Роман Злотников - Леннар. Чужой монастырь
— А что, это явление нехарактерно для ваших мест? — раздался голос Хансена.— Ну вот на Земле есть, к примеру, северное сияние — его тоже мало кто видел из живущих на планете... Может, и тут?
— Еще как нехарактерно! — четко ответила Лейна. Элькан был очень занят. Впрочем, это было его обычное состояние последние дни. Он даже не сразу заметил, что Ингер, который взял на себя руководство охраной места работ, доложил ему о приходе двоих посетителей.
Элькан поднял на Гамова глаза, смахнул со лба крупные капли пота и произнес:
— А-а, ты. Костя? На процедуры?
— Нет,— за Гамова ответила Лейна.— Не на процедуры.
Имелась в виду подготовка к экспериментальному курсу лечения от «длинной» амиациновой лихорадки, который должна была пройти девушка. Около десяти процентов всего курса было пройдено...
— Ну проходите. Очень хорошо, что ты пришел. Костя. Мы тут как раз о тебе упоминали.
Лаборатория, в которой находились все участники этого разговора, имела форму сплющенной и усеченной сферы, предпочитаемой Строителями. Посреди нее имелось круглое возвышение, рабочий сегмент Большого транспортера, возле которого стоял не кто иной, как сам Леннар. Наверное, именно он упоминал о Гамове, как это сказал Элькан.
— Он остается, а она пусть выйдет,— сказал бывший вождь Обращенных, не глядя на Лейну.
— Это почему же? — дерзко спросила девушка.— Мы с тобой, пресветлый сьор Леннар, знакомы еще по горнской резиденции моего дяди Акила, которого ты так облагодетельствовал. Зачем же выгонять старых знакомых?
— Хорошо, останься,— отрывисто произнес Леннар.— Думаю, что Элькан не сможет или не станет отвечать на ваши вопросы.
— А вам известно, какие у нас вопросы? — произнес Гамов.
— Что же тут тайного? Я догадываюсь, какие могут быть вопросы в ТАКУЮ ночь.
— В какую? — склонив голову к плечу, кротко спросил Константин.— Вы, наверное, тоже выглядывали наружу? Любовались небом?
— Да. Любовался. Скоро станет еще красивее.
— Что же это такое? — тихо спросил Гамов. Леннар передернул плечами:
— Ну что ж... Включились предупредительные огни. Сигнальная система в действии. Подает знаки о начале эвакуации. Жаль, что эти знаки мало кто может расшифровать. Большей частью воспринимают как знамение небес. Как знак беды. Еще бы, люди мрут тысячами. Начало короткого правления мудрого Акила выдалось урожайным на смерти. Впрочем, я на него не сетую. Я не справился, теперь его очередь. Он хотя бы родился в этом мире,— добавил Леннар, щуря темно-серые глаза,— а я чужой.
И пока Леннар говорил все это, у Константина вызрела и оформилась мысль-догадка, мысль-ключ, и сразу стало ясно, отчего окрестности Нежных болот окрасились в зловещие и тревожные цвета трех тонов.
— Эвакуация?! — воскликнул Гамов.— Это... как же?.. То есть ты хочешь сказать, что включены механизмы... самоуничтожения, что ли?
— Ну конечно,— сказал Леннар.— Каждый Корабль должен быть оборудован такой системой. При ее активации высвобождаются резервные полетные модули и открывается доступ к дополнительным шлюзам. А потом начинается отсчет. Сначала на дни, потом на часы. Хорошо, что эксперимент Элькана целиком удался и можно переходить к...
— К широкоформатному развертыванию,— охотно подсказал Элькан.— К эвакуации людей в заданную точку. Как раз извлечем из ваших организмов одно милое существо...
И он, покрутив перемазанным в чем-то черном пальцем, улыбнулся. У Гамова вдруг скрутило живот, спазм неистовой звериной боли возник внутри, и Константина вырвало на хищно поблескивающий пол экспериментальной лаборатории.
— Осталось недолго,— понаблюдав за корчами своего собрата по несчастью, резюмировал Леннар.
Никто не решился спросить, ЧТО он имел в виду. Или кого именно.
Миллиарды землян не обнаружили гигантский НЛО на уже привычном месте у диска Луны. Тысячи астрономов в своих обсерваториях наблюдали за тем, как звездолет уходит в сторону орбиты Марса. Пересекает ее. Уходит по направлению к Юпитеру, мало-помалу увеличивая скорость. Набирает ускорение.
Дискуссии о том, стоит ли принимать пришельцев у себя на планете и размещать в специально выбранной для того резервации, естественным образом затихли.
Прошла еще неделя. Корабль удалился от Земли на несколько миллиардов километров и вышел за пределы орбиты Нептуна.
