Алексей Бессонов - Ветер и сталь
— Вылез, как видишь. А что ж не вылезти, когда тебе предлагают восстановление в рядах ВКС да сразу в полковничьем чине? И плюс интересную работу в спецкоманде Службы безопасности?
«Газель» уверенно тронулась, на сей раз наконец-то носом вперед, а не раком. Впрочем, Детерингу было все равно, как летать: носом вперед или носом назад, подобные маневры он учился делать на дубовых старых фрегатах, где «сдать назад» было чуть проще, чем просунуть палец в игольное ушко. Хрупкий верткий субрейдер, в ужасе трепещущий от мощности собственных моторов, был для него приятной игрушкой.
На экране, показывающем получаемую с зонда информацию, было хорошо видно, как из борта «Барракуда» выпустила суставчатый абордажный «хобот» и намертво прилипла к разлому в борту охотника. Там, в его обгорелых недрах, уже вовсю рвали переборки, пробиваясь в уцелевшие внутренние сектора. То же самое происходило и с правой стороны, где приник к его серой броне «Ариэль». Десятки тяжеловооруженных людей запрыгивали в искореженный корабль, чтобы, искрошив экипаж, найти одного-единственного человека, из-за которого и заварилась вся эта кровавая каша.
Истекающий струйками воздуха, жестоко искалеченный охотник был неподвижен, и вдруг из его спины блохой выпрыгнула крохотная белая снежинка. Кувыркнувшись, она обогнула висящую рядом черную махину «Трейсера» и исчезла в начавшем расползаться снежном облаке.
— Связь, быстро «Трейсер» мне, — скороговоркой скомандовал Детеринг, — быстро, мать вашу, ну!
— Есть…
Моторы субрейдера хищно заревели, рубка наполнилась хаосом звона, воя и писка — рыская во все стороны, «Газель» метнулась на свободу на совершенно запредельной в данных условиях скорости. Меня замотало взад-вперед, словно куклу — чтобы не вылететь из кресла, пришлось ухватиться за подлокотники.
— Лейтенант Барков, дежурный…
— Информацию с ваших зондов — на «Газель», живо! Штурманов — на меня!..
— Капитан Ричардс, первый штурман…
— Какая машина покинула охотник?
— Лидцанский эвакобот, милорд… мы не успели.
— Задницу вы себе вытирать успеваете? Активируйте зонды, ищите его, недоноски, ищите его!
«Газель» вырвалась из каменных объятий. Тотчас же взрыкнули маршевые двигатели, рука Детеринга положила корабль в пологую кривую, огибая «Трейсер» и абордажников. Три картинки, возникшие на экране, показывали одно и то же: сюрреалистическое полотно метели, волей странного демона застывшей посреди адской красно-коричневой бездны. Зонды медленно выходили из снега, все дальше углубляясь в не потревоженные голубым пламенем ледяные джунгли, расползались в разные стороны.
На центральном экране стремительно рос лаковочерный борт «Трейсера» с уже закрытыми клюзами батарей. На спине его деловито копошились фигурки людей и роботов, приводящих в порядок поврежденные надстройки. На секунду мне показалось, что мы неминуемо врежемся в эту мокро поблескивающую стену, но тут же я понял, что ошибся: Детеринг видел курс из любой точки намного лучше меня… широкая спина фрегата мелькнула в нижней части экрана и исчезла, уступив место медленно кружащемуся снегу.
— Ну не мог же он далеко уйти на лидцанском боте, — произнес Детеринг, — они ж все тихоходные…
— Вы уверены, что это Ройтер, шеф?
— Да Ройтер, Ройтер, кто же еще?
— Мало ли какие у Бранда могли быть пассажиры?
— У Бранда? Пассажиры? Не смеши меня, парень. У Бранда не бывает пассажиров, это матерый волчара… Какие уж тут пассажиры.
— Есть засечка, — сообщили с «Трейсера».
— Ага, вижу. Давайте координатку.
«Газель» вынырнула из снега… который, в сущности, уже и не был снегом как таковым — плывущая по экранам метель представляла собой мельчайшие льдинки, танцующие в пространстве свой странный танец. Снова началось утомительное блуждание в лабиринте — с той лишь разницей, что теперь он был не каменным, а ледяным. Повинуясь руке Детеринга, субрейдер работал то тормозными, то эволюционными двигателями, лавируя меж висящих в красной пустоте голубоватых скал.
Наконец на экранах появился плоский белый треугольник стандартного эвакобота производства Лидды, медленно плывущий среди изломов пыльного сумрака.
На экране вспыхнуло перекрестие прицела.
— Связь, закоммутируйте меня на передачу… по всему диапазону, я не знаю, какая у него частота.
— Есть, командир, готово.
— Бот! — позвал Детеринг. — Бо-от! С вами говорит полковник имперской Службы безопасности Йорг Детеринг. Вы у меня в прицеле, попытки удрать будут немедленно пресечены. Предлагаю вам сдаться. Вы меня слышите?
