Лев Жаков - Охотники на мутантов
Лесник выстрелил из одного ствола.
– Нет! – крикнула Настька, бросаясь к нему. Пуля пробила бедро, она пошатнулась, схватилась за рану. Потекла кровь, нога подогнулась, девушка упала, но тут же вскочила, заслоняя собой саркофаг. Прижала ладони к ране, потом широко раскинула измазанные в крови руки.
– Не трогай его!
– Отойди, – сказал Лесник, целясь ей в грудь. – Или убью обоих.
Всхлипывая от боли, она стояла на месте. Сталкер набычился, палец на втором крючке напрягся – но он не выстрелил.
– Отойди, – повторил Лесник. На выпуклом лбу его выступил пот, руки задрожали. Он пытался – и не мог убить ее.
Застучали шаги, сзади раздалось полное ненависти шипение, в котором не осталось ничего человеческого. Развернувшись, Лесник выстрелил – и попал Ожогу в плечо.
Пуля вылетела сзади, со звоном упала на металлический настил. Вытянув руки, капитан налетел на сталкера и повалил его.
* * *Рамир едва успел увернуться от следующего выпада, Кабан все же задел его, в голове загудело. Когда Цыган ударил в ответ, противник легко отбил его руку – но сталкер левой заехал ему в живот. Долговец слегка согнулся, пробурчал что-то и отступил на шаг. Рамир тоже попятился, потряс кистью.
Они попали в круглую пещеру с прямыми каменными стенами, вдоль которых тянулись металлические штанги. На середине был огороженный низкой оградкой зев скважины, к нему с потолка протянулась вертикальная труба. Она заканчивалась на высоте человеческого роста, вниз лился поток воды. Под стеной лежали металлические кольца жесткости, размонтированные части трубы и элементы железного колпака-полусферы, когда-то накрывавшего отверстие. Труба была куда шире дыры – и если напор увеличится, вода станет захлестывать скважину.
Цыган пятился, Кабан шел за ним, сжимая и разжимая кулаки.
– Думал, тебя еще в «Пьяной плоти» пристрелили, – пророкотал он.
– Прослышал, а? – откликнулся Рамир. – Вы ведь уже долго в Могильнике, значит, последних новостей не знаешь?
– Каких еще новостей?
– Я тогда троих убил. Лося и тех, кто с ним был. Все твои дружки мертвы, не только Ржавый.
Этим враньем он хотел вывести великана из себя, но не преуспел – тот лишь пожал могучими плечами, продолжая медленно наступать на Цыгана.
– Не дружки они мне. Вот Ржавый – тот справный командир был. Такое прощать нельзя!
Все же этим разговором Рамир немного отвлек долгов-ца. Пока они говорили, сталкер расстегнул ремень и теперь одним движением выдернул его. Пальцем он проверил остроту заточки на пряжке. После неудачной попытки выбраться из клетки бюреров та затупилась, но была еще пригодна для того, чтобы распороть чью-нибудь шею.
Падающий из трубы в отверстие поток будто пульсировал: то становился шире – тогда рокот усиливался, то сужался. Эхо разносило плеск по пещере, звуковой прибой накатывал, ударялся о каменные стены и отступал. Над скважиной поднимался едва заметный пар. Рамир наполовину обошел ее, они с Кабаном остановились боком к ограждению, состоявшему из железных прутьев и приваренной поверх трубы. Концы некоторых прутьев отошли от нее – долговец ухватился за один, крякнув, широко расставил ноги, поднатужился, рванул и с хрустом выломал железную палку. Рамир поморщился, наблюдая за ним. Ну и кабан этот Кабан! Сильнее Жарика, сильнее всех людей, которых сталкер встречал в жизни…
Отламывая прут, пулеметчик качнулся назад, и Рамир бросился на него. Он вспрыгнул на ограждение, сделал несколько семенящих шагов, оттолкнувшись, наскочил на Кабана сбоку. Повис, просунув руку под подбородок, сдавил горло, задрал голову – и полоснул заточкой по шее.
Кабан не издал ни звука, лишь присел еще ниже и взмахнул рукой. Железный прут врезал Цыгану по темени. В глазах сверкнуло, руки разжались сами собой, и он свалился на пол.
Его спасло только то, что удар пришелся вскользь – прут проехался по черепу, едва не содрав ухо. Откатившись, Цыган кое-как встал. Кабан медленно повернулся, держась за шею. Заточка прорезала кожу, но не горло, крови было много, хотя рана – вряд ли опасная.
Кабан стал вести себя осторожнее. Вытянув руки, он медленно пошел на врага. Рамир ждал, пригнувшись. Его тошнило, качало из стороны в сторону, перед глазами летали белые мушки – сотрясение мозга, не иначе. Главное – не подпустить великана близко, если тот сумеет еще раз огреть прутом по голове или сжать в своих кабаньих объятиях – конец Цыгану. Хотя прут короткий, Кабану надо подойти близко, чтобы ударить… Вот он это и пытается сделать, зная, что у противника нет оружия для дистанционного нападения… Нет? А вот и есть!
