Аластер Рейнольдс - Дождь Забвения
– Очень. Думаю, эти шары предназначены именно для звона. Твой Бассо ошибся – а ты был прав.
Глава 24
– Для звона? – переспросил Флойд, улыбаясь.
– Для звона.
– И этот чертов колокол стоит по меньшей мере двух жизней, а может, и больше? К тому же если хочешь лить колокол, так и лей колокол, а не хренов шар.
– Это не хреновы шары.
Флойд указал в ее сторону рукояткой:
– Странно слышать от приличной девочки из Дакоты сквернословие.
– Если ты думаешь, что это сквернословие, пооколачивайся вокруг меня чуть дольше.
– Знаешь, лучше бы закончить игру в загадки. Мне уже слишком…
Не успел он договорить, как где-то рядом обрушилась стена. Все здание задрожало, с потолка посыпались куски щебенки размером с кулак, в воздухе заклубилась мельчайшая серая пыль. Ожье закашлялась, прикрыв глаза и рот ладонью.
– Близко, – проговорила она. – Может, уже ломают пятнадцатый дом. Мы и так нашли больше, чем рассчитывали. Надо выбираться, а то засыплют заживо.
– Хоть раз соглашусь с тобой полностью.
Они взобрались по лестнице на галерею. Здание содрогнулось опять, с потолка рухнули обломки, и там появилась дыра в человека шириной, обнажив ломаные деревянные балки, бетон, провода и трубы. Над головой ревели и перхали моторы, их звук накатывал волнами – машины подъезжали и отъезжали. Над дырой угрожающе нависла станина тяжелого станка, то ли токарного, то ли сверлильного.
– Шевелись! – прошипела Ожье.
Они добежали по галерее до двери. Флойд налег, она не подалась. Он налег снова, давил изо всех сил, кривясь от натуги, – но дверь не сдвинулась ни на йоту.
– Застряла! – прохрипел он, хватая ртом воздух.
– Как это возможно? Мы только что прошли здесь!
– Она туго открывалась, а теперь, наверное, просела вся дверная рама. Не могу открыть.
– Зачем же ты закрыл ее?
– Чтобы слышно было, если кто-то полезет за нами следом. Такую дверь не открыть без шума.
– Бьюсь об заклад, что сейчас ты жалеешь о своей гениальной идее.
Флойд толкнул дверь еще раз, но было очевидно: ее не открыть и вдвоем.
– Вижу, ты из тех, кто любит попилить! «Я ж тебе говорила» и так далее.
– Я пилю только сто́ящее пиления. Что мы собираемся делать?
– Искать другой выход, вот что.
– Его нет.
– Спустимся опять. В конце зала может быть другая дверь.
– Даже если она и есть, думаешь, ее оставили открытой? – спросила Верити.
– Пока не найдем, не узнаем.
Они поспешили вниз, обошли шар и газовый баллон, устремились к дальней стене. Там и в самом деле оказалась дверь – высотой в два Флойда и шириной в грузовик. Створки должны были уходить в стены, но, сколько Флойд ни давил, они не шелохнулись, как и дверь на галерее.
– Похоже, заперто с той стороны, – заключил он, тяжело дыша.
– Значит, мы и в самом деле по самое хлебало в дерьме и без лопаты?
Флойд изумленно глянул на нее. Ладно, ситуация отчаянная, но чтобы так выражаться?
– Э-э… я не ослышался? – только и произнес он.
– Я немножко нервничаю.
– Кстати, лопата как раз не помешала бы. А лучше лом.
– Зачем?
– Я вижу щель между створками. Если туда что-нибудь засунуть, можно раздвинуть достаточно, чтобы протиснуться.
– В другой подвал?
– Нет. Кажется, я вижу дневной свет. Поищи вокруг. Тут много всего, наверняка найдется что-нибудь подходящее.
Снова страшно грохнуло. С противным скрежетом станина огромного станка скользнула в дыру, увлекая за собой несколько тонн кладки и металла, но не упала, удерживаемая несколькими трубами и кабелями. Зависла прямо над шаром.
– Долго не провисит, – сказала Ожье.
– Так давай убираться, пока она не сверзилась. Ищи слева, а я – справа. Сгодится любой кусок металла.
Ожье принялась копаться в развалах, ею же и созданных на пару с Флойдом.
– И побыстрее! – крикнул он.
Она нащупала балку из перфорированной стали. Один конец обломан, скошенный край достаточно узок, чтобы просунуть в дверную щель.
– Венделл, я нашла! – крикнула Верити, демонстрируя находку.
– Молодчина! Подойдет.
Она побежала со всей быстротой, какую позволяли каблуки, и вручила балку. Флойд взвесил ее на руке, будто охотник, оценивающий новое копье.
– Быстрей! – поторопила Ожье.
Он сунул острый конец в щель и нажал, навалившись всем телом. Огромные двери заскрежетали, заскрипели. Здание вздрогнуло снова, и повисший станок рывком опустился еще на полметра, держась уже вовсе непонятно на чем.
