Дмитрий Манасыпов - Район-55 (авторская версия)
И гильзы, гильзы, гильзы …
* * *— Командир, — возникший в проёме Дихлофос кашлянул, — посты расставил. Сейчас поесть приготовим. Я схожу, окрестности гляну.
— Хорошо, — Бармаглот одобрительно кивнул, — возьми с собой капитана Иванова. Он просил.
Сержант ушёл. Через какое-то время за окном, затянутым куском полиэтиленовой плёнки, найденной бойцами в подвале, послышались его отрывистые команды.
Майор Забелин и капитан Александров расположились в одной из трёх комнатушек полуразвалившегося дома, где остановилась группа. Сейчас они полулежали на снятых рюкзаках. Бармаглот, закинув ноги на снятый «броник», курил, вспоминая прошедший день.
Группа прошла первую часть пути хорошо. От графика не отклонились. Завтра с утра, при условии раннего выхода, должны были добраться до Колымы. Этим капитан был доволен.
А вот потеря двоих проверенных бойцов, вспыхнувших живыми факелами, угнетала его всё сильнее и сильнее. Казалось бы, что он лично мог сделать? Как помешать?! Ведь оба были в Районе постоянно, знали все его ловушки…
Бармаглот чуть прикрыл глаза, отматывая назад плёнку собственного документального фильма:
Вот он осторожно шагает за идущим впереди него пулемётчиком. Сзади — аккуратно идут «конторщики». Краем глаза Бармаглот замечает, как колышется горячий воздух справа, показывает им на него рукой.
Дихлофос, движущийся в голове маленькой колонны, тщательно выбирает каждый участок грунта, на который наступает. Узенькая, еле заметная тропинка между тесно посаженными «конфорками», ограниченная не оплавленными головками болтов, проходится группой очень медленно.
Но, тем не менее, они идут вперёд. Постепенно уже становится видно — где кончается этот странный коридор, созданный Районом. Через двадцать минут после начала прохождения, Дихлофос наконец выходит на чистый кусок земли. Крутит головой по сторонам, проверяет маршрут оставшимися болтами. И одобрительно машет рукой.
Группа выбирается следом за ним. Бойцы смахивают пот, густо выступивший на лице каждого. Дошли!
— Молод… — Бармаглот не успевает сказать начатое …
Сзади — бешеные человеческие крики и торжествующий рёв двух взметнувшихся огненных гейзеров. И двое его, капитана Александрова, людей, вспыхнувших газовыми факелами, где-то ошибшихся и сейчас погибающих. Страшной, как и любая в Районе, смертью.
В дверь кто-то аккуратно постучал, оторвав его от воспоминаний:
— Да!
Один из бойцов, появившись в дверях, занёс разогретые банки и кружки с кипятком, парившие в холодном вечернем воздухе. Поставив всё богатство на покосившийся подоконник, он залез в карман, достав сублимированный хлеб в упаковке из фольги.
— Спасибо, Саша, — Бармаглот опустил ноги, — сами-то поели?
— Да, командир, — спецназовец повернулся в дверях, едва не задев притолоку коротким ёжиком волос, — сейчас половина отбиваться будет. Дихлофос не сказал, во сколько выходим. Не подскажете?
— Как рассветает нормально, так и выйдем. — Бармаглот распечатал хлеб, понюхав со свистом улетучивающийся воздух. — Так что давайте спать, кто свободен. Сам дождись Валеру. Решите, кто и как на посты выходит, зайдёте доложить.
— Гут. — Боец повернулся и вышел.
Какое-то время Забелин и Бармаглот молчали, поедая рис с говядиной из стандартного армейского сухого пайка. Есть после последнего марша хотелось очень сильно. За время перехода группа умудрилась сделать всего один привал. Оно того стоило. Бармаглот рассчитывал выйти к цели через полтора суток. Но не загадывал. Этого он не любил.
Капитан корил себя за то, что тогда начал хвалить ребят раньше, чем вышли из ловушек те, последние. В Районе приходилось считаться с приметами, как бы глупо это не казалось тем, кто не находился в ней постоянно. Вот и сейчас, ему думалось, что не скажи он тогда «молодцы», то…
— Э-эм… — Забелин взял в руки кружку с крепко заваренным кофе, — Бармаглот?
— Нда, Лев Григорьич? — капитан вопросительно поднял вверх брови.
— Не желаете ли? Армянский, настоящий. — Майор достал из внутреннего кармана «штормовки» серебристую фляжку. — Может, плеснём, вы как, не против?
— Абсолютно, — Бармаглот подставил кружку, наслаждаясь запахом густой смоляного цвета жидкости, льющейся в кружку тонкой струйкой, — немного не повредит. Как настроение, майор?
