Посланник (СИ) - Булавин Иван

Минут через пять, сообразив, что атаковать мы не собираемся, местные решились на переговоры. Из-за ДОТа вышел старичок, с виду узбек, одетый в халат и тюбетейку. При этом выглядел он культурно, явно не из аула. Он подошёл к нашей машине, некоторое время на неё смотрел, после чего негромко сказал:

— Здравствуйте, люди. Кто вы, и с чем приехали?

Говорил по-русски почти чисто, явно получал образование в России.

— Мы мирные, — сказал я, высунувшись из кабины. — Просто нам очень нужно на Устюрт. Точнее, в одно место там. Здесь рядом совсем. Только на нас какие-то люди напали, там. Солдаты были, в форме, стреляли в нас.

— Это Талгат был, — старик с пониманием кивнул. — Плохой человек, разбойник. Он там, на дороге, грабил всех, убивал. Наших тоже двоих убил. У нас воинов мало, женщины, дети. Оружия мало, патронов, если бы он напал, всем бы конец.

— А много у него людей? — спросил Винокур через бойницу.

— Сорок, — старик подумал, — может, пятьдесят. Мы никогда всех сразу не видели. Он приезжал раньше, требовал дань, мы один раз баранами откупились, потом отогнали их огнём. Он не знал, что у нас патронов мало. Оставил в покое. Пока.

— А если вам дать патронов? — предложил Коростин. — А ещё сказать, что Талгат ваш, скорее всего, мёртвый уже?

— Тогда благодарим вас, если хотите, проезжайте, мы вам рады. У нас есть еда, чай, есть свои участки, где еду растим, давно уже.

За деревней начиналось гористое плато, точнее, просто возвышенность, вдалеке мальчик гнал стадо овец.

— Нет, отец, нам на Устюрт надо, — возразил Коростин. — И чем раньше мы туда попадём, тем лучше.

— Вы уже там, — старик развёл руками. — Это и есть Устюрт, север его. Тут раньше плохое место было, пустыня, солончак, камни. А теперь стало иначе, можно урожай растить. Но плохим местом оно быть не перестало.

— С этого места подробнее, — попросил я.

— Про Устюрт разные истории рассказывали, мол, злые духи тут живут. Я в это не верю. И никто не верит. Но даже мы эти места стороной обходили. А с тех пор, как… началось это, там настоящая нечисть завелась. Когда-то туда враги отошли, те, кого солдаты не добили. Много, человек, наверное, пятьсот.

Он сделал паузу, мы напряглись, пятьсот писаных — это не баран чихнул, через них прорываться сложно.

— Вернулся один, — закончил рассказ старик. — Слепой, глаза выколоты, кричал всё время, через три дня умер. У нас фельдшер есть, так он сказал, что разрыв сердца. Мы потом ходили туда, днём, конечно, там везде они. На части разорваны, кто-то без головы, а кто-то целый, только мёртвый, и страх на лице. Их даже птицы не клевали, нет там птиц, не летают.

— А вас почему не трогают? — подозрительно спросил Башкин.

Старик подумал, стоит ли разглашать секреты, потом всё же сказал:

— Человек приходил, высокий такой, бледный, седой весь. Мы его добром приняли, а он наш аул заговорил. Теперь духи нас не трогают, только нужно всем до темноты вернуться.

Мы вздохнули и переглянулись. Сила, что уничтожила полтысячи писаных, и нам покоя не даст.

— Вы в карте разбираетесь? — спросил Коростин, спрыгивая на землю. — Вот, посмотрите, успеем мы сюда до темноты добраться?

Старик вынул из-под халата очки, нацепил их на нос и внимательно посмотрел на карту.

— Тут дорога одна, — сказал он, указывая по ходу нашего движения. — Там, где большая площадка, есть колодец, сухой, но его видно хорошо. Оттуда поверните на юг… да, на юг. Там дороги нет, но место ровное, проедете. Километров пять-семь. А там… там строения какие-то, новые, не было их раньше. Там это место и есть.

— Выход что ли? — спросил Башкин.

— Не знаю, — развёл руками старик. — Не ходил туда, с чужих слов говорю. Если сейчас ехать и там не задерживаться, то до ночи вернётесь. Но лучше останьтесь, переночуйте, место для вас найдётся, еда тоже, а завтра с рассветом поедете.