– Поддается! – объявил Флойд. – Вот сейчас…
В двери звонко щелкнуло, и створки разошлись на ширину пальца. Зал рассекло полосой унылого серого света.
– Отличное начало! – похвалила Ожье. – Продолжай в том же духе.
– Продолжаю! – выдохнул Флойд, переступая, чтобы упереться покрепче. – Но не знаю, на сколько хватит этой штуки. Может согнуться. Найди еще что-нибудь.
Она не сдвинулась, завороженно глядя на щель.
– Верити! Шевелись!
Неуклюже переступая на каблуках, она кинулась к другой стороне зала, зацепилась брюками за что-то острое. В колене полыхнула боль; Верити упала, выставив руки, и, удивительным образом, уперлась ладонью в железный лом.
Ожье встала, моментально забыв о боли, гордо подняла новую находку:
– Эй, гляди!
– Неси сюда! Осталось немного…
Полоса света расширилась, теперь в щель можно было заглянуть.
Ожье пошла к двери – и тут здание сотряслось опять, еще страшнее и резче прежнего. Она остановилась и, повинуясь ужасному предчувствию, посмотрела вверх. Металлически взвизгнув в последний раз, огромная станина наконец высвободилась – и рухнула на подвес шара, соскользнула на пол, издав оглушительный лязг.
Шар качнулся. На мгновение все стихло. Ожье заставила себя шагнуть вперед, сжимая лом.
Затем она остановилась, обернулась: со свистом рассекая воздух, одна за другой лопались нити троса. Мгновение – и трос оборвался, хлестнув с ужасной силой по подвесу.
Шар рухнул и раскололся вдоль трещины, словно перезревший плод. Измятый, изуродованный, начисто утративший круглую форму, он все же покатился, с каждым оборотом набирая скорость.
Ожье глядела, оцепенев от ужаса: чудовищная масса двигалась к двери. К Флойду. Ожье раскрыла рот, чтобы закричать, предупредить, – но не сделала этого. Бесполезно, он не увидит. Уже слишком поздно. Изуродованные останки шара вломились в дверь, выгнули створки и застряли. Сгибаясь, металл издал чудовищный стон, почти человеческий, оборвавшийся так внезапно…
– Нет! – выдохнула Ожье.
К горлу подкатил тошнотворный комок.
Все вдруг затихло – даже уничтожавшие здание машины. Ожье выпустила лом из рук. Он клацнул о пол – где-то в немыслимой дали, на другом краю вселенной. Верити шла медленней с каждым шагом, боясь того, что ожидало впереди.
Флойд лежал на полу. Не шевелился. Волосы в крови, шляпа откатилась в угол.
– Нет… Не надо умирать. Пожалуйста, – сказала Ожье. – Зачем ты здесь! Тебе не нужно было вмешиваться!
Тело лежало не на пути увечного шара, вряд ли он прокатился по Флойду. Верити приподняла его голову, очень осторожно повернула, чтобы заглянуть в глаза.
Закрыты – словно он уснул.
Рот чуть приоткрыт, грудь вздымается, но с пугающей неравномерностью, будто каждый вдох требует мучительных усилий.
– Не уходи, останься со мной! У нас уже столько получилось, мы так много узнали! Ты мне начал по-настоящему нравиться!
Она сжала его голову, и на пальцах заблестела кровь.
– Венделл, слышишь меня? Ты, жалкий недоделанный детектив! Очнись! Очнись и заговори со мной!
Осторожно уложив его голову на пол, Верити встала, оценила пролом, сделанный шаром в дверях. Сама бы протиснулась без труда – но ведь нельзя оставлять Венделла. Его похоронят заживо. Присев на корточки, она одной рукой обняла его плечи, второй подперла спину и, застонав от усилия, смогла поднять, прислонить спиной к правой створке двери. Его голова бессильно упала на грудь. Глаза были по-прежнему закрыты.
Она оставила Флойда, влезла на обломки шара и, больно ударившись локтем, протиснулась в щель между створками. За дверью, как и предсказывал Флойд, был свободный проход, длинная эстакада тянулась к поверхности. В воздухе клубилась пыль от разрушенных стен.
Верити пролезла назад, ухватила его под мышки:
– Ну давай же!
Скрипя зубами от натуги, она приподняла его, почти поставила на ноги, но не смогла выпрямить достаточно для того, чтобы протащить через дыру. Верити совершенно выбилась из сил. Казалось, руки вот-вот выскочат из суставов. Она осела в изнеможении на бетон эстакады. Инстинкт самосохранения неистово кричал: убирайся, пока тут все не обвалилось, пока машины не обрушили здание прямо на голову.
Верити отчаянно напряглась – и сумела подтащить его голову и плечи вплотную к проему. Потянула изо всех сил, раздирая на нем рубашку, зацепившуюся за край смятой двери. Тело неожиданно перевалилось, свесилось – и шлепнулось на бетон эстакады. Флойд упал некрасиво, скрючившись, разметав ноги и руки, раскрыв рот, будто пьяный.