Оказавшись на расстоянии пяти миллиардов километров от Солнца[13], таинственный звездолет взорвался. Свет гигантской вспышки стоял в вечернем небе Земли как огромная звезда.
Ночью она погасла.
Глава седьмая
Несчастливая рулетка бога
— Корабль взорвется ?!
Этот вопль издала Элен Камара, когда Лейна сообщила ей, о чем был коротенький и содержательный разговор с Эльканом и Леннаром. Конечно же после такой убийственной информации никто в жилом блоке уже не спал. Были и такие, кто не удивился этой новости. Например, Алькасоол.
После ухода Гамова и Лейны первым заговорил Элькан:
— Вот видишь, я все-таки оказался прав.
— Ты о чем?
— Ты прекрасно понял, Леннар. Я был прав в том, что опыты по транспортации живых организмов имеют право на существование. И я добился своего. Ну а во-вторых, я был совершенно прав, определив судьбу населения Корабля как незавидную... Ведь ты хотел облагодетельствовать всех? Если мне не изменяет память, первоначально ты хотел отправить на Землю исследовательский корабль-сателлит, установить Контакт с ее людьми, договориться о высадке приблизительно трех миллионов человек, что находятся на Корабле, а уж потом двинуть на орбиту планеты сам звездолет... Сейчас ты отказался от всех этих намерений. После того что произошло с большею частью послов, Земля совершенно точно не примет нас. Попытка Контакта провалена, и не нужно гадать, можно просто спросить у землян, которые сейчас в нашем лагере... Ты сам знаешь, что именно они думают и о тебе, и об Обращенных, и о сардонарах, и вообще о каждом, кто находится на Корабле. Народы Верхних и Нижних земель обречены доживать здесь. Собственно, они этого и хотят, все-таки здесь их родина. Какая бы она ни была.
— Да, я понимаю, что нельзя облагодетельствовать насильно,— ответил Леннар.— Не нужно было пытаться изменить человеческую природу. Они хотят жить и умереть здесь, на Корабле. У них есть такая возможность. Все это время, от битвы в шлюзе и моего «воскресения» во дворце Акила в Горне и до нынешнего момента, я пытался понять, ЗАЧЕМ жить мне и зачем жить им. Всем этим жалким людям, огаркам великой леобейской цивилизации. Три месяца меня носило по землям Ганахиды, Арламдора, Кринну. Я заглянул на Дно миров, в Эларкур. Везде я слышал свое имя. Меня превозносят и проклинают. Мое имя упоминают в молитвах и в заговорах на смерть. Говорят о том, что я был убит и снова воскрес. Но везде эти глупцы склоняют меня как БОГА. Большая честь, большая ответственность...— пробормотал Леннар.— Они ждут, что я решу их судьбу. Ну что же — дождались: я ВСЕ РЕШИЛ.
Элькан хотел что-то ответить, но язык отчего-то не послушался его.
— Завтра мы начнем работы по переброске тех, кто НЕ останется...— веско закончил Леннар.— Ты вообще собираешься спать, Элькан?
Тот рассеянно взглянул куда-то поверх головы Леннара и быстро ответил:
— Да я уже несколько ночей подряд не сплю. Разве ты не заметил?
Не один Элькан не мог спать. Его «племянник» даже не попытался заснуть. Страшное багровое, в черных провалах, небо, тысяча красных глаз... Внутренности сжимала и переворачивала боль, ее короткие яростные вспышки сменялись тупым покалыванием в боку и тягостными, тянущими ощущениями в желудке. И еще страх. Страх накатывал липкими, удушливыми волнами. Невозможно было хотя бы находиться некоторое время на одном и том же месте. Гамов лежал, ворочаясь с боку на бок, потом садился, его бросало к окну и к двери, потом он и вовсе выходил в коридор и приникал щекой к холодному металлу двери. Его тянуло наружу. Наконец он решился выйти. Болота лоснились и казались полными крови. Багровые полосы лежали на воде и на илистой жиже, словно насосавшиеся крови гигантские пиявки. Пиявки? Снова это сравнение, недавно примененное Элен Камара.
«Ничего,— думал он,— скоро конец всему. Дядя Марк перебросит нас на Землю с помощью своих Больших транспортеров либо... Либо?»
И он, подняв глаза, взглянул на неподвижно висевший над лагерем модуль сардонаров. Тут за его спиной раздался едва слышный звук шагов и кто-то проговорил негромко:
— Верная мысль, парень. Я тоже об этом думал. Никому нельзя верить — никому, кроме себя...
— В кои-то веки я с тобой согласен,— прохрипел Костя и добавил, называя ночного собеседника по имени,— Абу-Керим.
