Алексей Калугин - Время - Назад! (сборник)
Старик определенно издевался над тартакандцем!
– Вот что, старик. — Голос посланника приобрел угрожающее звучание. — До прибытия в Тартаканд я должен заботиться о покое и благополучии человека, которого сопровождаю. Твое пение мешает ему уснуть. Понимаешь? Так что, будь добр, не заводи свою песню заново.
– Твоему господину хочется спать? — спросил старик.
– Да, — кивнул в ответ посланник. Ши Хуань-Ло не был его господином, но сейчас это было неважно — тартакандец хотел поскорее закончить странный разговор со странным стариком. — Мы рано поднялись и долго были в пути. Моему господину нужен отдых.
– Но мне хочется петь. — Старик развел руками. — Желание петь не более предосудительно, чем желание спать. Так что мы с твоим господином находимся в равных условиях.
– Не думаю. — Посланник положил руку на рукоятку меча.
Жест, по его мнению, был весьма красноречив, но старик даже бровью не повел.
– Ты хочешь заставить меня молчать? — спросил он.
– Если потребуется, — ответил посланник, в душе далеко не уверенный в том, что сможет пустить меч в дело.
У тартакандца вновь появились сомнения в умственной полноценности старика, а, как известно, убить безумца — значит навлечь на себя лежавшее на нем проклятие богов.
Старик усмехнулся, взялся двумя пальцами за кончик левого уса и покрутил его, как хозяйка крутит кончик нитки перед тем, как вставить его в иголку.
– Ты слышишь, как течет река?
Вопрос старика, не имеющий никакого отношения к тому, о чем они говорили, вновь поставил тартакандца в тупик. Он даже обернулся и посмотрел на воду. Река текла себе как ни в чем не бывало и негромко журчала при этом, точно сама с собой разговаривала.
– Слышу, — прищурился тартакандец. — И что с того?
– Попробуй заставить реку умолкнуть.
Старик произнес это без тени улыбки, поэтому тартакандец при всем желании не смог отыскать в его словах насмешки. Тогда что же хотел сказать старик?
А старик уже снова что-то напевал, негромко, но с явным удовольствием.
Определенно пора было звать на помощь Личи.
Но у посланника оставался еще один козырь. Тартакандец не хотел его использовать, но несговорчивый старик не оставил ему выбора.
– Ты знаешь, кто тот человек, которому ты мешаешь уснуть? — спросил он таинственным полушепотом.
– Откуда же мне это знать? — недоуменно развел руками старик. — Ты не назвал имени своего господина.
– Мой господин — Срывающий Маски!
Прозвучало это едва ли не более внушительно, чем титул самого Гудри-хана. Но на старика и эта новость не произвела ни малейшего впечатления.
– Тогда вернись к своему господину, — старик улыбнулся, немного лукаво, но совершенно по-доброму, — скажи, что прежде, чем срывать маски с других, следует проверить, на месте ли та, под которой прячешься сам.
Посланник ничего не понял и потому решил препоручить дело Личи. В конце концов, Ши Хуань-Ло был его господином!
– Ну что там? — недовольно проворчал мудрец, завидев возвращающегося тартакандца.
А Личи только молча поднял указательный палец, как будто призывал прислушаться к заунывному песнопению, как и прежде плывущему над водной гладью.
Посланник подробнейшим образом пересказал спутникам свой разговор с чудаковатым стариком.
К его удивлению, Ши Хуань-Ло пришел в столь сильное возбуждение, что с трудом дослушал историю до конца, и едва только посланник умолк, как мудрец тут же вскочил на ноги.
– Этот старик, которого ты счел безумным, на самом деле величайший из мудрецов, живущих как в самой Подлунной, так и за ее пределами! — воскликнул Ши Хуань-Ло и взмахнул над головой руками — иначе он просто не мог выразить обуревавшие его эмоции. — Великое счастье, что нам довелось с ним встретиться! Веди меня к нему! — Этот приказ был адресован не тартакандцу, а сидевшему на траве Личи. — Немедленно!
Для Личи причуды хозяина, видно, были не в новинку. Он молча поднялся, молча указал тартакандцу на вещи: стереги! — и, отстав от хозяина ровно на два шага — предельное расстояние для того, чтобы успеть среагировать в случае внезапного нападения, будь то зверь или человек, — зашагал следом за Ши Хуань-Ло.
Старик никуда не делся — сидел, как и прежде, на берегу реки и вместе с ней тянул бесконечную заунывную песню. Заметив новых гостей, он повернулся в их сторону, но первым говорить не стал.
– Посланник передал мне твои слова, — сказал Ши Хуань-Ло.
– Очень хорошо, — ответил старик и указал на траву, предлагая присаживаться.