Когда долговец сделал еще шаг, Цыган хлестнул его по лицу, перехватив ремень за конец. Пряжка острым ребром вонзилась в бровь, продрала ее, опустившись, прорвала веко и глазное яблоко. Кабан взревел – дико, яростно, – занес прут и бросился на Рамира. Тот нагнулся, прикрываясь руками. Пулеметчик налетел на него, железная палка опустилась на плечо, кость хрустнула, мир вспыхнул тысячами кровавых огней. Кабан толкнул его грудью – Рамир уперся спиной в ограждение. Нога соскользнула, он повалился на пол, цепляясь за прутья. Долговец, подвывая от боли, пнул его огромным ботинком. По лицу великана стекало что-то желто-красно-белое, будто яичница пополам с кровью. Цыган обеими руками схватил его ногу и сжал зубы на икре, куда Кабана укусил призрак. Долговец вцепился в волосы Рамира, отодрал его от своей ноги и приподнял. В шее хрустнули позвонки. Сталкер лег спиной на ограждение, ногами пихнул великана. Тот отклонился назад, взмахнув руками, упустил прут. Через левую щеку его от глазной впадины пролегла дорожка слизи, из рассеченной брови текла кровь. Вращая мутным от боли правым глазом, Кабан шагнул к Рамиру.
Тот перевел дыхание, поднялся. Ему казалось, что с правого плеча сняли кожу и поливают обнажившиеся мышцы соляной кислотой. Ключица наверняка треснула – как теперь драться? А может, кость все же цела, просто удар железной дубинкой повредил сухожилия, потому такая боль… Но сотрясение мозга он точно получил: тошнило, пещера качалась.
Рокот воды стал громче, напор усилился, пар над скважиной сгустился. Сталкер не стал ждать, когда Кабан дойдет до него, закричал и бросился вперед, нагнувшись. Пулеметчик встретил его прямым ударом в голову, Рамир упал, но успел погрузить руку с пряжкой в живот Кабана.
Могучие брюшные мышцы оказалось не так-то просто пробить – прорезав ткань, кожу и верхний слой мышечных волокон, пряжка соскользнула. Цыган повалился на четвереньки, на затылок ему опустился пудовый кулак. Он до крови прикусил язык, ткнувшись в пол, навалился на ноги Кабана, обхватил их руками. Пулеметчик упал через него, ударился лбом о перила, приподнялся. Бьющий из скважины пар окутал их.
Мужчину оценивают по силе его врагов. Рамир знал это. Но в то мгновение, когда Кабан начал душить его, он понял кое-что еще: этот враг сильнее. Его не победить.
2Лесник скинул Ожога, схватил разряженное ружье за приклад и ударил, но капитан успел увернуться. Сталкер был силен – а Ожог проворен, увертлив. И быстр, как змея.
Настька прижала ладонь к ране, закусив губу, поковыляла к саркофагу, но не дошла – упала в метре от него. Зарыдав, поползла, ухватилась за одну из штанг-подпорок, приподнялась, прижалась к стеклянной стенке. Нога пульсировала болью, из-под пальцев сочилась кровь.
– Настя, – произнес голос из динамика на пульте. Она повернула голову – лицо Борга было совсем рядом. Страшное, изуродованное… Лицо единственного друга, который был в ее короткой, полной несчастий жизни.
– Тебе больно?
– Да. – Она не знала, что сказать еще. – Да. Но тебе там… наверное, тебе еще больнее?
Сзади донесся звук удара, что-то промычал Лесник, застучали подошвы по железу. Она не оборачивалась.
– Оставайся со мной, – прошептал Борг. До сих пор он не шевелился, лишь зрачок двигался, а сейчас единственная рука приподнялась, и пальцы коснулись толстого стекла, будто хотели погладить приникшее с другой стороны лицо. – Не уходи опять, останься. Тогда ты исчезла, и я был один, очень долго. Останься в этот раз. Я покажу тебе другие уровни. Тут много этажей, много интересного. Коридоры, естественные ходы, как паутина, на километры вокруг, там живут странные существа, но ты будешь в безопасности, я защищу тебя. В моем распоряжении еще много роботов. Целый мир, Настя, под Зоной – целый мир. Геотермальная станция будет снабжать энергией, в кладовых продукты… Не уходи. Наверху тебе плохо. Здесь я буду беречь тебя, защищать, как раньше.
Она слушала его – и плакала, вытирала слезы, а они текли опять, падали на саркофаг. Они глядели друг на друга сквозь стекло. Она покинула Могильник много лет назад, и все же до сих пор Борг оставался для Насти самым близким существом на свете – он был ближе к ней, чем воздух в ее груди, ближе, чем кровь в ее сердце. Но они не могли коснуться друг друга. Борг что-то еще шептал, просил ее остаться, она не слушала и тоже шептала:
