! Заблокировать дверь. Никого не выпускать!
Командир «Бешеных медведей», похоже, опешил:
— Но… там мои люди.
— Уже не твои, командир, — зло бросил Леонидов и повернулся к Лиховцеву: — Готовь взрывников, Григорий Данилович, — после чего вновь вызвал командира «Медведей». — Дверь заблокирована?
Тот мгновение помедлил, а затем нехотя отозвался:
— Готовим к блокировке. Двойка с телом прошла треть шахты.
Леонидов скрипнул зубами. Ну конечно — спецназ своих не бросает…
— Так, командир, после операции, если, несмотря на весь свой идиотизм, останешь жив, — пятнадцать суток губы, понял?
— Так точно!
— А теперь слушай сюда. «Глаз» (миниатюрный разведбот) — в шахту. Осмотреть своих со всех сторон. Их должно быть только двое и тело. И никого, слышишь, даже тени рядом. Если вдруг обнаружится тень, я приказываю тебе ИМЕНЕМ ИМПЕРАТОРА забросать поднимающуюся группу вакуумными гранатами и немедленно заблокировать шахту. Потому что если эта тень поднимется до твоего уровня, я взорву это гребаное здание вместе с тобой и всеми, слышишь, ВСЕМИ твоими людьми. Понятно?
— Так точно.
— И последнее. Я тебе уже сказал, что это уже не твои люди. Поэтому сразу по появлении, не слушая и не реагируя, — зафиксировать их — и укол. Сразу же, понял! Тогда, может, будет шанс их спасти…
Они едва успели опустить заряд и начали заполнять шахту пенобетоном, когда командир группы подрывников испуганно доложил:
— Господин генерал, тут это… кто-то прорывается снизу. Через пенобетон.
Леонидов заорал:
— Немедленно наружу!
А когда ошалевшая группа установки заряда высыпала из подъезда, повернулся к оператору подрыва (в свете всего того, что они знали, было бы полным идиотизмом оставлять управление зарядом в руках людей, находящихся ближе всех к «фактору») и приказал:
— Рви!
— Пенобетон не застыл, — подал голос Лиховцев, — может быть выброс.
— Григорий, — повернулся к нему Леонидов, — ты читал доклад Полубоя. Если эта тварь прорвется наружу, мы тут все повалимся на колени и будем сами выпускать себе кишки, задыхаясь от счастья!
Он вновь развернулся к оператору и кивнул. Тот нажал на кнопку пульта…
За мгновение до взрыва по ним внезапно ударила такая волна ненависти и боли, что у многих из тех, кто стоял в оцеплении или находился в группе резерва, просто подломило ноги, и они повалились на землю. А затем землю затрясло…
* * *К координатам второй «закладки» они подбирались куда как осторожнее, чем к терминалу. Как-то не верилось, что «тварь» и Макнамара будут встречаться в местах, не находящихся под серьезной охраной. Так что последний час они крались к точке обнуления маршрутизатора буквально «на цыпочках». К сожалению, их ждало разочарование. Ничего из того, что они ожидали, там не оказалось. Там был только ретранслятор. То есть он, конечно, оказался не слишком похож на то, что делали человеческие руки, но более всего он походил именно на ретранслятор. Вон одна антенна, направленная в сторону Келлингова меридиана, а вон другая… где с полчаса «Псковитянка» и «Садко» ощупывали «объект» пассивными сенсорами сквозь мутную пелену поля отражения, а затем Небогатов решил отключить поле. Видимой опасности не идентифицировалось, а что там на самом деле — посмотрим.
Ретранслятор оказался пуст и безжизнен. Похоже, он был предназначен для передачи только одного сигнала и включался в работу, только когда его получал. Абордажная группа обследовала все закоулки, но никого не обнаружила. Дик подключил к пульту управления универсальный дешифратор и, хмыкнув, заявил Касьяну:
— Ну, через часок выясним, куда двигаться дальше.
Спустя четыре часа он озадаченно хмыкнул и уселся за пульт дешифратора колдовать над программой. И именно в этот момент «Псковитянка» получила вызов от неизвестного корабля…
Зазнобин как раз находился в рубке, когда оператор связи растерянно доложил:
— Капитан, вызов от неидентифицированной цели.
Иван рявкнул:
— Боевая тревога! Поле на максимум! — И только потом, под завывания сирен и баззеров, придвинулся к пульту связи. Дождавшись момента, когда сирены утихли, он кивнул оператору и уставился на экран, на котором возникло довольно симпатичное женское лицо, в котором, однако, читалась сильная воля человека, привыкшего руководить. Лицо улыбнулось и одобрительно кивнуло:
— Разумно, капитан, но излишне. Я не собираюсь вас атаковать, а если бы собралась, то сделала бы это ДО того, как вышла на связь.
— Привычка, мисс, — дружелюбно улыбнулся Иван.
— Ну я и говорю — разумная привычка… Но я вышла на связь не за этим. Можете отозвать свой десант с ретранслятора. У меня есть то, что вы ищете, а с дешифратором они ничего не добьются. Я сама возилась с ним трое суток и — «по нулям».
В этот момент дверь рубки распахнулась и на пороге появился Небогатов. Окинув придирчивым взглядом операторов боевого наряда, он шагнул к креслу Ивана и… замер с вытаращенными глазами.
— Лив?
— Кирилл? — Женщина на экране, казалось, была удивлена не меньше Небогатова.
— Что, черт возьми, ты тут делаешь?