Забелин, глотнув обжигающего кофе, помолчал, похлопал по карманам, разыскивая зажигалку. Достал «Зиппо» в кожаном чехле, прикурил абсолютно выпендрёжную «Диабло Неро», затянулся и только тогда ответил:
— Настроение пока очень хорошее, капитан. Дай-то Бог, и дальше бы так. Ну, время покажет. Жаль, конечно, ваших ребят. Честно, от всей души. Но это же Район…
— Нда…
Сидели, курили и молчали. Забелин начал что-то насвистывать под нос. Возможно, просто хотел поднять настроению спецназовцу, кто знает. Того и гляди, подумалось Бармаглоту, сейчас ещё анекдоты начнёт травить.
— Бармаглот?
— Да, Лев Георгиевич?
— Ведь вы один из тех военных, кто остался в живых после гипер-Всплеска?
— Ну да… один из тех самых, немногих. Кто остался в живых.
— И не попросил потом о переводе?
Бармаглот, отрицательно мотнув головой, прихлебнул ароматный кофе, глядя на растрескавшуюся штукатурку стены, и откинулся на стену, вспоминая…
— Р-р-р-о-о-о-т-а-а-а-а… в р-у-у-у-ж-ь-ё-ё-ё!!!..
Ввалившийся в расположение десантников дежурный, сержант Котов, с побелевшим лицом и выпученным глазами разевал в крике перекошенный рот:
— Быстрее, пацаны, быстрее!!!
Спавшие вповалку на койках бойцы вскакивали. Ошалело смотря по сторонам, пытались понять, в чём дело? Боевая тревога или учебная?! Ведь только что пришли с Района, где торчали две недели, сменив на Выезде «эмвэдэшников» республики Казахстан.
За стенами казармы — рвала воздух визгом сирена. Было слышно, как в техпарке, взрыкивая движками, заводятся БМД-эшки и БТР-ы. Что это?! Что это, мать вашу?!!
Старлей Александров, вылетевший из своей комнаты, торопливо застёгивал кнопки куртки. Только что на его командирский КПК поступил сигнал «Шторм». Вариант, который просчитывался в штабе группировки только гипотетически.
— Кот! К-о-о-о-т!!! — Александров заорал, заставив дежурного подбежать к себе. — КХО открыл?
— Так точно, тов…
— Давай быстрее, Кот. — Лейтенант затянул ремни набедренной кобуры. — Знаешь, что точно произошло?
Сержант покачал головой:
— Да ничё не знаю, Гриш, — Кот растерянно пожал плечами, — над Зоной что-то творится. Эфир забит помехами. Слышал, что волна гона идёт через периметр. Слышишь?
Старший лейтенант Александров, которого вызывали позывным «Бармаглот», прислушался.
Издалека накатывалась какофония звуков, в которой ему привычно удалось выделить отдельные ноты.
Сухой треск «Калашей» и «Никоновых»…
Громкий кашель крупнокалиберных ЗУ-шек и «Утесов» с «Сарматами»…
Отдельно звучащие таканья «ПК» и «Печенегов»…
Басистые разрывы «восемьдесят вторых» и «сто двадцатых» мин артиллеристов…
Быстрые хлопки пушек «БМП» и «БМД»…
Взрывы срываемых волной мутантов «монок» и «озээмок»…
И накатывающий через эти знакомые звуки рёв, в котором не хотелось ничего выделять.
Потому что и так было всё предельно ясно…
Сейчас там, прорвав проволоку ограждений, снеся ряд минных полей и прикрываясь бушующим, бешеным и аномальным электричеством Черты, сюда неслись, забыв вражду:
Отдельные особи поводырей, обманывающих прицелы снайперов…
Стаи орфо-псов, воющих в ожидании скорой добычи…
Группы массивных церберов, сносящих всё на своём пути…
Громады големов, опрокидывающих пулемётные гнёзда…
Торопливо рыскающие группы резусов, трясущих окровавленными рылами…
Вырывающиеся вперёд, смазанные туши ревущих вурдалаков…
Толпы задевающих друг друга Местных, поливающих всё впереди свинцом…
Скользящие тени смоков, кислотой поливающих сверху…
И тьма других, которых знали намного хуже…
Ожившая картина Босха, изображающая развёрзнутый Ад. Ад здесь. На земле…
Волна Изменённых захлестнула позиции военных, подминая под себя тех, кто их не оставил, или не успел уйти. Рота Александрова была уже на марше, когда…
— Капитан, капита-а-а-н… — Кто-то тряс его за плечо, не давая успеть пристегнуть оставшийся магазин и прикрыть ребят…
— А?! Что?!! — Бармаглот вскинулся, откидывая от себя Дихлофоса. — Что за на…
Капитан сел, положив руки на колени. Рядом, печально смотря на него, сидел Дихлофос.
— Роту выводили, командир? — «Замок» участливо наклонился. — Вот ведь…