Ши Хуань-Ло сел, подогнув под себя ноги, а Личи остался стоять. На первый взгляд, старик не внушал опасения, но Личи знал, что именно таким приемом проще всего обмануть бдительность охранника. В былые времена он и сам нередко прикидывался нищим, а то и калекой.
– Как твое имя? — спросил у старика Ши Хуань-Ло.
– Спроси имя у реки, — ответил старик, улыбнувшись.
– Полагаю, у реки есть имя, — возразил философ.
– Ошибаешься, — качнул головой старик. — Имя есть только у ее берегов.
Ши Хуань-Ло хмыкнул негромко — ему нравился ход мыслей незнакомца.
– В таком случае и у твоей телесной оболочки должно быть имя, — сказал он. — Люди, с которыми ты встречаешься, должны как-то к тебе обращаться.
– Люди называют меня Джи, — ответил старик.
– Ты — Хао Джи! — хлопнул в ладоши Ши Хуань-Ло — будто муху прибил.
– Может быть, и так, — хитро прищурился старик. — А может быть, и нет.
– Ты не хочешь, чтобы тебя узнавали?
– Я не хочу говорить о себе.
– Но я все равно тебя узнал! Я догадался, кто ты, едва только посыльный передал мне твои слова!
– Очень хорошо, — снова повторил Джи.
Ши Хуань-Ло нетерпеливо заерзал на месте.
– Я так о многом хочу тебя спросить, что даже не знаю, с чего начать! Я не готовился к этой встречи.
– Я тоже, — кивнул, глядя на воду, Джи. — И вообще, это ведь ты Срывающий Маски, а я всего лишь старик, присевший на берегу реки, чтобы песни попеть. Извини меня.
– За что? — удивился Ши Хаунь-Ло.
– За то, что помешал тебе спать.
– Ну, право же, — смутился философ. — Я ведь не знал…
Старик повернул голову и внимательно посмотрел на Ши Хуань-Ло.
– Ты глупо выглядишь без маски, — сказал он.
– Я знаю, — не стал спорить философ. — Все мы глупо выглядим без своих масок.
– Почему же ты срываешь маски с других?
Философ беспомощно взмахнул руками, обеими одновременно.
– Что? — сделал вид, что не понял, старик.
– Так я зарабатываю себе на жизнь.
– А-а, — всего-то и сказал Джи, но для Ши Хуань-Ло это было все равно что пощечина. — Ты знаешь, почему тебе удается срывать маски с людей?
Философ обреченно вздохнул.
– Потому что перед ними я сам надеваю маску Срывающего Маски.
– А ты не так глуп, как кажется, — усмехнулся Джи.
– Значит, — неожиданно подал голос стоявший за спиной хозяина Личи, — я снова могу стать тем, кем был прежде?
– Если захочешь, — не глядя на Личи, безразлично махнул рукой Джи.
Подумав, Личи качнул головой:
– Не хочу.
– Оставь нас, Личи, — попросил охранника Ши Хуань-Ло. — Со мной ничего не случится.
Личи спорить не стал. Оставив философа и старика на полянке, он вернулся к тому месту, где его ожидал посланник.
Тартакандцу не терпелось узнать, чем закончилась встреча со стариком. И почему вместе с Личи не вернулся Срывающий Маски? Но Личи ничего ему не сказал. Личи сел на траву, скрестив ноги, положил на колени меч, который носил за поясом, и погрузился в глубокую медитацию.
Ши Хуань-Ло вернулся спустя час.
– Собирайтесь! — коротко приказал он, взмахнув рукой.
– Рано еще. — Удивленно глянув на философа, тартакандец перевел взгляд на Личи, надеясь у него найти поддержку.
Но Личи уже седлал лошадей.
Пока они собирались, никто больше не произнес ни слова. В полуденный зной молчали даже птицы. Только негромко пела река и над водами ее плыла заунывная песня старика Джи.
Выехав на дорогу, Ши Хуань-Ло уверенно направил лошадь в сторону Сатора. Личи, словно и не заметив, что хозяин выбрал неверное направление, последовал за ним.
– Почтеннейшие! — окликнул их посланник. — Тартаканд в другой стороне!
– Мы возвращаемся в Сатор, — не оборачиваясь, ответил ему Личи.
– Но как же так? — Лицо посланника изумленно вытянулось.
Он догнал философа и попытался уговорить его продолжить путь в Тартаканд, но даже самый сильный довод посланника — Первый министр будет очень, о-ч-чень недоволен! — не возымел ни малейшего действия на Ши Хуань-Ло. Мудрец, известный всей Подлунной под именем Срывающего Маски, ехал на лошади, глядя на линию горизонта, которая, как известно, есть не что иное, как одна из многих иллюзий, рисующих мир таким, каким мы привыкли его видеть, и мирно улыбался чему-то своему. Тартакандцу он казался похожим на старика, что тянул свою заунывную песню на берегу реки — просто так, потому что ему хотелось петь.
