Стас Северский - Боец тишины
— Охотник, я смотрел только что…
— И что?
— Ничего. Крюгер наш один вперед идет.
— Надо с этим делать что-то…
— С чем?
— С Крюгером, Швед.
— А что с ним можно сделать?
— Он все время наше лечение корректирует — и вирус подконтролен нам. Но вирусологи его не контролируют… Он запущен на больших территориях, а вирусологи… они отстают от вируса, когда мы, вернее — Крюгер, идет с ним нога в ногу.
— Думаешь, нам нужно передать разведке не сведения, полученные от Крюгера, а — Клауса Крюгера?
— Да, Швед. Ему нужна серьезная лаборатория, а главное, — он нужен серьезным специалистам.
— Мы не можем… Нет, Охотник… Мы не можем вернуться… С нас шкуру спустят, как только обнаружат… как только мы объявимся.
— Я знаю… Знаю, Швед. Поэтому я сижу здесь и пою эту песню про сестру эвенкийского витязя. Но как бы это сложно ни было — я вернусь… с Крюгером.
Швед перевел на меня тоскливый взгляд и стал ковырять железки в ухе.
— Охотник, Шлегель будет против и…
— Ничего он не сделает. Я от него тайком Клауса заберу.
— Он про тебя… про свои подозрения насчет тебя не забывает.
— Ничего, придумаю как это тайно от него сделать.
Швед еще тоскливее уставился на меня, теребя серьгу и ковыряя ухо еще тщательнее.
— Охотник, но…
— Швед, ты останешься… Не беспокойся — вас всех это не затронет. Я сделаю это один.
— Но ты… Ты не вернешься…
— Не знаю… Еще ничего не знаю… Мне известно только, что люди под угрозой… наши люди, Швед. Наши вирусологи не справляются… и немцы за вирусом еле поспевают…
— У меня все перепуталось в голове, но я считаю, что нам всем следует остаться здесь.
— Не знаю, Швед… Не знаю…
Глава 11
Отвязался от товарища в предрассветный час, и пошел на чердак к старому химику. Бардак кругом — Крюгер не исправим. Он, хоть и немец, за порядком не особо следит… некогда ему такими вещами заниматься, когда у него в голове целый мир абстракций.
— Клаус, ты не спишь, старик?
— И не ложился еще — все думаю, Вольф…
— Не называй меня так здесь.
— Я все забываю…
Крюгер действительно многое забывает — как-никак у него память от его болезни пострадала. Но критичность мышления вернулась к нему, когда ушли его голоса. Теперь он меня пришельцем не считает… думает, что я простой разведчик, как и все здесь.
— Клаус, у меня к тебе дело есть…
— Да, а что?
— Ты не думал, что тебе лаборатория нужна серьезная.
— С лаборантами и…
— Да, точно.
— Но как мне это сделать, я же не могу вернуться…
— Вернуться нет, но… Ты можешь поехать со мной.
— Куда?
— В Россию. Эта страна даст тебе убежище и гарантирует безопасность… и предоставит лабораторию.
— Ты уверен?
— Да.
— Тогда я согласен.
— Согласен, да? Отлично, Крюгер. Только мы должны выбраться отсюда тихо — так, чтобы никто не знал.
— Из-за Эриха Шлегеля и Мартина Йонсона?
— Из-за всех них… Видишь ли, Мартин боится вернуться, а Эрих не хочет, чтобы ты работал только на Россию.
— Но Эрих работает на Россию.
— Работал — раньше, но не знал, что на Россию.
— Но он и сейчас — работает на обе стороны, Вольф… как и ты.
— Да, я… Запутанная просто у нас ситуация получилась, но теперь пришла пора все расставить по своим местам.
— Мне важны только люди, Вольф… и лаборатория. Я знаю, что в моей стране мне не дадут работать спокойно, зная, что я в курсе того, что они ставят эксперименты на людях… И я… Я не буду работать спокойно, зная, что в моей стране ставят опыты на людях…
Я не стал говорить Крюгеру, что такие опыты ставят во всех странах, достигших определенного уровня прогресса — пусть работает спокойно… работает на нас, русских.
— Тогда договорились, старик. Ты жди, я тебе сообщу, когда все для отхода готово будет.
Глава 12
К завтраку собираемся, как обычно. Швед отрешенно уставился в угол поверх полной тарелки, Крюгер засуетился со столовыми приборами. Линд стукнула Войцеха, потянувшегося к общему блюду своей вилкой, по руке. А Шлегель сел за стол с компьютером — дорвался он до книг, теперь читает днями напролет, глотая их быстрее завтрака и ужина. Я мрачно уставился на него.