Эвакобот затормозил, не спеша подплыл к огромной — не менее сотни километров в длину, — почти плоской льдине и белой мухой уселся на ее поверхность, выбрав более-менее ровный участок.
— Мы рады бы сдаться, — донесся из динамика чуть сиплый голос Юнга Ройтера, — но зачем? Вы нас тотчас же грохнете.
— Это он, — прошептал я.
— Уверен? — тоже шепотом спросил Детеринг.
Я молча кивнул.
— Хорошо, — громко сказал Танк, — Ройтер, я обещаю тебе жизнь. Слова имперского офицера тебе, надеюсь, достаточно?
— Ваше слово прямо как бальзам на мои раны, — невидимо усмехнулся Ройтер. — Но я здесь не один, и у нас нет скафандров. А ваша посудина, насколько мне известно, «хобота» не имеет. На возвращение к вашим громилам у меня может не хватить топлива.
— Сколько вас?
— Нас двое. И без нее я никуда не пойду.
— Это благородно, Ройтер. Я рад за тебя и готов уважить твою просьбу. Я вообще готов пойти тебе навстречу, и очень скоро ты в этом убедишься. Сейчас я зависну над тобой, а к тебе выйдет человек с двумя скафандрами. Я надеюсь, шлюзокамера у тебя в порядке?
— А кто его знает? Рискну…
Я выбрался из кресла и вопросительно посмотрел на Детеринга. Тот молча кивнул. Я легонько хлопнул по плечу Маринину и вместе с ней покинул рубку.
Через десять минут я вышел подышать свежим воздухом через носовую шлюзокамеру правого бота, одетый, согласно погоде, в тяжелый боевой скафандр. В левой руке я держал ящик с двумя легкими вакуумными костюмами, а в петле на правом бедре висел мой добрый четырехствольный друг.
Детеринг вывесил «Газель» в полусотне метров от поверхности льдины, и я был бесконечно благодарен ему за это, так как последний раз летал на ранце аж в Академии. Кое-как разобравшись с управлением капризным рюкзаком, я спланировал вниз и подлетел к гладкой белой спине бота, где, если мне не изменяла память, и должен был находиться искомый шлюз. Лидда-ны всегда отличались достаточно странным технологическим мышлением — вряд ли инженеру-хомо пришло бы в голову делать шлюз в потолке.
Меня уже ждали: едва мои тяжкие, как судьба, башмаки коснулись белого металла корпуса, в метре от меня разъехалась неразличимая до того восьмиугольная диафрагма. Я плавно опустился в темные недра шлюзока-меры. Потолок над моей головой вернулся в исходное состояние. Несколько секунд работали насосы, напоминая о себе мелким зудом под ногами, затем вспыхнул свет и в стене справа от меня распахнулся овальный люк.
Из него появился Ройтер в изжеванном флотском комбинезоне без знаков различия. Окинув меня быстрым оценивающим взглядом, он произнес:
— Вы, я так понял, тоже не из экипажа?
— Нет, Юнг, — ответил я, откинув забрало шлема. — Я не из экипажа.
Ройтер отвесил челюсть чуть ли не до колена.
— Ну, Сашка… кого-кого, но уж тебя я никак не ожидал увидеть. Как дела, старик?
— Дела как в сказке — чем дальше, тем страшней. Поторопись, дядя, а то шеф будет дергаться.
— Шеф? — тряхнул шевелюрой Ройтер. — Детеринг? Хороший у тебя шеф. Слышал, слышал… Ну, идем.
Мы прошли узкой трубой короткого коридора и оказались в тесной ходовой рубке бота. В одном из трех высоких кресел сидела хрупкая молодая женщина с красивым печальным лицом.
— Одевайтесь. — Я поставил на пол контейнер со скафандрами и вдруг горько пожалел, что у меня нет с собой сигарет.
— Какая разница? — вскинула узкий подбородок женщина. — Сейчас или потом? Сейчас, по крайней мере, это будет безболезненно.
— Уймись, Николь, — улыбнулся Ройтер, вскрывая контейнер, — все будет в лучшем виде. Уж если здесь такой рыцарь, как Сашка Королев, нам ничто не грозит. В каком ты нынче чине, старик?
— Флаг-майор.
— Всего лишь? Что ж так?
— Так получилось, — ответил я, устраивая свою пластиковую задницу на подлокотник ближайшего кресла. — Попал на Рогнар, а там дела не заладились.
— А помнишь, как мы с тобой рубились? Как ты меня тогда поднимать бросился, помнишь?
— Помню, — ухмыльнулся я. — Ты ведь всегда был порядочным сукиным сыном, а?
— Это точно, — согласился Ройтер, впрыгивая в комбинезон скафандра, — но я был всегда, а ты стал сейчас. Скажи еще, что нет.