Коростин глянул на часы.

— До заката пять часов, час на дорогу, два часа там, сборка, включение. Думаю, ждать не стоит.

— Смотрите, как вас зовут? — спросил Башкин.

— Зовите меня Али, — сказал старик. — Дедушка Али, меня все так зовут. Или просто дедушка.

— Дедушка Али, если мы в течение трёх дней не вернёмся, отправьте туда людей. Пусть пригонят машину, заберите её себе, и всё, что в ней тоже заберите. Сейчас я вам дам один цинк с патронами, в машине будут ещё.

— Благодарю вас, — дедушка кивнул.

— А теперь все по коням и в путь, — скомандовал Винокур, который выглядел необычайно бодрым, несмотря на ранение.

Плато Устюрт всегда было местом безжизненным. Кое-где росла трава, кустарник, даже какие-то животные бегали. Но большая часть — это камни и песок. Так было тут раньше, так было в моём мире. Но тут климат в последние годы слегка смягчился. В холодных местах стало тепло, а в засушливых появилась вода. Немного, но достаточно для возвращения жизни. Вот и сейчас песок и камни покрывались растительностью, пока редкой, но лет через десять тут будет цветущая степь.

Сухой колодец показался минут через двадцать, был ли он сухим или стал мокрым, мы выяснять не стали, вода у нас в запасе имелась, зато отсюда, сверившись по компасу, следовало поворачивать на юг. Старик был прав, хотя дороги на юг не имелось, мы смогли ехать, местность ровная, изредка попадаются странные камни, словно обломки столбов, торчащих из земли, но нам не составило труда их объехать.

Семь километров, даже с нашей невеликой скоростью — это ни о чём. Скоро на горизонте показались те самые строения. Да, это был выход, но странный. Точки перехода не имелось, зато остались руины какого-то дворца или храма. Каменные стены, полуразрушенные, но всё ещё величественные. Башкин немедленно принялся обходить местность.

— Потрясающе! Такого больше нигде не было, настоящий храм из того мира, внутри, наверное…

— Мы туда не пойдём, — осадил его инженер. — Место наше здесь. За работу.

В место, где предполагалось ставить установку, он воткнул сапёрную лопатку. Остальные принялись таскать из машины оборудование. Площадка оказалась неровной, поэтому пришлось потратить время на выравнивание с помощью бесхозных «кирпичей» от храма. Их тут валялось множество, даже искать не нужно. Башкин, хоть и оставил попытки пробраться в храм, продолжал восхищаться.

— Вы, вообще, представляете, что это за камень? прочный базальт, а кирпичи эти, сдаётся мне, не вырублены из монолита, а выплавлены, это заметно по форме.

Я ничего не заметил по форме, а Винокур спросил, закручивая гайки в раму из стальных швеллеров:

— И что с того? Ну, выплавили.

— Температура плавления базальта, скажу я вам, примерно тысяча двести градусов. Такую температуру дают хорошие печи, которые точно недоступны примитивной культуре сектантов. У тех даже с кузнечным делом беда. Храм — работа атлантов.

— Ну и пусть, — равнодушно ответил Коростин, разматывая провода от дизельного генератора. — В другой ситуации я бы тоже удивлялся, а сейчас просто некогда.

Работа кипела нешуточная. На почти пустом месте теперь стоял странный «вигвам» из стальных конструкций, чуть поодаль поставили генератор, от которого шли провода. По краям конструкции Коростин лично установил катушки и магниты, отрегулировал подачу тока, после чего выставил несколько зеркал, направление которых долго выверял. Последним штрихом была установка в специальных зажимах дюжины артефактов, которые были призваны заставить установку работать с максимальной отдачей.

А солнце, между тем, клонилось к закату, самого солнца, само собой, никто не видел, но все замечали, что становится темнее. Здесь, на юге, световой день короче. Оставалось надеяться, что успеем завершить приготовления до темноты.

— Я боюсь, — Марина уронила провод, который сунул ей в руки Винокур, после чего прижалась ко мне, испуганно озираясь по сторонам. — Они смотрят на меня, тянут руки…

— Ты чего? — я обнял её и посмотрел в глаза. — Не надо верить, это сказки. Никого тут нет и…