— Мы здесь собрались завтракать, а не книги читать. Не обижай девушек, не уделяя их стряпне внимания.
— Я должен выучить норвежский язык, Улаф, — мне нужны тренировки.
— И на чем тренируешься?
— На шведской сказке в норвежском переводе… Только я никак не могу понять, кто такой — Снусмумрик…
— Это кто-то вроде муми-тролля.
— Это зверушка или просто неведомое существо?
— Думаю, что зверушка и неведомое существо одновременно.
— Неведомая зверушка…
Шлегель пожал скованными плечами и отложил погасший экран.
— Что-то, Улаф, девицы сегодня не особо расстарались.
— Завтра очередь Шведа… так что ешь сегодня за двоих.
Швед сжал плечи и съежился под моим взглядом. Я всем видом говорю ему, чтобы он молчал о нашей ночном встрече.
Глава 13
Швед не выдержал — перепугался настолько, что выложил всем все после завтрака… как только я вышел из-за стола. Нет, не про Крюгера, а про то, что я надумал вернуться на службу, невзирая на угрозу заточения в военной тюрьме. Никто такой мысли не понял, и все согласились с моим испуганным будущем приятелем. Меня пускать не будут. Что ж… подслушивать дальше бессмысленно — надо думать, как добраться до Тронхайма и взять машину, компьютеры и все остальное. Вашу ж…
Сложно придется отсюда выбираться, а старого немца забрать еще сложнее станет.
Глава 14
Постарался улизнуть на закате, но Агнешка впилась в меня, как русалка, тянущая в омут страстей…
— Ты куда это собрался?..
— В конюшню… Надо моего вороного посмотреть — он захромал что-то…
— Вольф, ты уже проверял лошадей.
— Тревожусь за коня — пойду еще проверю.
— А как же я?.. За меня ты больше не тревожишься?.. Ты устал от меня… Я так и думала… Я так ошиблась, что сказала, как сильно тебя люблю… Ты сразу позабыл обо мне… Так всегда… Не зря Швед называет тебя охотником — тебя занимает только добыча. И меня ты добивался только, как добычу…
— Ты не права, просто есть вещи важнее…
— Важно только то, что мы живем здесь душа в душу — все вместе… Что мы — все вместе… Даже Эрих с нами… и больше не угрожает нам, а читает шведские сказки и спорит об их переводе со Шведом…
— Это временно — он все равно постоянно думает о своей стране.
— Мы все все время думаем о наших странах — и ты, и я… Но мы все здесь — в Норвегии… Польша так же далеко от нас сейчас, как твой Фатерланд, как твое Отечество… Кстати, Вольф, я так и не поняла, кто ты такой… Просто, швед считает тебя шведом, Шлегель и Крюгер — немцем, а мы с Войцехом — поляком… Сейчас ты выдаешь себя за норвежца, и Линд — верит тебе…
— Какая тебе разница, кто я… Ты знаешь, какой я стране служу.
— Да, но мне кажется, что ты служишь всем странам сразу…
— Порой и такое случается в нашем непростом деле, но это — только периодами… и только, когда это не вредит стране, которой я служу в первую очередь. Это очень сложно, так что тебе не следует думать о таких вещах.
— Шлегель такой же?
— Шлегель… Почти такой… Просто, он другим странам не из-за своих соображений, как я и Швед, служит, а из-за денег, которые ему за службу дают. Но и у него предел есть, как и у всех нас — такой жесткий предел, что не переступить. Никто из нас своей стране серьезно навредить не способен… пусть и жизнью платить придется.
— И как вы во всем этом разбираетесь?
— Мы в курсе того, что кому и когда вредит, а что…
— Вольф, хватит о делах, мы с тобой остались одни и…
Я отстранил Агнешку, протянувшую ко мне руки.
— Мне нужно пойти проверить вороного.
Глава 15
Войцех заметил меня во дворе, бросил лопату и потащился за мной.
— Зачем тебе в конюшню, брат? Ты верхом не ездишь, в лошадях не смыслишь.
— Я так посмотрю, почищу денники если что — если надо…
— Войцех, ты и так за десятерых вкалываешь. Оставь конюшню на меня.
— Ты один здесь все делаешь, а тебе нельзя так напрягаться. Снова ведь хромать начнешь…
— Не надо обо мне так заботиться.
— А кто же, кроме нас с Агнешкой о тебе позаботится?
— Швед и…
— Швед на лошадях только ездит — он их только седлать умеет, а не чистить и не…
— Войцех, мне надо побыть одному! Одному с лошадьми — и точка!
— Тогда я у ворот снег почищу.
— Не надо — у ворот он и так чистый. Ты лучше здесь почисть.
